Матушка для полуночника (СИ) - "ЛуКа" - Страница 42

В истории с пропавшим артефактом, я был удобной пешкой, которая должна была исполнит поручение короля, а главное сохранить его тайну.

— Я рад, что вырастил тебя тем, кем ты являешься сейчас. Твоя мать была слишком подвержена силе эмоций, она совершала поступки, а потом задумывалась о последствиях. Ее кровожадность не знала границ. В какой-то момент, она привлекла к своей персоне и вампирам слишком много ненужного и опасного внимания. Пришлось это исправить, — его человеческие глаза недобро блеснули. Он предупреждал меня.

Мое собственное заключение после смерти Аранки — было его благосклонностью, тем шансом который он дал мне. И если подобное повторится, дядя, вернее его величество убьет меня, так же, как и мою мать.

— Береги свою семью и постарайся не попадать в неприятности. Работать в Гиене — не только безопасно, но и дает тебе множество преимуществ, — он набросил на голову капюшон. — Вы славно потрудились, граф Батори, — прощальная улыбка и он исчез в открывшемся портале.

В воздухе остался едва ощутимый, но до боли родной запах. От дяди всегда пахло ореховым сиропом, он не любил его вкус, только запах, который сопровождал меня на протяжении почти всего моего взросления. Вампир, заменивший мне отца.

— Почему же ты оставил меня в живых, а не убил ребенком? — мой вопрос, вместе со снегом с еловых ветвей, унес сильный порыв ветра.

«Руслан обокрал не того, кто бы смилостивился над ним. Он подписал себе смертный приговор, но даже его смерть оказалась слишком жестокой», — я мог лишь гадать, каким пыткам, мог подвергнуть бывшего напарника еще более кровожадный, чем моя мать вампир. Как дядя, выпил ангела, стоило тому прийти к нему: показать свою насмешливую улыбку и попытаться подразнить хищника кольцом.

— Я обязательно сберегу своего сына и… — я побоялся сказать вслух то, о чем думал и вернулся в замок.

Арина мыла посуду, и я с облегчением обнял ее за талию, коснулся губами шеи и прошептал:

— У нас все будет хорошо. Клянусь своей жизнью.

Эпилог

Арина.

Матвей полностью восстановился через несколько дней после злополучного аукциона. Мне пришлось самой управляться с антикварной лавкой и «Ламмертом», потому что Мэлока и других церберов подрядили возвращать украденные артефакты их владельцам, а это понесло за собой множество бюрократических моментов и стопки заполненных документов.

В дела Эржбета я не вникала, сын был жив-здоров, мы вместе, никто его у меня не отнимет. О большем я не могла мечтать, разве что… отметить новый год в компании любимых мужчин.

Матвей вспомнил свое прошлое. Магическая сила заклинания, наложенного Криштовом на внука, была заключена в его имени. Стоило настоящему отцу назвать его — Матьяш, как в памяти Матвея что-то щелкнуло. Поэтому у него был остекленевший взгляд и на меня он набросился не только от голода, но потому что в нем бился инстинкт ребенка, жаждущего прижаться к родной матери.

За месяц сын очень вытянулся и его способности усилились. Вместе с памятью он вернул себе годы, которые заклинание Криштова забрало у него, превратив в младенца.

О судьбе Руслана, Эржбет толком ничего не рассказал, а лишь упомянул, что тот наказан и мы его больше никогда не увидим. Мне было любопытно лишь одно:

— Эрж, почему, когда там в поместье Руслана ударили, у него не переставала течь кровь и рана совсем не заживала? Он ведь обладал силой исцеления.

Мы стояли в гостиной квартиры и украшали елку, которую Барто протащил через портал из замка. Сейчас он сидел в кухне пил горячий чай с гречишным медом и ел мои любимые мятные пряники.

Вампир с Матвеем распутывали гирлянду из огоньков.

— Пап, может ну ее, мы так еще сто лет будем распутывать, — предложил сын, с раздражением смотря на злополучный клубок гирлянды.

— Учись завершать все начатые дела, а не бросать их на полпути, осталось совсем немного, — строго, но не очень проговорил Эржбет. — Обладал, в том то и дело. Когда-то, я предупреждал Руслана, что его исцеление — выйдет ему боком, так оно и случилось. Его темные поступки настолько затмили светлые, что видимо кто-то свыше, решил избавить его от дара небес.

