Порог - Лукьяненко Сергей - Страница 13

Но зачем делать жилые палубы вдоль цилиндрического корпуса? Ведь вектор искусственной гравитации можно повернуть как угодно. Было бы так логично разместить десятки палуб поперек, одну над другой, чтобы верх и низ обрели протяженность. И не только с точки зрения Халл‐3, в культуре людей эта идея тоже присутствовала. Их здания тянулись к небу и врастали в почву – Уолр всецело одобрял такую концепцию. Но для космических кораблей люди зачем-то приняли традицию своего морского флота. Корабли Человечества не зря звались кораблями – они плыли по безбрежному океану космоса, и палубы делили их вдоль, а не поперек. Прискорбная приверженность устаревшему!

Зато обилие свободного пространства и мебель в помещениях Уолр понимал. Приматы эволюционировали в лесах, они привыкли к большому пространству, но заполненному стволами, ветвями и прочей гадостью. Нельзя требовать от них слишком многого. Самому Уолру, в силу его редкой профессии, приходилось пользоваться искусственно индуцированной клаустрофобией, так что он относился к обилию пустоты вокруг с юмором.

Юмор – вообще главное в жизни. Все Халл‐3 разделяли эту точку зрения и потому с сочувствием относились к своим прародителям-Халл.

По коридорам космопорта Уолр шел быстро, вежливо раскланиваясь со встречными, а перед дамами приподнимая шляпу и изящно приседая в полупоклоне – тросточку приходилось приподнимать, чтобы она не билась о пол. Дам это вводило в ступор, они начинали пахнуть острее, и Уолр с трудом сдерживал хихиканье. Впрочем, вряд ли случайный человек смог бы понять, что басовитое урчание – это сдавленный смех.

Но перед гермошлюзом Уолр извлек из кармана черные очки-консервы, нацепил на морду и вытянул тросточку перед собой. Обстукивая пол (звук мгновенно обрисовал Уолру помещение), Уолр двинулся по узкому пластиковому коридору. Стенки обогревались плохо, от них шла прохлада. В зоне перехода гравитации Уолр на мгновение опустился на четыре лапы и, следуя указанию светящейся на стене стрелки, ловко шагнул «на стену».

Его, конечно же, встречали. Уолр не страдал излишним самомнением, его вполне удовлетворил бы любой член команды, но к шлюзу пришли командир и старший помощник. От обоих слегка пахло алкоголем, пеной для бритья и внутренним напряжением. Причем если от старшего помощника запах тревоги был легким, нормальным для любого человека, встречающегося с Халл‐3, то командир волновался не на шутку. Неужели ксенофоб? Но вряд ли люди назначат ксенофоба командиром корабля, который везет чужих. Уолр принюхался тщательнее. Нет, все в порядке. Тревога командира застарелая, не связанная с его приходом. Это даже не тревога… это именно что напряжение, ожидание чего-то плохого, но не обязательно возможного.

Шлюз был стандартным, то есть приспособленным к проходу максимального количества существ в минимальное время. В стене были шкафчики со скафандрами, но само пространство шлюза ничем не было загромождено. Только два человека и Уолр. Дверь внутрь корабля была гостеприимно открыта, за ней тянулся основной осевой коридор, по которому сейчас кто-то неспешно приближался.

– Кто здесь? – жалобно спросил Уолр, протягивая вперед правую лапу и постукивая тросточкой, зажатой в левой. – Я Уолр, ученый с Халл-три, исследователь гуманоидных цивилизаций. Это научное судно «Твен»? Здесь так… так пусто…

Командир шагнул вперед, протянул руку и осторожно пожал лапу Уолра в районе запястья.

– Уолр ми гейч ас ала, ча ми гэд фэйлтичадх аир бьолрд ан рэннсачайдхх ветте «Твен», – сказал командир на резковатом, но правильном звуковом ксено. – Ас эуррам ас’анн дхайне бхатс ггэд адхла кадх аннс аннед агн. Ас э накну айм хен асслимх айн аггус нал ларбха ас кугалла-ах-ам биадх агад. Тчан фнак ту ан гранлэччд а-рирамх.[1]

Уолр умел проигрывать. Вздохнув – этот звук вышел у него почти человеческим, Уолр стянул темные очки.

