Мама - Богатикова Ольга Юрьевна - Страница 63

— Кому?

— Некоему Лукасу Чену.

Опаньки!

Что ж, похоже, мои предположения начинают оправдываться.

Сразу после разговора с Дереком я набрала номер Густава и попросила выяснить, где находятся пресловутые звери. Коллега Ларена Шета сработал весьма оперативно — уже через час он перезвонил и рассказал, что собак держат в загородном доме Чена, однако их там не три, а две.

Это сообщение не на шутку меня обеспокоило. Конечно, можно было допустить, что третий пес содержится в каком-нибудь другом месте, городской квартире Чена, например. Но, учитывая, что все сводилось к одному, допускать такую мысль уже не хотелось.

Третья собака, по всей видимости, была мертва, а капсула с кручем переправлена в место хранения. Конечно, тело породистого пса вряд ли выбросили на помойку или оставили в парке, однако на всякий случай я попросила рядовых стражей проверить городские окраины и зеленые массивы.

Так как от выставочного центра, где проходил фестиваль, до здания нашего отдела было достаточно далеко, мы, не сговариваясь, временно назначили генштабом мой дом — в выходные коллективные обсуждения дела проходили в моей гостиной.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что по-прежнему руковожу процессом расследования, вместо того чтобы уступить место у руля Дориану Зораку. При этом лиарский сыщик не торопился брать бразды правления в свои руки, внимательно и, как мне показалось, с одобрением наблюдая за моими действиями. Он живо обсуждал со мной каждое донесение, строил догадки, а еще по-прежнему носился по городу, с кем-то переписывался по электронной почте, разговаривал по телефону. Последние два действия выполнял, сидя в моей кухне, чем необычайно нервировал Дерека.

На мой вопрос, чем конкретно он занимается, господин сыщик соблаговолил объяснить, что координирует работу нескольких УСП, которые, подобно нам, ищут круч в других городах.

В дни проведения собачьего фестиваля Дориан напоминал мне взявшую след гончую — взгляд его горел, а ему самому явно никак не сиделось на месте.

На месте, впрочем, не сиделось никому — почти все задействованные в расследовании люди проводили время либо в выставочном центре, либо на торговой площади. Результатов нашей деятельности при этом оказалось до обидного мало.

Фестиваль шел своим чередом, публика была в восторге, однако ничего особенного или подозрительного не происходило. Псов более-менее активно начали покупать только в понедельник, причем спросом пользовались в основном лохматые комнатные зверушки. Крупных же брали неохотно, а на собак, взятых нами на заметку, и вовсе почти не обращали внимания.

Этот факт лично меня очень нервировал, потому как выходило, что ценный груз уже доставлен и спрятан, а значит, шансы поймать террористов за руку стремительно уменьшались.

Во вторник утром с фестиваля наконец пришли интересные новости — Каррен Мири оформил продажу одновременно шести больших породистых псов. Густав тут же сообщил: их покупатель — чужестранец, который приехал в Рив специально, чтобы приобрести этих четвероногих сторожей.

— Он объяснил, для чего ему столько собак?

— Конечно, госпожа Хозер. Там были журналисты, они у него сразу же об этом спросили. Он ответил, что живет на островах и занимается выращиванием хлопковых культур. Магией эти растения защищать нельзя, поэтому собаки ему нужны, чтобы наравне с людьми сторожить плантации.

— Когда он повезет их к себе домой?

— Завтра. Я узнал — у него забронировано несколько мест в трюме корабля, который отправляется на юг.

Какая прелесть. Наверняка завтра на борт лайнера поднимутся не шесть собак, а гораздо меньше.

— Алекс, Лео, возьмите вместе с Густавом этого фермера на контроль.

— Будет сделано, мам.

— Госпожа Хозер, — коллега Шета поднял на меня виноватый взгляд, — есть еще одна новость. Не очень хорошая.

Все тут же уставились на него внимательными взглядами. Выходные закончились, но мы по-прежнему вели дела в моей гостиной, оставив здание отдела расследований под присмотром вышедшего из отпуска Дира Штейна.

