воздух, мое сердце стучит в груди. Это плохо. Я хватаю свой телефон из кармана и звоню Кейдену, желая, чтобы он ответил, но гудки идут и идут, а затем включается голосовая почта. Я иду к дивану и

сажусь, пробуя снова. И снова. Я прижимаю телефон ко лбу и закрываю глаза. Может мне не надо

было говорить ему. Нет. Я должна была рассказать ему.

- Ты в порядке? – Джада стоит перед мной с двумя дымящимися чашками в руках. – Горячий

шоколад. Я подумала, тебе понадобится немного.

Я кладу телефон на стол, чтобы принять кружку. – Спасибо.

- Не за что. – Она садится рядом со мной. – Итак. Ты в порядке?

Я поворачиваюсь к ней лицом. – Вроде. Спасибо. А ты? У тебя была та еще ночка.

- Я рассталась со своим парнем несколько дней назад, а Адриэль издевался над ним. Я пыталась

запить свои страдания. Но это не помогло.

- Обычно это не помогает, - говорю я, потягивая горячий напиток.

- Ты говоришь, как будто у тебя большой опыт в этом.

Я улыбаюсь. – Ну, у меня амнезия, поэтому я совсем не авторитет в своем прошлом.

- О, точно. Извини. Это, наверное, отстойно.

Я пожимаю плечами. – Мои воспоминания медленно возвращаются, и кажется, что я точно

знаю некоторые вещи. Как будто я пыталась раньше запить боль по мужчине, и не смогла.

Она подтягивает к себе ноги, чтобы повернуться ко мне лицом, и я делаю то же самое. – Что у

вас случилось с Кейденом?

- Все еще обсуждаем. Я видела по монитору, как ты прошлой ночью кричала на него.

Ее глаза резко опускаются на чашку. – Да. Наверное, кричала.

- Что ты ему кричала?

Ее взгляд встречается с моим. – Гадости. Ужасные слова, Элла. Мой отец работал на него, когда

он умер.

- Я знаю.

- Кейден рассказал тебе.

- Да.

Она заколебалась. – Что он сказал?

- Немного, но ему тоже больно. Ужасно.

Она тяжело глотает. – Мой отец работал на Кевина перед Кейденом. Они все были близки, но

я не встречала Кейдена до произошедшего.

- Ты переехала сюда после смерти отца?

- Да. Кейден захотел, чтобы мы были здесь, где было бы безопасно. Наверное, он установил

новую защиту после…

- Пять лет назад, - говорю я. – Я знаю. – И у меня внезапно появилась новая потребность

услышать голос Кейдена. Я опускаю чашку и хватаю телефон, и набираю его номер. Гудок. Гудок.

Гудок. Голосовая почта. – Черт возьми, - шепчу я.

Джада тоже ставит свою чашку. – Что у него с Галло?

- Галло обвиняет его за что-то в прошлом, как и ты.

- Я не обвиняю Кейдена. – Она сжимает губы. – Хорошо, может прошлой ночью обвиняла. Я

была пьяна и обижена.

- Я имела в виду то, что сказала. Ему тоже больно. Ты должна знать это…правда?

- Его трудно понять.

- Потому что он несет бремя стольких потерь, что не может никого пустить к себе. – Я смотрю

ей в лицо, не решаясь поделиться прошлым Кейдена, но нет ничего плохого, чтобы рассказать

небольшой кусочек его прошлого. – Ты знаешь о его семье?

- Он никогда не рассказывает о них.

- Он потерял их, когда ему было десять лет. Именно тогда Кевин усыновил его.

- О, мой Бог. Что произошло с ними?

- Это не я должна делиться этой историей, и, пожалуйста, не упоминай, что это я рассказала

тебе. Но я попытаюсь заставить Кейдена рассказать тебе. – В моей голове формируется изображение

милой рыжеволосой женщины, которая мне улыбается, и моя грудь болезненно сжимается. Моя мама.

Она умерла, и это очень больно. Я сдерживаю образовавшиеся слезы, мой голос хрипит, когда я

продолжаю. – Я думаю, Кейден может понять твою боль лучше, чем ты думаешь. - И я, - добавляю

про себя, с трудом глотая и заставляя смотреть ей в лицо. – Вместо того, чтобы обвинять его, я думаю, он может быть хорошим человеком, с которым можно поговорить.

- Он как бы страшен. – Ее губы кривятся. – И сексуальный, что пугает.

Я смеюсь. – Хммм. Да. Мне знакомо. – Мы обе улыбаемся, и между нами образуется связь. –

Где твоя мама?

- Она умерла от рака, когда мне было десять лет.

Рак. Слово проскальзывает внутрь меня и находит открытую рану от воспоминания о маме. Я

знаю это, как знакомое и ужасное, точно так же, как я знаю, что сочувствие может быть болезненным.

Поэтому я его не предлагаю. – Расскажи мне о ней.

Она начинает рассказывать, и мы обе в конце концов лежим на диване, пока я держу телефон и

продолжаю звонить. Еще лучше, я просто хочу, чтобы Кейден вошел в дверь.

Нас будит громкий стук в уличную дверь, мы обе подскакиваем в сидячее положение, уснув на

диване. Голова мгновенно начинает болеть. – О, Боже, - бормочу я, игнорируя тупую боль, чтобы

схватить свой телефон и не обнаружить входящих звонков.

- Боже мой, - бормочет Джада. – Некоторые клиенты не понимают слово закрыто.

Я с недоверием смотрю на телефон. – Сейчас шесть часов утра. Мы спали часами!

- Я чувствую себя лучше, - говорит она. – Мне нужен был отдых, который Адриэль мне не

позволял.

- А мне надо было принять лекарство от боли по-хорошему час назад.

- Тебе плохо? – спрашивает она.

- Да.