Пересмешник. Пригожая повариха
(Сборник) - Чулков Михаил Дмитриевич - Страница 22

Пришедши домой, не углубился он в философию и не стал рассуждать о ложных приятелях, а впустился в горячее вино и натянулся его столь исправно, что едва-едва узнал свою постелю, лег на нее и с превеликим удовольствием заснул. Что грезится ему во сне, того я не ведаю, а только это знаю, что он уснул столько сладко, что проспит до самых тех пор, покамест начну я рассказывать второй вечер веселого его похождения; а теперь в угодность моему герою отправимся и мы в свои постели, чтоб не разбудить и не потревожить его нашими рассказами.

Тогда уже рассвело, когда Неох проснулся. Он призвал к себе трактирщика и приказал готовить ему вечерний стол, ибо вознамерился гостей своих потчивать совсем новым манером: приказал пригласить музыкантов и также других людей, к тому принадлежащих, и, словом, все то, что надобно ему делать. Потом обвязал голову свою платками и надел сверху теплый колпак, надел тулуп и епанчу, которое все купил на присланные от тетки деньги, лег в постелю и дожидался в оной гостей по обыкновению приказных служителей, которые нередко принимают так челобитчиков. Дело уже подходило к обеду. Неох увидел у себя в комнате пять человек, которые были не последнего звания в городе. Он с великим восхищением, поворачиваясь на постеле, просил их, чтобы они сели; вскоре потом и с излишком наполнилась его комната; вчера обещали только четверо, а теперь человек и до пятнадцати уже набралось. Некоторые из них пришли прямо пообедать, потому что желудки их были опорожнены, а в другом месте, может быть, нужды не имели запастись столовою провизиею, а другие пожаловали, согласясь посмеяться над хозяином; знали они, что он беден, следовательно, думали, что ему нечем их попотчевать, а о присланных от тетки деньгах были неизвестны.

Неох, во-первых, начал перед ними извиняться, что ввечеру сделался ему жестокий припадок; итак, принимал он поутру лекарство, которое привело его в превеликую слабость и не позволяет встать с постели; просил он, чтоб гости его сели, и когда находились уже все по местам, то вместо того, чтоб приказать поднести им по чарке водки, как обыкновенно бывает перед обедом, надул он философические органы и начал предлагать им новую систему о свете. Все голодное собрание не застенчивым образом докладывало ему, что такие безнадежные задачи предлагаются после обеда и что когда желудок в хорошем здоровье, тогда и разум бывает понятнее. Неох вздохнул чрезвычайно немоглым образом и говорил им так: «Государи мои! Видя меня в такой слабости и почти уже при последнем издыхании, удовольствуйте несколько мое желание; вы мне все приятели, а у приятелей легко все выпросить можно. Помните ли, один премудрый человек сказал, что вино помрачает разум, а у меня за столом его будет весьма довольно; итак, набравшись его, не так уж будете вы здраво рассуждать о свете». Гости хотя и голодны были так, как волки, однако захотели быть учтивы. Чтоб не потревожить больного, слушали мнение его часа с три; только увидели из его рассуждений, что система его и до завтрешнего дня не умолкнет; итак, большая половина, вставши и поблагодари хозяина за хлеб и за соль, пошли искать обеда где-нибудь в другом месте, только не в таком, где вместо оного предлагают о свете.

Это был четвертый час пополудни. Неох оставшимся у него гостям приказал поднести по чарке водки с некоторою весьма малого рода закускою, которая чтобы не утоляла их голод, но больше бы приводила оный в совершенство, и начал с новыми силами продолжать мнение свое о свете. Это правда, он говорил очень красно и замысловато, и когда б гости его покушали, то не поскучали бы слушать и целые три дни. Солнце уже прищурилось и уснуло, мрачная ночь покрыла небо черною своею епанчою; может быть, сытые и роскошные граждане после ужины начинали уже и дремать, а гости Неоховы еще и не обедали; однако он не переставал рассказывать, а обед продолжал скрываться; дурная тут надежда покушать, где во всем доме ни одного куска хлеба не видишь. Итак, еще несколько человек, положив шляпы под мышки, встав со стульев и поблагодари учтивым образом хозяина за его угощение, пошли не обедав искать ужины. Тут остались только четверо, те, которые обещались прийти к нему обедать. Они говорили Неоху: «Так ты, брат, столько же богат, как был и прежде, и потчиваешь гостей своих по старому своему обыкновению? Однако что ж делать, мы не виним тебя твоею бедностию; по крайней мере вели нам дать хоть хлеба с водою; новая твоя система о свете насыщает наш разум, а желудок без пищи не соглашается больше слушать твои изъяснения».

