Игра в дружбу (СИ) - Фант Карина - Страница 45

Он прав, я не могу так рисковать. Но ведь от этого зависит судьба Макса…

— Сколько у нас есть времени? — интересуюсь взволнованно.

— Не так много. Чем раньше мы сотрем улики, тем больше шансов на успех.

Так. Черт. Соберись и думай. Думай, как можно это решить… Кто сможет это сделать… Кто способен на…

Меня вдруг осеняет.

— Кажется, я знаю, кто сможет нам помочь, — тараторю, быстро переводя взгляд с одного мужчины на другого.

— Кто? — заинтересованно спрашивает Константин Валентинович. Неуверенно кривлю губы.

— Скворцов, привет! Слушай, дело жизни и смерти. Да не перебивай ты! Помнишь, в том году ты вирус на компе Матрешки запустил, у нее еще все программы полетели?.. Блин, даже не отнекивайся, я знаю, что это был ты! Ну, что вспомнил? Ну, конечно, как уж ты забудешь! Так вот, а теперь вспомни, что ты мне задолжал желание. Сечешь, о чем я?

— Эмилия, ты меня пугаешь, — сипит в трубку явно сбитый с толку одногруппник.

— Не волнуйся, ничего страшного, — нагло вру я, косясь на своих слушателей. — Нужно просто отомстить бывшему…

***

Продолжение от 24.12

— Так, и в чем, собственно, моя задача?

Скворцов выглядит не то, чтобы недовольно, — скорее, немного растерянно и потрепано. Да еще и мрачный Руслан, расположившийся на моем диване вместе с Фисташкой, энтузиазма ему явно не прибавляет. Сажусь на принесенный с кухни табурет, поставленный рядом с рабочим столом, и спрашиваю:

— Сможешь проделать примерно то же самое, что и с компом Матрешки?

— Насколько примерно? — уточняет Вова.

— Нужен вирус, который удалит все файлы. Разом.

Одногруппник странно хмурится, смотря на меня с подозрением.

— Бывшему, говоришь, отомстить хочешь?.. А ты жестокая.

Мне немного совестно от того, что я не говорю Скворцову всей правды, но тогда бы он точно не стал мне помогать. Даже под предлогом невыполненного желания.

— Так что? Сможешь? — спрашиваю нетерпеливо.

— Могу закинуть на флешку или по почте отправить. Или ноут где-то здесь? — наивно интересуется он.

— Скворцов, милый, бывший на то и бывший, что вещей его у меня нет. И с флешкой я к нему не попрусь, а на почту он, может, и не зайдет никогда! Нам нужно по удаленке это все отправить, понимаешь? Оперативно чтобы.

Скворцов становится еще хмурнее. Да, соглашусь, задачка не из простых. Но он мальчик умный, хотя и по учебе совершенный ноль — я это еще на первом курсе заметила, когда увидела, какими Вова программками пользуется на досуге.

— Ну, так что? Сможешь? — поторапливаю его.

— Смогу, наверное… Но это сложно.

— Все в мире непросто, — замечаю философски. Особенно, когда нужно вызволить одного очаровательного дурака из тюрьмы.

Весь нешуточный процесс занимает не меньше четырех часов. Сначала мы, не без помощи Руслана, вычисляем айпи-адрес нужного компьютера, а потом Скворцов самостоятельно углубляется в работу, пока я в попытке отвлечься готовлю незамысловатый ужин на всех троих.

— Главное, следов никаких остаться не должно! — стою над душой, положив перед ним тарелку картошки по-деревенски и овощного салата.

— Ой, а, — отмахивается Вова, оторвав пальцы от клавиатуры только для того, чтобы закинуть в рот горячую картофельную дольку. Шипит, пыхтит и, с трудом разжевав, спрашивает, шепелявя: — Он што у тебя, программишт какой?

— Еще какой! Скворцов, я серьезно, блин, без улик! — вспыхиваю тут же.

— Да понял я, понял, не дурак, — бурчит парень, недовольно на меня покосившись. Скептически поджимаю губы. Между делом он продолжает: — То под дверью тебя кто-то караулит, то теперь это… Разумовская, у тебя в жизни точно все в порядке?

— Угу, — мычу мрачно и ухожу на диван. Лучше не придумаешь.

За бездельем приходят мрачные мысли. А если у нас все-таки не получится? Что, если мы накосячили с адресом доставки, или компьютер Макса уже успели взломать? Меня ощутимо потряхивает от волнения, благо, хоть губы свои оставила в покое, принявшись покусывать костяшки пальцев.