– Мы можем говорить на земном языке, – сказал он. – Я неплохо знаю внешний английский.

– Уррам дхомб мар неч гейч ас ала[2], – сказал командир. – Мое имя Валентин Горчаков, я капитан второго ранга российского космического агентства и командую этим кораблем. «Твен» оборудован для пребывания всех рас Соглашения, и мы имеем три каюты для ксеносов. Я распорядился приготовить одну из них по стандарту Халл-три. Если необходимо, мы можем включить фоновый звук по всему кораблю для удобства вашей ориентации в пространстве. К сожалению, мы не сможем ничего сделать с размерами общих помещений и наличием в них пустот.

– В этом нет необходимости, командир, – ответил Уолр. – Я обладаю искусственно индуцированной клаустрофобией, и поэтому свободное пространство вокруг кажется мне восхитительным.

Втянув когти, он пожал руку старшему помощнику. Тот представился:

– Матиас Хофмайстер. Капитан третьего ранга, старший помощник на «Твене». Какие-то проблемы с глазами, академик Уолр? Наш врач пока не на борту, но мы можем вызвать специалистов из порта.

– Нет-нет, с глазами все в порядке. – Уолр дружелюбно взмахнул лапой и насмешливо заурчал. – Я модифицировал их еще в ранней юности, и они видят прекрасно, ничуть не хуже человеческих. Улучшение зрения очень популярно у нашего народа.

– Но эти очки…

– О, я лишь хотел пошутить! – добродушно откликнулся Уолр. – Мы не так часто встречаемся, это большое упущение. Но есть стереотипы восприятия. Я подумал, что когда на человеческий корабль входит большой волосатый крот – с острой розовой мордочкой, крепкими когтями, в просторных штанах и шляпе-котелке…

Люди молчали, глядя на него.

– Тросточка и черные очки! – подсказал Уолр. – Я очень люблю вашу мультипликацию. История про девочку, которая дружила с различными ксеносами. С рептилоидами, с грызунами, с орнитоидами, с кротиком…

– Дюймовочка, – сказал вполголоса Матиас. – Господи, вы что, видели мультик про Дюймовочку?

– Конечно! – воскликнул Уолр. – Для меня это был один из основных доводов к тому, чтобы заняться изучением гуманоидов. Если уж в давние времена, находясь еще на первом-втором уровне развития, люди мечтали о дружбе с иными цивилизациями? Как можно не ответить на этот позыв? И эта трогательная история любви юной человеческой девушки и пожилого крота! Ах, я становлюсь сентиментальным, говоря об этом!

– Но Дюймовочка и крот… – начал Матиас.

– Нежно любили друг друга, однако Дюймовочка была вынуждена покинуть крота, чтобы участвовать в спасении орнитоида, – быстро сказал командир. – Позвольте проводить вас в каюту, Уолр. А ваш багаж?

– О, его доставят через пару часов, – вздохнул Уолр. – У меня там небольшой запас живых личинок для праздничных завтраков, а вы же знаете, карантинные офицеры – такие формалисты!

Он огорченно взмахнул лапой и повернул голову к стоящему в глубине шлюза юному человеку в кадетской форме, словно бы только его заметив.

– Приветствую, молодая особь! Ваш совместный отпрыск, командир и старший помощник?

– Нет, всего лишь кадет, проходящий обучение, – ответил Валентин. – У вас есть вопросы, кадет?

– Никак нет, сэр! – Кадет попытался улизнуть, но Уолр не собирался упускать такой чудесный повод для шутки.

– Постой, молодая особь! Я знаю, что все гуманоидные детеныши обожают быстрые углеводы. Хочешь конфетку?

Он запустил лапу в карман штанов и вытащил припасенную на такой случай конфету.

– А вот мне мама не велела брать конфетки у незнакомцев, – пробормотал себе под нос Матиас. Уолр отметил, что такая манера говорить, ни к кому не обращаясь, была свойственна старшему помощнику.

– Чистейший упаренный жучиный сок! – сообщил Уолр, протягивая конфету юноше. Тот заколебался, но под пристальным взглядом командира взял конфету и даже поблагодарил на ксено:

– Дьолч чи…

Произношение, кстати, у него было лучше, чем у командира.

– А теперь помогите кадету Лючии, юноша, – сказал Валентин. – Скажите, что к ужину будет Халл-третий.