— Но ведь, он спас меня, когда я могла умереть…

— Он сделал это не ради тебя, а чтобы выгородить помощницу. И проделал это из рук вон плохо, он мог полностью излечить тебя, но солгал что потратился на какого-то бомжа.

— Хм… а скажи, среди тех украшений на аукционе, ты искал какое-то конкретное да?

Мой вопрос повис в воздухе, я видела лишь едва заметный кивок вампира и решила больше ни о чем не спрашивать.

— Да, да. Меньше знаешь — крепче спишь, — подтвердил мое поведение Эржбет и улыбнулся, расправляя гирлянду. — Наконец-то… — он сам устал ее распутывать и тоже был не прочь бросить, но не хотел подавать сыну плохой пример. — Хочешь изменить мир — начни с себя.

В дверь позвонили, и я пошла открывать, в глазке я увидела Мэлока. В одной руке пышный букет белых роз, в другой авоська с мандаринами и подарочная корзина.

— С наступающим или как тут у вас говорят? — он потоптался на пороге, отбивая снег с ботинок и вошел в прихожую.

— Дядя Мэлок! — воскликнул Матвей бросаясь к нему на встречу и перехватывая мандарины.

— Здорово, пострел! Ну что, вижу все в ожидании праздника, — он пожал руку сыну, а затем Эржбету.

— Арин, проходил мимо твоей лавки, там во всю старается новая помощница. Проверил ее досконально — кристально чистый человек и так приято пахнет, — он подмигнул Эржбету, а я усмехнулась.

— Ее зовут Аделина, — я забрала цветы и вдохнула любимый запах роз. Крепкие бутоны, их хотелось расцеловать, но вместо этого я пошла ставить их в вазу.

— Лина значит, какое… сладкое имя, должно быть, как и ее кровь, — мечтательно проговорил Мэлок и я с укоризной взглянула на него.

— Осторожнее в выражениях, мы ведь не в магическом мире, — предостерег его Эржбет.

— Слушаюсь господин начальник! — Мэлок отдал ему честь, как если бы был военным. — Когда там наша старушенция из отпуска вернется? Я слышал, что она отдыхает на каких-то Карибах или Мальдивах, где бирюзовая вода и белый песок.

— Именно там и отдыхает. Когда вернется — неизвестно. Последнее, что я от нее услышал, пока она пыхтела своим мундштуком, так это то, что ее все достали, и она умывает свои костлявые конечности от нас. Поэтому надеюсь, что мне недолго придется занимать ее должность.

— Как знать, может, так король распорядился, — Мэлок подмигнул Эржбету и мы принялись рассаживаться за кухонным столом.

Ночью, Матвей пришел ко мне в спальню и забравшись под одеяло, обнял:

— Мамочка, я вспомнил все что было. Тот день, когда… моей… ну в общем той женщины, которая меня родила — не стало. В замок пришли неизвестные гости, и Аранка велела мне спрятаться в кабинете отца и не вылезать из под стола.

— Называй ее мамой, она ведь родила тебя и очень любила, — поправила его я, чувствуя несправедливость к несчастной девушке.

— Знаю, но мне пока что тяжело. Я чувствую сильную тоску по ней и вместе с тем, рад что есть ты, папа, — он улыбнулся, и я погладила его по голове.

— Главное, что твоя мама, которая защитила тебя — всегда будет жить в твоем сердце.

— Ты уже сказала ему?

— О чем? — я удивленно зашевелилась под одеялом и села, включив ночник.

Матвей внимательно осмотрел меня, задержав взгляд на животе:

— Тогда потом ему скажем, спокойной ночи, — он поцеловал меня в щеку и убежал к себе. Я осталась сидеть в кровати не понимая, что он имел ввиду.

В новогоднюю ночь, я преподнесла Эржбету, должно быть самый лучший подарок — я была беременна. Как только он услышал эту новость, то резко побледнел. Мэлоку, празднующему с нами новый год, пришлось впервые обмахивать друга газетой.

— Эрж, что-то я тебя не узнаю, ты чего? — удивился он.

— Мне… — пробормотал Эржбет, сидя на стуле и сжимая дрожащие руки в кулаки.

— Ты не рад? — осторожно спросила я, кладя ладони на живот и тем самым защищая себя, рядом со мной встал Матвей, чувствуя мое беспокойство и страх он не понимал, что нужно сделать и поэтому оскалил клыки.