Круг двенадцати душ - Матлак Ирина - Страница 21

— Сильно, — не стала отрицать я. — Скажи, ты выполняешь то, о чем мы договаривались? Смогла узнать что-нибудь полезное?

Бекки подошла ближе и, с моего позволения присев на краешек кровати, охотно поделилась:

— Смогла, миледи. Мне удалось подслушать разговор между Оливией и миссис Эртон. — Она сделала эффектную паузу и, понизив голос, сообщила: — Банни — дочь лорда Баррингтона, миледи.

До сего момента я считала, что этот день больше не преподнесет мне сюрпризов. Как же сильно ошибалась! Такая новость буквально лишила меня дара речи. Тот факт, что дочь графа жила в отдалении, носила рваное тряпье и терпела всевозможные издевательства, был просто невероятен. Что же за человек этот лорд, если так относится к собственному ребенку?

Когда первое замешательство прошло, я взглянула на ситуацию более трезво. По всему выходило, что Банни — внебрачный ребенок, а значит, скорее всего, граф просто ее не признавал.

— Ты не могла ошибиться? — спросила у Бекки, хотя была склонна ей поверить.

— Не могла! — порывисто возразила горничная. — Своими собственными ушами слышала, как миссис Эртон упоминала, что отец девочки граф Баррингтон!

Что ж, если так, то Банни именно от него, вероятно, и унаследовала магический дар, след от которого до сих пор не сошел с моей руки.

ГЛАВА 8

Ранним утром, едва небо озарилось первыми проблесками рассвета, по первому этажу разнеслись крики. Спалось мне плохо, потому к этому моменту я успела не только проснуться, но и привести себя в порядок. Зная, что в такой ранний час большинство обитателей поместья еще спит, намеревалась снова наведаться к комнате, скрытой пологом магии. Но сейчас, услышав громкие голоса, несколько изменила планы и, стараясь не привлекать к себе внимания, зашла в столовую.

В центре комнаты разворачивалась крайне неприятная сцена: Банни стояла, с силой сцепив руки за спиной и едва сдерживая слезы, рядом с ней замерла бледная Оливия, а напротив возвышалась миссис Эртон, отчитывающая девочку. На полу растеклась прозрачная лужа, валялись цветы и хаотично разбросанные осколки хрустальной вазы.

— Нужно лучше за ней следить! — крикнула обычно сдержанная экономка, обращаясь к горничной. — То, что девчонке позволили вернуться в поместье, не значит, что она может чувствовать себя здесь хозяйкой!

— Но ведь… — попыталась возразить Оливия.

— Замолчи! Немедленно прибери и уводи ее отсюда!

Она хотела еще что-то сказать, но, заметив мое присутствие, резко осеклась. Сухо меня поприветствовав, миссис Эртон поджала губы, и вскоре цоканье ее каблуков затихало где-то в коридоре.

Горничная с дочерью явно смущались моего присутствия, но избавлять их от него я не спешила. Разместившись на стуле, принялась наблюдать за тем, как Оливия убирает с пола осколки, и через несколько минут, кивнув на Банни, спросила:

— Почему экономка так обращается с дочерью графа?

Задавая такой вопрос, я хотела не столько услышать ответ, сколько посмотреть на реакцию горничной. Та не заставила себя ждать — совок выпал из внезапно ослабевших рук, и острые осколки снова усыпали пол.

— Как вы узнали? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Не имеет значения. — Я выжидающе на нее посмотрела. — Так почему?

Сама виновница разговора стояла с отсутствующим видом и, казалось, мысленно пребывала не здесь. Еще только войдя в столовую, я отметила, что ее старое тряпье сменилось хоть и недорогим, но приличным платьем, а ранее взлохмаченные, сбившиеся в колтуны волосы заплетены в косу. Сейчас, когда с ее лица была отмыта грязь, Банни казалась довольно миловидной. Разве что черные глаза, зрачки в которых были практически незаметны, смотрелись несколько дико.

Своим вопросом я явно поставила Оливию в тупик, и она смешалась. Просто взять и уйти горничная не решалась, но и говорить не спешила. Просто замерла, испуганно на меня смотря и безмолвно умоляя не требовать от нее ответа.

— Граф не признает дочь, — наконец все же произнесла она, одной рукой прижав к себе Банни. — Ему нет до нее никакого дела.

