Армаген (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 57

Но даже в таком виде фасад пещеры завораживал. Жаль, что насладиться видом мешали постоянные удары в поясницу.

Пленников повели к еще одним вратам — в самой нижней части резного города. Ворота уже были не металлические, а каменные и открывались обычным лебедочным механизмом. Перед тем, как войти в столицу Северного союза, процессия ненадолго задержалась у входа.

Причиной остановки стала народная казнь какого-то тощего гнома в алом колпаке. Бедолага стоял на помосте виселицы с петлей на шее, а вокруг рычага вышагивал комиссар с железным рупором. Из обрывков фраз, заглушаемых радостным гвалтом толпы зрителей, составлялись следующие предложения:

— Вера — ни что иное, как одурманивание… Смотрите на нас, смотрите на других. В союзе есть железная дорога, паровая машина, и готовится к старту первый в мире летательный аппарат!

Не первый, пронеслось в голове Армагена.

— Разве вера в какую-то кровь дала нам все это? А? Отвечай!

Палач больно ударил висельника в живот. Тот согнулся пополам, но промолчал.

— Он не ответит. Зато ответите вы! — комиссар указал пальцем в толпу. — Кто дал нам все блага, что мы имеем?

— Труд! — завопили зеваки.

— Кто объяснил нам, невеждам, в чем свет жизни?

— Председатель!!

— Кто мешает нашему старшему товарищу нести свет в массы?

— Предатели и культисты!

— Что они заслужили?

— Смерть!

Под радостные аплодисменты бородач дернул рычаг. Приговоренному, однако, повезло — в падении он сломал шею, а потому умер сразу — без хрипов, стонов и обгаженных штанов. Можно сказать, достойно.

— За что его? — спросил Армаген у ближайшего конвоира.

— Приверженец культа крови, — бросил стрелок. — Сеют смуту в наших городах, ублюдки безбородые. Ты, ушастый, смотри внимательно — скоро так же болтаться будешь.

На другие вопросы конвоир отвечать отказался и принялся за свое излюбленное дело. Казалось, его родили и воспитали специально для тыканья ружьем в эльфийские зады.

Как выяснилось позднее, резной фасад играл роль декоративного парка, где горожане прогуливались в редкие минуты отдыха. Сам Шахтинск представлял собой сеть широких, но низких тоннелей, из стен которых торчали круглые двери. За ними находились обители подгорного народа — небольшие кельи, с каменной мебелью и скупыми условиями.

По тоннелям неспешно вышагивали караулы стрелков. Каждый отряд насчитывал не менее десятка солдат, которые с особой тщательностью инспектировали каждую квартиру. Ибо в рабочее время верный режиму гражданин обязан находиться на рабочем месте и нигде более.

Всех, обнаруженных за праздным шатанием немедленно связывали и уводили в неизвестном направлении.

За время шествия по городу Армаген стал свидетелем трех подобных арестов. Причем в двух случаях загребли совсем юных подростков, которые в любом другом государстве и не помышляли бы о работе.

Максимум — об учебе. Но прогульщики местных учебных заведений также попадали под неусыпное око тайной милиции.

Арестантов привели к неприметному железному люку, куда с трудом пролазил и гном, и затолкали в тесное, сырое помещение, пропахшее потом, кровью и экскрементами. Света в пещере хватало только на то, чтобы не расшибить лоб об угол или стену. В остальном — тотальный полумрак.

Самое то для прекрасного вампирского зрения. Но прежде, чем Армаген трансформировал глаза, Эрмин тихо шепнул:

— Не вздумай. Только не здесь.

Эльф пожал плечами, но совету напарника последовал. Действительно, прислушавшись к чувствам, целитель заметил странную ауру, витающую в воздухе. Она точно имела не магическую природу, но, тем не менее, отлично фиксировалась привыкшими к волшебству рецепторами.

— Здесь повсюду клетки, — продолжил дроу, прекрасно ориентирующийся в темноте. — В них гномов — как сельди в бочке. Хорошо, что ты этого не видишь.

— Оставить разговоры! — рявкнул конвоир. — Ты, серый, жди здесь. Ты, белый, заходи!

