Игра королей - Даннет Дороти - Страница 11

Скотт, не веря своим ушам, вглядывался в темноту.

Уортон вскричал с пафосом:

— Никогда!

Лаймонд сделал движение локтем, и молодой человек конвульсивно дернулся.

— Сцена первая, акт второй, — сказал хозяин. — Прекратите ломать комедию, дурень, и ведите нас внутрь. Никто из тех, кого я знал, не мог дискутировать с ножом у ребер.

Вероятно, более всего молодого человека убедила полная уверенность в голосе Лаймонда. Крепко прижав руку к тому месту, куда ткнулся нож, он закусил губу и пошел вперед, хотя и с неохотой. Скотт, ведя двух лошадей, двигался позади.

Последовавшие далее события остались в памяти Уилла Скотта из Кинкурда как некое захватывающее, навеянное дурманом видение на грани лихорадочного бреда. Юноша смутно помнил, что они подошли к дому, где Лаймонд снова произнес свой странный пароль и потребовал, при молчаливом согласии Уортона, частной аудиенции у обоих командующих для себя, своего спутника и шотландского пленника, обладающего ценными сведениями.

Все прошло без сучка без задоринки. Один из стражников поднялся к их милостям, потом с грохотом спустился и указал наверх большим пальцем.

— Все в порядке, — сказал он.

И они пошли.

Мэр Аннана построил дом, достойный своего положения: стены кабинета, который заняли командующие вторгшейся английской армией, были обиты льняным полотном, а стол необычайно тонкой итальянской работы подвинут к самому камину, где ярким пламенем полыхал торф.

За столом сидел милорд Уортон, кавалер и член парламента, комендант Карлайла, шериф Камберленда, смотритель Западной Марки, человек проницательный и преданный, свято блюдущий на севере интересы английской короны. Он зачитывал вслух отрывки из бумаги, написанной его секретарем, время от времени прерываясь в ожидании комментариев. Светловолосый лорд Леннокс, стоявший нос к носу со своим отражением в темном окне, барабанил пальцами по подоконнику и вставлял остроумные замечания.

Томас, первый барон Уортон, был невысокого роста, плотный — настоящий англичанин, добившийся всего своим трудом. Лицо у него было смуглое, с резкими чертами, взгляд холодный и жесткий. Но лорд Леннокс был человеком совсем другого типа. Графы Ленноксы принадлежали к одному из старейших шотландских родов; этот Леннокс воспитывался во Франции и счастливо жил в своих обширных шотландских имениях, пока не решил, что богатства и власти легче достичь на юге. Мэтью Леннокс добивался титула короля-консорта Шотландии. Когда Мария де Гиз, вдовствующая королева, отвергла его, он попросту переметнулся к англичанам и взял в жены Маргарет Дуглас, племянницу короля Генриха VIII, которая сама имела весомые права на одну, а то и две короны. Как раз сейчас Леннокс беспокоился о своей жене Маргарет. Наутро английские войска должны были выступить в поход, и путь их пролегал по землям ее отца. Граф Ангус, глава благородной фамилии Дугласов, по поводу которой так негодовал Бокклю, написал Мэтью Ленноксу полное тревоги письмо, в котором выражал надежду, что его зять и лорд Уортон в случае вторжения не забудут про узы родства. Лорд Леннокс не забывал об этих узах, но сомневался в том, что о них будет помнить Уортон, особенно если переменчивый отец Маргарет свяжется с шотландцами и присоединится к войскам королевы.

Ликование в связи с новостями из Пинки на время рассеяло мрачную атмосферу. Когда Уортон обдумывал свой исход из Аннана на север, а Леннокс мечтал о тронных залах, открылась дверь.

Она была смазана хорошо и открылась совсем тихо — Генри Уортон, вплотную за которым следовал Лаймонд, оказался в комнате так неожиданно, что командующие не успели даже повернуться. Скотт тоже вошел и пристроил раненого Драммонда в углу. Уилл быстро отпрянул назад к двери и оперся о нее спиной как раз в тот момент, когда человек у стола привстал и повернулся.

— Гарри, чертов дурень! Что еще с тобой приключилось?

В ярком свете пламени были отчетливо видны и связанные руки, и сверкающий в руке Лаймонда нож.

Гарри молчал, и жесткий взгляд лорда Уортона переместился на человека, который стоял позади.

— Эй вы, сэр! Кто вы такой и чего вам надо?

