Желанный (СИ) - Дюран Александра - Страница 24

Я не стала возражать, потому что по сути это было правдой. Одна часть меня хотела остаться дома и почитать или посмотреть фильм, а другая часть жаждала приключений, пьянок и танцев до упаду. Кажется, у меня было раздвоение личности.

— Окей, — кивнула я, пытаясь сдержать улыбку.

Арина завизжала от радости, чем перепугала и так немногочисленный народ в кафе.

— Ты лучшая, — улыбнулась она.

По моему сердцу расплылось, уже привычное при общении с Ариной тепло.

***

Я зашла в квартиру и увидела Дану, которая как обычно сидела на диване с книгой в руках.

— Папа дома? — спросила я, решив, что пора что-то делать.

Она удивлённо подняла на меня глаза и неспешно кивнула.

— Он в кабинете.

Не знаю, рассказал ли папа своей девушке о моей истерике. А даже если и не рассказал, она сама могла знать, потому что мой крик был слышен не то, что в соседней комнате, даже люди, живущие на Мадагаскаре закрывали уши, чтобы не оглохнуть. Даже, когда я просто говорю, это звучало достаточно громко. Могу представить, что происходит, когда я начинаю повышать голос.

Я быстро закинула свои вещи в комнату и направилась к кабинет отца, который лично я бы назвала библиотекой, потому что вдоль всех стен был один сплошной книжный шкаф из тёмного дерева. Когда-то давно я спросила у папы, сколько тут книг, а он лишь посмеялся и пожал плечами.

Я знаю, что тут даже есть полка с книгами, над которыми Дана работала в качестве редактора, но я никогда не видела их в глаза. При всей моей любви к книгам, мне не хотелось видеть эту прекрасную вещь, к которой приложила руку Дана. Мама читала несколько из них и всегда восхищалась ими, но мне легче было поверить ей на слово.

— Входи, — послушался голос папы из-за двери, когда я постучала.

Я аккуратно приоткрыла дверь, а отец даже не пытался скрыть своё удивление при виде меня.

— Что-то случилось? — с ходу спросил он, уверенный, что просто так я бы сюда не пришла.

Я покачала головой и зашла в комнату, сев по другую сторону тёмного письменного стола.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие.

— Я хочу извиниться.

Именно так. Не я должна, а я хочу. Потому что это действительно было тем, что я хотела. Каким бы плохим отцом он не был, он был мне нужен. Я в нём нуждалась, даже не смотря на то, что он столько раз меня бросал.

Папино лицо стало ещё более удивлённым, хотя я думала, что такое уже невозможно.

Он посидел ещё пару секунд молча, а потом наконец отошёл от удивления.

— Всё в порядке, — сказал он, — ты не должна извиняться. Если бы не я, этого бы не произошло.

— Я говорила ужасные вещи и мне очень стыдно за них, — прошептала я, нахмурившись.

Он покачал головой и слегка улыбнулся.

— Это то, что было у тебя на душе, и я рад, что мы разобрались с этим. Хотя… — он поморщился, — это было не очень приятно. Я хотел поговорить с тобой об этом раньше, но я боялся быть опекающим папой, поэтому стал плохим папой.

— Я так не считаю, — попыталась убедить его я, хотя именно эти слова я кричала несколько дней назад.

— Но это так, — возразил он. — И я попытаюсь это исправить.

Я улыбнулась, встала и обняла отца. Хотя в наших отношениях никогда не было особой нежности, эти объятия наполнили меня новой силой.

— Спасибо, — прошептала я, утыкаясь в его грудь. Папа возвышался надо мной на две головы, и я могла снова почувствовать себя маленькой девочкой в объятиях своего отца.

— Если захочешь поговорить, я всегда рядом, — сказал он, отпуская меня.

Я кивнула, широко улыбнувшись.

— Я разберу коробки, — сказала я, направляясь к двери.

Папа рассмеялся.

— Я думал этого никогда не произойдёт.

***

Я перетащила по одной коробке из гостиной к себе в комнату. Я не разбирала даже чемодан, так что сейчас всё его содержимое превратилось в свалку вещей на полу. Я аккуратно раскладывала вещи по группам и постепенно заполнила шкаф.