— Готово! — заключает, наконец, Скворцов, победно отъехав на кресле от стола с моим ноутом.

— Правда? — вскакивая с дивана, подходя ближе. — И как это все сработает?

— Вирус запустится сразу же, как включится ноутбук. Все сотрется без возможности восстановления.

— Отлично, — говорю негромко. Скворцов поднимается. А я вдруг, не сдержавшись, заключаю одногруппника в неожиданные для нас обоих объятия, улыбаясь так, будто у нас уже все получилось. — Спасибо, Вова, очень выручил!

— Да ладно… — теряется он. — Это ж мой долг был...

Рус тоже поднимается с дивана и потягивается всем телом.

— Слушай, я все спросить хотел, — обращается к нему Скворцов, избавившись от моих рук. — Ты типа нынешний парень?

Он серьезно сейчас? Складываю руки на груди, едва сдержавшись от того, чтобы не закатить глаза.

— Я типа друг, — передразнивает его Рус, слабо улыбаясь.

— А-а… Так я и подумал, — кажется, он снова не поверил, как тогда, с Максом. — А тебе чем бедолага не угодил, если не секрет?

— Ничем. Просто будет для него хорошим уроком.

Вова лишь хмыкает.

Провожаю его, еще раз поблагодарив, а потом замечаю, что Руслан стоит сзади, натягивая на плечи куртку.

— Уже уходишь?

— Ага, — он немного молчит, а потом добавляет: — Завтра суд Степанова. Слышал, отец за него неплохо впрягся.

— Думаешь, прокатит? — спрашиваю с сомнением. Рус принимается обуваться.

— Слишком серьезная статья, — вздыхает он. — У Макса-то мало шансов выйти сухим из воды.

Молчу, болезненно прокручивая в голове все возможные последствия.

— Эй, Эми, — слабо улыбается Руслан, щелкая меня по носу. — Мы, в любом случае, сделали больше, чем могли. Согласна?

— Да, — говорю невесомо.

— Ты большая молодец. И Макс будет знать это, даже если что-то пойдет не так.

Даже если что-то пойдет не так.

Подавленно киваю и закрываю за ним дверь.

Глава двадцать седьмая

Максим

— А вот это видишь? Этот зуб мне батя еще сорок лет назад выбил, когда я забыл помыть за собой посуду. Он у меня настоящей паскудой был, царство ему небесное. Мамку до смерти забил, потом за меня принялся… Но я его первый грохнул, когда окреп малек…

Я лежу на верхней полке и слушаю эту историю уже в третий раз. Дядя Федя (как любезно разрешил себя называть зэковского вида мужик неопределенного возраста) не ленится рассказывать о своей криминальной молодости каждому новому постояльцу обезьянника. Таких, к слову, за пять дней было всего двое, поэтому в нашем уютном четырехместном номере я считаюсь уже не новичком, но еще и не «своим». Второй «свой» своего имени за все время так и не назвал и предпочитал молча отлеживаться прямо передо мной. В смысле, на соседней полке.

— Это что ж вы, получается, за это сидите?

Четвертого пацана завезли совсем недавно. Он то ли тачку угнал, то ли на своей от ментов пытался скрыться. Совсем мелкий, и двадцати, наверное, нет, а уже сюда успех загреметь. Поначалу сидел молчком, а когда надоело, перестал притворяться овощем и попал под раздачу местного рассказчика.

— Хэ! Стали бы меня в этой кочерыжке держать за убийство? Не! Я свои двадцать лет в тюряге отсидел, — не без гордости вещает дядя Федя. — А тут так, просто… Водку стырил и крякнули.

Как ни крути, а время, проведенное в этих обшарпанных четырех стенах, пошло мне на пользу. Я почти успел смириться с мыслью о грядущем тюремном заключении и даже взял на заметку несколько «лайфхаков» дяди Феди по выживанию в местах не столь отдаленных, хотя, по большому счету, воспринимал все это как один большой розыгрыш. Слишком часто в жизни мне удавалось ускользнуть от ответственности, чтобы теперь так глупо получить от нее нехилый подзатыльник и осознать его реальность.

— Эй, Максимка, ты чего там затих?

По кровати принимаются ощутимо дубасить.

— Спать хочу, дядь Федя, отвянь, — отвечаю не очень-то вежливо, так и не открывая глаз.