Лаймонд расхохотался. Он расхохотался еще раз, прямо в лицо Ленноксу, который тоже повернулся и сделал шаг вперед. Свободной рукой хозяин стащил с себя стальной шлем и метко бросил его в камин. Сначала пламя опало, а потом вспыхнуло с новой силой, осветив бледное лицо и соломенного цвета волосы, слипшиеся от пота.

— Денег, — сказал он.

Лорд Леннокс выпучил глаза. Он покраснел до корней волос, потом краска с его лица исчезла, а вместе с ней и первоначальное выражение ужаса и недоумения — черты его исказились от гнева.

— Кроуфорд из Лаймонда! — вскричал граф Леннокс, и его блеклые, блестящие, словно фарфоровые, глаза устремились на Уортона. — Здесь, в Аннане. В окружении вашей драгоценной стражи! — Он разразился ругательствами: — И все ваш сынок, этот недоносок с куриными мозгами!..

Лорд Уортон оборвал его:

— Возьмите себя в руки, сэр! — Во взгляде его, устремленном на Гарри, читалась угроза: кто-то, несомненно, должен был поплатиться за вспышку лорда Леннокса. Он обратился к Лаймонду: — Как вы попали в город?

Скотт уже успел привязать молодого Уортона к скамейке и теперь не спеша, методично забивал ему в рот кляп. Лаймонд, по-прежнему держа нож у спины Гарри, ответил:

— Мой дорогой сэр, мне не оставили выбора: гостеприимство вашей стражи слишком навязчиво. И потом, Бэннистер сообщил мне пароль.

— Бэннистер?

— Да, гонец протектора. Он наткнулся на мой отряд.

Уортон резко спросил:

— Значит, депеша у вас?

Светлые брови Лаймонда поднялись:

— Бог мой, конечно нет! Я покончил с мелочной торговлей и стал зерцалом добродетели и мягкосердечия. Хочу, чтобы меня ценили только за мои прекрасные глаза… и за прекрасные глаза Гарри, разумеется. Храбрость без осмотрительности ведет к ослеплению гневом.

Уортону трудно было заговорить зубы.

— Значит, Бэннистер мертв?

— Он пребывал в добром здравии, когда мы расстались, — удивился Лаймонд. — Я даже проводил его немного. Дороги, ведущие на север, так и кишат джентльменами из Шотландии.

— Значит, вы продали его другой стороне! — сказал Леннокс, впервые вступив в разговор.

Лаймонд слегка опечалился:

— Да нет же. Ну и репутация у меня! Не все так легко завоевывают доверие, как ваша милость.

Это был тонко рассчитанный удар. Все присутствующие знали, что Леннокс, действуя якобы в интересах вдовствующей королевы Шотландии, однажды взялся доставить из Франции груз оружия и золота, а сам, прихватив золото, высадился на юге, в Англии.

На какой-то миг граф онемел от гнева.

— И ты еще имеешь наглость… Боже мой, почему я не оставил тебя прикованным к твоим вонючим веслам! Так-то ты отблагодарил меня за то, что я одел тебя, и накормил, и дал тебе денег… Будет мне урок. Ты отплатил мне сполна! Сколько волка ни корми, — прорычал Леннокс, — он все равно в лес смотрит.

— И помои пригодятся — пожар тушить, — сказал Лаймонд. Голос его сделался особенно сладким. — С кем поведешься, милорд, от того и наберешься. От весла к веслу — могли бы вы сказать.

Если предыдущее замечание произвело взрыв, то в ответ на это установилось гнетущее, физически ощутимое молчание. Скотт, сердце которого почему-то бешено заколотилось в груди, перевел взгляд с невозмутимого лица Лаймонда на Леннокса, который побелел, как смерть.

— А как, — мягко добавил хозяин, — поживает жемчужина из жемчужин?

Он говорил о графине Леннокс, и этот намек поняли все. Скотт уловил на лице Леннокса то же потрясенное недоумение, какое испытывал сам, и в следующий миг меч графа с присвистом появился из ножен. Но Уортон, выругавшись, бросился к нему и схватил за руку.

— Успокойтесь, милорд!

Граф Леннокс, даже не взглянув на него, проговорил сквозь зубы:

— Я не собираюсь сносить оскорбления от этого наглого выродка!

— Тогда вам придется иметь дело со мной тоже, милорд Леннокс! — в ярости заорал Уортон. — Уберите меч!