Объяснение звучало логично, да я и сама пришла к такому же выводу, но при этом не могла отделаться от ощущения, что Оливия врет. Не понимала, в чем именно и зачем, но ее неискренность была очевидна. Страх горничной сквозил в ее поведении и речи, в суетливом движении, каким она привлекла к себе Банни, в каждом слове и каждой паузе этого короткого разговора.

На продолжении беседы я не настаивала и, чтобы не смущать Оливию еще больше, ушла. Времени, остававшегося до завтрака, как раз хватало на то, чтобы воплотить задуманное. Конечно, теперь существовал риск быть кем-нибудь замеченной, но бездействовать я не могла.

Выйдя из столовой, я осмотрелась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, неспешно двинулась в сторону скрытой комнаты. Когда оказалась перед тяжелой темной дверью, непроизвольно затаила дыхание, собираясь с духом. Этой ночью не выспалась как раз из-за того, что очень долго раздумывала, стоит ли пытаться попасть внутрь. Я всегда старалась тщательно взвешивать каждый свой шаг, но вместе с тем действовать решительно. Сейчас же сомневалась, не зная, что меня ожидает по ту сторону двери.

Словно по щелчку пальцев в памяти всплыла вчерашняя встреча в лесу с призраком садовника и нацарапанные на земле слова. То был настоящий кошмар, даже теперь внушающий ужас.

Но Рэда убили, и, похоже, я была единственной, кто имел хотя бы какой-то шанс в этом разобраться. Его смерть была неразрывно связана с тайнами поместья и пребыванием здесь девушек, а значит, меня касалась напрямую.

Вот только одно дело понимать и совсем другое — не откладывая, рисковать.

Предполагая, что дверь все равно будет заперта, я тщательно осмотрела коридор, пытаясь понять, каким образом в ту ночь Рэд мог оказаться позади меня. Поиски увенчались успехом: слева обнаружилась небольшая ниша, куда при желании мог вжаться человек. Поразмыслив, я пришла к выводу, что тогда садовник ею воспользовался, а после, пока я наблюдала за дверью, вернулся обратно по коридору, таким образом оказавшись за моей спиной. Стояла темнота, я была уверена, что он вошел в комнату, поэтому вполне могла его не заметить. Возможно, Рэд сам следил за кем-то, пока этот «кто-то» не вошел в скрытую магией комнату. Отсюда возникал следующий вопрос: кто это был?

Одни вопросы порождали другие, и от этого голова шла кругом. Вязкий, не выпускающий меня из когтей страх был не лучшим помощником, и удерживать его давалось все трудней. Он виделся мне огромным, похожим на цверга псом, рвущимся с цепи. И цепь эта с каждым новым открытием, касающимся Сторм-Делла, становилась все тоньше.

Некоторое время поколебавшись, я все же вернулась к комнате и решительно дернула за дверное кольцо. Как и ожидалось, дверь была заперта, и с этим поделать я ничего не могла. Замки взламывать не умела, а если бы и обладала таким навыком, все равно вряд ли бы что-то вышло. Наложенное на комнату заклинание не только ее скрывало, но и служило защитой от взлома — это я чувствовала отчетливо.

Единственной пришедшей на ум идеей, было попросить Бекки наблюдать за этой комнатой, пока к ней кто-нибудь не приблизится. Но в том был определенный риск, а подвергать опасности ни в чем не повинную горничную я не хотела.

Чего мне действительно хотелось, так это обсудить все с Делорой — единственной, кому я доверяла и с кем могла быть откровенной. Я надеялась, что вместе нам удастся найти какой-нибудь выход и решить, как поступать дальше.

Когда девушка вовремя не спустилась к завтраку, меня это не слишком обеспокоило, но когда она не появилась и после, я занервничала.

— Ты не видела Делору? — спросила у Кэсси, когда мы вставали из-за стола.

Призадумавшись, та пожала плечами:

— Со вчерашнего вечера — нет.

Именно в этот момент моя нервозность переросла в дурное предчувствие. Черное, липкое, оно стремительно разрослось, скрутив внутренности тугим узлом. Стараясь не поддаваться панике, я вышла в сад и, пройдя через увитую плетущимися розами арку, оказалась на том месте, где Делора обычно проводила время с Элуной. Сейчас здесь не было ни девушки, ни совы, и один лишь только ветер отчаянно шуршал в пышно цветущих кустах.