— Говорите, Густав.

— Помните двух псов, которых приобрел Лукас Чен?

— Да.

— Мои друзья вели наблюдение за загородным домом Чена. Вчера вечером собаки оттуда исчезли.

На пару мгновений повисла тишина… Промухоловили?

— Вы знаете, куда они делись? — спросила я.

— Нет, — покачал головой Густав. — Могу только точно сказать, что дальше забора, которым обнесен коттедж господина чиновника, они не выходили.

Лео хмыкнул.

— Что тут непонятного? Капсулы вынули, собак закопали. Густав, к господину чиновнику в течение этих выходных приезжали гости?

— Да, человек пять, не меньше.

— Ну вот. Наверняка среди них был тот, кто умеет разделывать звериные туши.

— Фу, как мерзко, — поежилась я.

Маг пожал плечами.

— Плохо мы с вами работаем, господа, — медленно произнес ранее молчавший Зорак. — Есть информация, что теракты готовят еще в четырех городах, помимо Рива. И там расследование идет куда успешнее, нежели у нас. По крайней мере, там уже примерно знают, где террористы хранят круч.

— Так и мы об этом знаем примерно, — ответила ему я. — Дориан, нам уже давно сообщили, что ривский склад взрывчатки — на Старой площади. Но там ничего нет! Понимаете? Ни-че-го.

Я взяла с полки папку со свежим отчетом ребят из поискового отдела, вынула стопку недавно сделанных фото, бросила их перед Зораком на стол.

— Поисковики уже сто раз обшарили площадь вдоль и поперек. Я лично вчера полдня ползала с ними по брусчатке, искала лазы, тайники и прочее. Нам даже коллеги господина Густава ничем помочь не смогли! Нет там склада. Просто нет.

— Вифания, — вдруг подал голос Хозер, который забросив все свои дела, сидел в гостиной вместе с моими «сыновьями». — А эту штуку вы проверяли?

Все повернулись в его сторону. Дерек держал в руках фотографию, на которой была снята торговая площадь вместе с куском «ценного» камня, изображавшего морской пейзаж.

— Проверяли, — отмахнулась я. — Постамент просканировали сразу. Это цельный камень и никаких тайников в нем нет.

— Я говорю не про постамент, — покачал головой муж. — А про сам памятник с мозаикой. Вы смотрели, что находится внутри него?

Мои «сыновья» переглянулись. Фыркнули.

— Дерек, — снисходительно сказала я, — этот, с позволения сказать, памятник — огромный тяжеленный монолит, который невозможно…

— Почему вы думаете, что это монолит? — перебил меня Хозер.

Все переглянулись еще раз.

— А что, это не так? — удивился Алеф.

— Нет, конечно. Посмотрите! — Дерек взял в руки другое фото, на котором памятник был виден лучше. — Этот камень называется липирид. Несколько столетий назад его использовали для облицовки зданий и других сооружений. У него очень интересная структура — мелкая, но при этом достаточно прочная, чтобы выдержать дождь, снег и прочие погодные капризы. Его раньше добывали на юге Заринора, пока не изобрели другие, более дешевые облицовочные материалы. У липирида характерный серо-голубой оттенок, так что ваш памятник совершенно точно изготавливали с его применением.

Мы смотрели на Хозера во все глаза. Я совсем забыла, что Дерек еще и каменщик!

— Одно время липиридом было модно облицовывать монументы. Саму скульптуру делали из папье-маше — бумаги, опилок, старых тряпок. Обмазывали все это специальным составом, сверху накладывали липирид — и все, памятник готов. В колледже нам рассказывали, что такие фигуры внешне выглядели очень громоздкими, но на деле были легкими и при желании могли переноситься с места на место. Много лет назад они во всех городах стояли. Потом их везде демонтировали.

— А у нас оставили, — прошептал Леонард.

— Возможно, ваш монолит внутри полый, ребята, — сказал Дерек. — И вы зря относитесь к нему с таким пренебрежением. Этот монумент уникален, таких больше нет нигде. И не будет — технология облицовки липиридом уже давно забыта.