Zαδница Василиска (СИ) - Инодин Николай - Страница 23

«Чёртов актёришка» – подумал Мор. «Похоже, сплетни о твоей мамаше, не слишком далеки от действительности. Видимо, леди любила театр больше, чем супруга. И театр отвечал ей взаимностью».

Он сделал глоток из стакана, покатал грог на языке, наслаждаясь вкусом, и отправил его в пищевод.

– Интересно, что ещё придумают наши косоглазые клиенты?

Ответом ему стал мощный удар и скрежет сминаемых взрывом конструкций корабля.

Первая пара тяжёлых торпед, выпущенных практически в упор, разнесла двигательный отсек, вынесенный британскими конструкторами за пределы основных корпусов корабля. Удар был столь силён, что ионные двигатели системы ориентации не смогли его компенсировать, и поражённый корабль начал вращаться в трёх плоскостях сразу. Вторая пара торпед ударила в кормовой сегмент корпуса. Перед подрывом боеголовок торпеды вошли до третьей палубы, и, видимо, добрались до погребов боезапаса. Мощный взрыв буквально вывернул корабль наизнанку, как медведь консервную банку. Искорёженная масса «Фьюриеса», беспомощно кувыркаясь, начала терять высоту.

– Досматривать не будем. Некогда. Надо «Самоделкина» забирать.

Командир «Тюленя» привычным жестом потёр правое бедро и нагло, не уходя в подпространство, повёл корабль к Пинь-Аню.

– Однако, командир, ты теперь эпический герой, великий воин, боотыр, круче Нюргуна и, типа, посланец богов!

Сей спич – тот самый вариант, когда слова, составляющие фразу, полностью противоречат её содержанию. В ворчании Бэргэна восхищения ни на грош. – Только объясни, нахрена ты это сделал?

Аркадий скорректировал курс в соответствии с подсказкой навигатора, и развернул кресло, оказавшись лицом к собравшемуся в рубке экипажу.

– Джентльмены развлекались охотой. И это понятно. Чем ещё в глуши заняться белому человеку? Только между отстрелом вальдшнепов и охотой на тигра есть разница. Я её объяснил. Доходчиво.

– И стоило оно того? – Хренов с кислой рожей застыл в проёме входного люка.

– Они разнесли к чертям начинку целого крейсера, за которой нас посылали, если кто не помнит. Почти угробили нас, даже не попытавшись связаться. И чёрта с два дали бы нам забрать ремонтный модуль. Просто потому, что им было скучно. Лайми заигрались.

Лобачевский скривился, и в который раз потёр правое бедро.

– Совесть моя спокойна. Я не из-за своей невероятной крутизны их угробил, они просто мешали мне делать дело.

Хренов покачал головой.

– Через сутки этот сектор будут прочёсывать частым гребнем. Очень частым. И к тому времени нам стоит оказаться подальше, командир.

Опасаясь появления мстителей через сутки, ветеран подлёта проявил несвойственное ему благодушие – первые корабли начали появляться в системе на исходе десятого часа после уничтожения «Фьюриеса». К этому времени «Тюлень» успел восстановить запасы энергии, но был ещё далёк от зоны гарантированно безопасного прыжка. Близкое знакомство с дивизионом британских дестроеров или риск оказаться хрен знает где? Лобачевский предпочёл прыгнуть. И, не задерживаясь для определения координат, отправил корабль в ещё один переход сразу после зарядки накопителей – к чёрту на кулички, куда кривая вывезет, лишь бы сбить погоню со следа.

После эдаких экзерсисов что ожидает получить навигатор? Правильно, оказавшись хрен знает где, увидеть незнакомый рисунок звёзд в окружающем пространстве и в ближайшем будущем приятную перспективу несколько часов рассчитывать свои координаты. Глупо думать, что вывалишься в обычный космос рядом с неизвестной планетой. Но – вот она, голубушка, всего в паре астрономических единиц, и с её стороны кто-то благим матом телепатит в пространство призыв о помощи.

Сигнал бедствия в исполнении киберпереводчика звучал странно – низкий, грудной женский голос с явно выраженным эротическим оттенком раз за разом повторял:

– Мэйдэй… Мэйдей… Терплю бедствие! Частное грузовое судно «Шхуннхейд», порт приписки Новый Новый Амстердам. Потерял ход, имею проблемы с системой жизнеобеспечения. На борту пять человек экипажа.