Когда со всеми коробками было покончено, я оглядела свою комнату, которая была больше похожа на номер в отеле, чем на чью-то спальню.

В середине комнаты стояла большая белая кровать, застеленная бежевым пледом. На ней лежали коричневые подушки. По обеим сторонам стояли бежевые тумбочки с лампами. Около окна, на котором висели светлые шторы, стоял письменный стол с чёрным стулом. С другой стороны был большой шкаф и комод, на котором стояла косметика. Единственными украшением интерьера были фотографии на моём столе.

Я рада, что наконец с этим покончено. Как я и сказала Артёму, это не моё место, но медленно оно начинало быть моим.

Глава 24

Пока я пыталась разобраться со своей учебой и ритмом жизни, потому что абсолютно ничего не успевала, неделя медленно близилась к своему концу.

Не смотря на то, что я помирилась с папой и на моей душе установилось относительное спокойствие, во вторник я благополучно сходила к психологу. Ну смотря что считать благополучным. Я зашла в кабинет, полная уверенности, что со мной всё нормально. И что если меня будет что-то не устраивать, я в любой момент могу выйти из той комнаты.

Но я зашла, Елена Константиновна как всегда улыбнулась и предложила мне чай, будто я была здесь совсем не из-за моей неуравновешенной психики, приступов истерики и проблем со сном.

— Если ты не против, мы сегодня просто поговорим, — сказала женщина, когда я села перед ней в мягкое кресло, будто у меня было право выбора.

И мы говорили. Обо всём и не о чём. Я рассказывала о маме, папе, моём детстве, моих переживаниях и страхах. С каждым словом груз сваливался с моих плеч, и в конце я почувствовала себя по другому. Свободной, наверное. Я почувствовала такое спокойствие, о котором уже не могла мечтать. А потом я вышла и расплакалась. Сама не знаю от чего. В какой-то момент слёзы мощным потоком потекли по моим щекам, смывая всё на своём пути, а потом я уже не могла их становить. Я просто шла и плакала. Потом сидела и плакала до тех пор, пока вся вода во мне не закончилась.

Папа благополучно отпустил меня на вечеринку, что было даже странно, и разрешил остаться ночевать у Арины. Вообще я предлагала Арине остаться ночевать у меня, но тогда мне бы пришлось привести к себе домой её братьев, которые не собирались отпускать её куда-то со мной (хотя родители были спокойны), что достаточно проблематично было бы объяснить папе.

Всю неделю я пыталась узнать хотя бы что-то про эту вечеринку, потому что идти в неизвестное место мне не особо хотелось. Мне даже удалось уговорить Арину прийти ко мне. Но перед этим мне пришлось уломать Марата, чтобы он не заявился ко мне домой.

На саму вечеринку нас хотел отвести мой папа, хотя при таком раскладе я бы лучше поехала с Маратом, но путём нелёгких уговоров мне удалось уломать его на такси.

— Ты готова? — услышала я голос Арины ещё до того, как сама она появилась в моей комнате.

Я провела слегка трясущейся рукой по волосам и повернулась к ней.

— Ну и как я? — спросила я, слегка улыбнувшись.

Арина оценивающе оглядела меня и одобрительно усмехнулась.

— Невероятно красивая.

Я поморщилась. Возможно меня вполне устраивала роль просто красивой, если это означало меньше внимания и больше спокойствия.

Высоко на моей талии сидели тёмно синие джинсы, которые плотно облегали мои ноги. Я надела серебристый топ на тоненьких бретелях с оборкой снизу, у которого был достаточно глубокий вырез, но при этом оставалось много простора для воображения. Русые волосы падали мягкими волнами на плечи, отливая при ярком свете в рыжим цвет.

— Не преувеличивай, — рассмеялась я, чувствуя, как румянец ползёт по моим щекам. — Вот ты точно красотка. Парни в опасности.

Арина засмеялась, поправляя короткую белую юбку-трапецию. С верху на девушке сидел тёмно-синий топ, который делал её кожу ещё более фарфоровой. Тёмные длинные волосы, создавая творческий беспорядок на голове, красиво обрамляли лицо. Девушка никогда не любила яркий макияж, поэтому накрасилась как обычно, только добавила стрелки, которые подчёркивали её большие глаза. Белоснежка в чистом виде.