Неох спрыгнул тотчас с постели, сбросил в одну минуту с себя все больное платье и надел здоровое, которое стоило хороших денег. «Смотрите на меня, — говорил он своим приятелям, — и узнайте теперь, в каком я состоянии». Потом отворил боковые двери, гости увидели в другом покое накрытый стол, совсем не приличный бедному человеку. Неох, сделавшись хозяином, просил их весьма учтиво за стол. Как скоро сели они за оный, то столько же числом вышло к ним напудренных госпож, которые тотчас обошлись с ними ласково и также сели вместе. Сделалось за этим приятельским столом людей мужского и женского пола дважды по пяти, итак, десять особ. Все они веселились друг перед другом лучше и задачнее. Неох потчивал гостей весьма усердно, однако себя больше всех. Он знал очень хорошо русское обыкновение, что хозяину прежде всех надлежит быть пьяному, а без того и гости веселы быть не могут. Дурные нынешние обыкновения тут не мешались, где присутствовал пьяный Бахус и зардевшаяся Венера; изрядное вино усладило мужеский пол, ибо они его чересчур усердно потягивали, и принуждало уже некоторых и дремать, а в женском мозгу произвело охоту танцовать. Тотчас заревела нескладно настроенная музыка, и пошли все правильно ходить по комнате; женщины ступали важно и замысловато, делали приятные виды и ужимки, а мужчины ходили на реях и нередко поталкивали лбами на стулья своих красавиц, что, однако, не истребило в них охоты к плясанию. Они предложили пьяным кавалерам, чтоб начать прыгать голубца; тотчас все согласились и начали поднимать ноги. Очень скоро в одном углу что-то стукнуло: а это один веселый вспрыгнул некстати высоко и ударился затылком об стену; потом в другом углу двое как-то ненароком столкнулися лбами и раскроили себе головы; одним словом, везде поднялось головное сражение, и всякий чувствовал себя пораненным. Трактирщик и несколько других людей, сжалившись над их нестройным веселием, зачали растаскивать их по постелям. Когда уже сжалился над ними такой человек, с которым честь и совесть никогда не встречаются, то мне, человеку не торговому, и подавно надлежит оказать мое сожаление и перестать описывать дурное и пьяное их состояние, и ежели еще скажу я хоть слов пятьдесят в сей вечер, то, дожидался оного, перебьются они все до смерти. Итак, окончим сие их веселие и оставим их в покое, дадим окончить то Венере, что начал Бахус; потом услышим, что заговорят они на другой день в то время, как начну я рассказывать третий вечер Неохова приключения.

Гости и хозяин, оставив постели, охнули раза по три, иной о поверхности, а другой о внутренности головной, для того что головы их как от вина, так и от сражения изрядно были потревожены; однако остатками от вчерашней пирушки напудрили они вполпьяна их и ныне. Итак, расставшись с Грациями[105], пошли все, куда каждого должность позывала. Неох как скоро появился в Университете, то приняли его там все как осьмое чудо; вчерашние его гости хохотали, глядя на него; иной хвалил вино, которое он пил за столом, другой — кушанье, и так далее. А как бывшие у него уверили сих, что они потчиваны были вправду весьма великолепно, то переменили они смешную речь на учтивую и начали приветствовать Неоха единственно только для того, чтобы он позвал и их к себе в гости. Неох, понявши сию загадку, не преминул просить их в завтрешний день к себе откушать; все были рады и готовились с превеликим восхищением. Как только настало обеднее время, то всякий спешил, чтобы прийти ему первому и захватить от Неоха большую почесть; наконец все собрались и за великолепным столом столь подвеселились, что имели много случаев к хорошей между собою драке, ибо диспутовали они на латинском языке о многих трудных вещах. По окончании стола Неох встал прежде всех, взял шляпу и, вынув половину золотой гривны, дал хозяину, говоря при том, что он очень хорошо довольствует всякого за деньги; поблагодарив его, пошел потом домой. Пьяные гости имели полную власть толковать Неохову поступку с хозяином к своему избавлению, а как они встали и хотели идти вон, то хозяин докладывал им, чтобы они заплатили каждый за себя за кушанье; иные без отговорки заплатили, узнав каково покушать против воли у Неоха, а другие спорили и платить не хотели, но трактирщиковы отважные к кулачным поединкам слуги уговорили их к тому разного рода оплеушинами. Пирушка эта кончилась печально, и для того в городе смеялись столько, сколько кому заблагорассудилось: известно, что слезы бывают причиною смеха, а смех бывает нередко причиною плача.