Армагена втолкнули в небольшое, ярко освещенное помещение. За каменным столом восседал свирепого вида рыжий гном с повязкой на месте правого глаза. Комиссар что-то писал в небольшом дневнике. При виде пленника, он кивнул на каменный блок перед столом. Мол, присаживайтесь.

Кроме двух каменных стульев и стола в каморке стоял железный шкаф, чем-то смахивающий на сейф. Вот и весь интерьер.

— Ну, гражданин эльф, рассказывай по-хорошему: кто таков, зачем прибыл в Шахтинск? А не то, — гном достал из-под стола прибор крайне нелицеприятной наружности.

Меньше всего Армаген хотел знать, как этой штуковиной пользуются. Еще меньше — испытать воздействие прибора на себе.

— Я пришел для переговоров с председателем, — честно ответил волшебник.

— Почему бумаг нет? Где грамоты, печати, пошлины? Или ты думаешь, мы ваше ушастое благородие бесплатно терпеть будем?

— Мы не знали, что нужны какие-то бумаги.

— Не знали? — хмыкнул дознаватель. — Ваша королева гостила у нас около двух месяцев назад. И все документы были в порядке. А теперь, значится, вы не знаете? Выходит, не за того себя выдаете.

— Я Армаген, сын Артрана, легата Зачарованного леса!

— Вы, товарищ, присядьте. Не нервничайте. Эй, конвоир! — крикнул собеседник на дверь. — Принесите два-девять!

Целитель хотел поинтересоваться, что за зверь такой этот два-девять, но не успел. В шею что-то пребольно впилось, и сознание быстро покинуло разболевшуюся голову.

Очнулся Армаген уже в другом месте. Серые, кое-как отшлифованные стены, вбитые в них кандалы, сливное отверстие в полу, покрытое бурым налетом. Напротив стоял знакомый дознаватель с черным прутом в руке. Стоило ему коснуться кончиком шеи арестанта, как тот взвыл от боли. Прежде волшебник не испытывал ничего подобного — мышцы будто сжали, заставив биться в жесточайшей судороге, а затем вернули в нормальное состояние.

Ощущения, что называется, незабываемые.

— Ну как? — хохотнул комиссар. — Язык мягче стал? Давай, выкладывай все по порядку. На кого работаешь? По чьему заказу собрался убить председателя?

— Никого я не хочу убивать! — рявкнул Армаген, но сразу получил новую дозу.

— Врешь.

Хлыстик коснулся бедра, и магистр чуть не сломал руку, дернувшись в конвульсии. Кандалы до крови разодрали кожу, конечность ужасно ныла.

— Давай, колись уже. Пока я за другими игрушками не пошел.

— Иди… ты… на…

Лицо дознавателя скривилось от злобы. Он снова занес хлыст для удара и бил бы до полного бесчувствия пленника, если бы в каморе не прозвенел звонок. Гном подошел к висящему у стены железному ящику, и поднес ко рту странную штуку, похожую на черный колокольчик с проводом.

— Да, — сказал коротыш неизвестно кому. — Неужели? Ой-ой, печаль какая.

Несколько секунд милиционер стоял с колокольчиком над ухом и периодически кивал.

— Хорошо, так уж и быть. Нет, еще живой. Даже в сознании. Так точно!

Дознаватель подошел к Армагену и открыл кандалы. Держа хлыст перед собой, словно шпагу, гном строго произнес:

— Топай на выход. Батька твой объявился.

Целителя привели в соседнее с тайной милицией здание, где в просторной зале собрались за деревянным столом будущие вершители судеб всего острова. Во главе стола сидел гном в камуфляжном комбинезоне. Первым делом в глаза бросались ухоженные длинные волосы и курчавая, аккуратно подстриженная борода с изрядной долей проседи. Видимо, сему карлу поставляли и шампунь и мыло — чего не скажешь о других жителях Шахтинска.

По правую руку от председателя (и дурак догадается, что это был именно он) сидел Артран. Легат не постеснялся знатной компании и бросился к сыну, заключив его в крепкие объятия. Отстранившись, отец внимательно осмотрел отпрыска и, убедившись, что тот полностью здоров, вернулся на свое место.

По левую руку находился уже знакомый лысый молотобоец — здоровый, будто и не драли его вампиры сутки назад. Воин сменил доспехи на дорогой камзол с вышитым на груди изображением какого-то хищника, похожего на помесь рыси и домашней кошки.