Пауза, резкий визг тонального сигнала, и снова:

– Прошу помощи… Прошу помощи… Частное грузовое судно…

– Опаньки!? Это кто так трогательно телепает? – Плетнёв прищурился, будто это могло помочь ему разглядеть на экране передающее судно.

– Далеко, отсюда не разобрать. Бэргэн, готовь дрон, надо глянуть, кому там припекло.

– Аппарат, между прочим, предпоследний. И тоже денег стоит!

Сам якут уже считал бы следующий прыжок. То, что британский керриер разворотили выпущенные его руками торпеды, здорово выбило комендора из колеи.

– Бэргэн, «Есть сбросить дрон!» я не услышал, потому что ты тихо говорил, или у меня со слухом проблемы?

– Как скажешь, начальник, Бэргэн уже за пультом, однако.

– Рад, что мы оба в порядке.

«Мэйдэй» транслировал старый убитый транспорт, который если и был когда-то красоткой, то очень, очень давно. Посудина уже наверняка потеряла счёт годам не то, что с момента постройки, с последнего ремонта. За это время вдоль раздутых бортов пролетели сотни световых лет и добрый десяток календарных. Как такая развалина оказалась на орбите бродячей (не входящей в звёздную систему) планеты, можно было только гадать. Но не хотелось. Проще было расспросить экипаж, старательно подававший признаки жизни всеми доступными способами.

– Говорит исследовательское судно «Тюлень», капитан и владелец Аркадий Лобачевский. Какого рода помощь вам требуется?

– Рад слышать вас, капитан. Говорит Якоб Ван Хеемсвик, шкипер этой старой лохани. У нас накрылись прыжковые накопители. Совсем. Но подыхать в одиночку эта дрянь не хотела, поэтому прихватила на тот свет ещё и тепличный модуль. Нам оставалось только молить Бога о помощи, но не очень долго, месяца полтора. Так что теперь мы точно знаем, как выглядит божья милость – она чертовски похожа на ваш корабль.

Для межзвёздного транспорта нелетучий голландец был невелик – тысяч на пять тонн массы покоя. И удалиться на таком убитом корыте от основных транспортных коридоров могли либо полные отморозки, либо особи, стремящиеся смыться от смертельной опасности. Поэтому на переговоры Аркадий двинулся в сопровождении Семёна Плетнёва. А Семён нёс на себе полный комплект снаряжения тяжёлого имперского штурмовика.

На входе в шлюз Семён придержал командира за петлю страховочного фала, помогая погасить скорость и уменьшая нагрузку, приходящуюся на хрупкий скелет Лобачевского при контакте с полом.

– Нда… – протянул Плетнёв, когда за ними закрылась дверь шлюза. – И с этой стороны ничуть не лучше.

Встречал их угрюмый молчаливый мужик, затянутый даже не в скафандр, в грязный рабочий комбинезон. Поздоровался, нечленораздельно представился и пригласил следовать за собой. На ногах проводник держался нетвёрдо.

Оглядывая переборки кольцевого коридора «Красавицы» десантник пару раз ковырнул их перчаткой, сбивая на пол ржавчину целыми пластами. Шаги спасателей грохотали в пустом коридоре гулко и раскатисто – со всех сторон их окружал голый металл, шли, будто в пустой железной бочке.

Экипаж транспортника ожидал в небольшом помещении, некогда служившем столовой. По крайней мере, здесь были столы, стулья, утилизатор и терминал автоповара. Когда здесь ели в последний раз, сказать было трудно, но пили за этими столами регулярно. Собственно, этот процесс голландцы не стали прерывать и при появлении Аркадия и Семёна. Шкипер – по крайней мере, именно этот человек с бородкой и кольцом в ухе говорил с Лобачевским по комму, приглашающе помахал вошедшим банкой с джином. Остальные члены экипажа закивали, кое-кто даже промычал что-то дружелюбное.

– Я – капитан Лобачевский. Вы здесь главный?

Шкипер кивнул.

– Прис-саживайтесь, капитан, наше с-судно иногда довольно прилично качает. Почти как на море. И да, я главный на борту. Теперь. Пос-сле того, как подпис-савший нас на это дерьмо головас-стик вс-скрыл с-себе вены, с-с-слабак. Я, видите ли, запретил курить на борту пос-сле того, как регенерация атмос-сферы накрылас-сь. А переходить на джин наш умник не захотел…