Заклятые враги (СИ) - Либрем Альма - Страница 85

— Напомнить тебе, что я должен был сделать? — усмехнулся он. — Я должен был вывести тебя на эту же площадь и предать огню или вздёрнуть на дыбе, — магия наконец-то успокоилась. — А сказать за что? Тебе инкриминировали отравление короля, но не знаю, потому ли погиб отец. Но никто не сотрёт с моей памяти отряд, направленный родной матерью. Не так ли?

Она отступила на шаг вглубь дворца. Зашуршали юбки пышного платья, которому Сандрин была предана вопреки всяческой моде.

— Убирайся-ка в Дарну, мама, — Дарнаэл вновь повернулся к площади, на которой уже почти собрались люди. — И я отчаянно надеюсь на то, что как минимум год не увижу тебя в Лэвье. И чем дольше ты не будешь писать, тем лучше.

— Я твоя мать!

— Ты заказала моё убийство, — отрезал он, даже не оборачиваясь к женщине. — Сестра как раз родила Кэора, действительно, почему бы и нет? Ты была бы королевой-регентом ещё восемнадцать лет, а потом? Убила бы и его?

Сандрин ничего не ответила. Она семь лет считала своего сына мёртвым, пока он не ожил вновь, и за эти годы и раскаивалась, и радовалась решению, пока страна медленно падала в пропасть. Королева из неё получилась отвратительная, но Дар успел всё исправить — вовремя вернулся. Дождался, пока даст трещину то, что натворили его предки, а после взошёл на трон и воскресил Элвьенту.

Когда-то страна займёт весь континент.

Женщина давно уже простила себе преступления. Но её родной сын не мог этого сделать, хотя почему-то женщина была уверена, что причина холодности совсем не в его предельной ненависти, а в чём-то другом.

Но она же принесла ему пользу. Если б Дарнаэл оставался изнеженным принцем, ничего бы хорошего с него не было. Очередной король Века Упадка привёл бы страну к огромной яме.

Эррока дала ему силу. Испытания заставили юнца превратиться в настоящего мужчину.

В конце концов, он нашёл там ту, которую любил, хотя последнее назвать плюсом Сандрин уже не могла. Лиара разбивала сердце её сыну не раз, и удивительно, что он каждый раз находил в себе силы возвращаться к ней.

…Ещё один сердитый взгляд заставил королеву уйти. Юбки назойливо красного платья шелестели, но Дарнаэл больше не оборачивался.

Толпа собиралась очень быстро. Пёстрое смешалось с серым, но радость у всех была одинаковой.

Кто-то прекрасно знал, что их король ещё жив. Кто-то был уверен в том, что покушение оказалось удачным, ведь Дарнаэл Второй несколько дней не появлялся на глаза столичных жителей, и они успели убедить всех соседей и ближайшие несколько кварталов в том, что Его Величество сегодня будут хоронить.

Первые радовались тому, что предателя удалось поймать. Вторые скорбели, ведь без короля долго страна не выдержит.

Дарнаэл, стоя на балконе, упрямо внушал верну и тем, и другим. На ходячего мертвеца он тянул меньше всего на свете, к тому же, следов от вчерашней усталости благодаря очередному лекарству не осталось. Могло б оно ещё так просто справиться с головной болью, и Дарнаэл и вовсе был бы счастлив, но, очевидно, он желал невероятного.

Мужчина упёрся руками в поручни, чувствуя, как камень холодил ладони. Казалось, сейчас вся толпа вспыхнет и расколется пламенем изнутри — он не мог победить жар магии, что разрастался где-то в глубине души. Нельзя было до конца понять, какова причина всего того, что творилось, но Дарнаэл был готов признать — где-то в Эрроке случились серьёзные магические неувязки.

Именно благодаря им он теперь и кипел. Что-то всколыхнуло фон на континенте, и теперь последствия на себе ощущали все маги.

Шэйран и его помощница, наверное, тоже.

…Дарнаэл огляделся. Маги стояли в толпе, вполне заметные, но не настолько, чтобы привлекать излишнее внимание. Естественно, черта стражников окружала то место, где должен был производиться расстрел, а придворного колдуна и его драгоценную помощницу вытолкали наперёд и установили перед вооружёнными ради дополнительной защиты.

И чтобы Марту Торрэсса не разорвали, и чтобы, если что, она не посмела сбежать к каким-то ценителям трона и любителям выкрадать власть прямо из королевских рук — а и тех, и тех хватало.

Тьеррон усмехнулся. Помощница, как же! На сыне крупными буквами написано “влюблён”, всматриваться необязательно, а на девчонке что-то вроде “верна Эрроке и не могу разобраться со своими чувствами” — то есть, точно такая же фраза, только в другом контексте.

Будто бы Рэй мог подумать, что у короля настолько плохая память на лица. Девицу звали Моникой, распределили её изначально к Лиаре, и против матриархата она не особо возмущалась на том празднике. Кажется, с нею Шэйран и танцевал, и тогда ведьма активно его сторонилась.

Причём так натянуто, как Лиара самого Дарнаэла на официальных праздниках, именуя отвратительным мужчиной и ничтожеством под ногами.

Перед этим несколько дней шепча в опочивальнях нечто противоположного содержания, надо сказать.

В лживость Эрроки Дарнаэл верил. Но девушка не казалась опасной, а шпионок Лиары тут и так хватало, так что король предпочитал просто не обращать на её никакого внимания. Будто бы Моника могла сделать что-то действительно опасное.

На неё, правда, несколько дней назад, если короля не подводила память, и Тэравальд притащил разнарядку. Кричал, что помощница ему нужна.

Бестолковый библиотекарь, впрочем, мог быть уверен, что его никто не уволит, вот и творил всевозможные глупости каждый раз, как ему давали свободу. Но пусть он всего лишь на одну восьмую несёт в себе кровь эльфов, всё равно помнит о магии в разы больше, чем Вирр, и советник с него краше.

Особенно если учитывать, что двадцатилетний на вид юнец — почти что ровесник самого короля.

Они познакомились очень давно, и с тех пор господин Са не только не постарел, а ещё и не вложил в то, что именовалось головой, хотя бы несколько капель знаний. Может быть, большинство слухов о нём было ложью, но когда Тэравальд два года назад ввалился к нему в тронный зал и заявил что-то вроде “я ищу работу”, отказать Дарнаэл не мог.

Магов у него не было давно, а то позорище, что занимало место Первого Советника, король держал рядом только по той причине, что так было безопаснее и для себя самого, и для страны.

Почему-то большинство тружеников его дворца считало, что Дарнаэл слеп, глух, невнимателен и совершенно ничего не знает. По крайней мере, служанки смотрели глаза неимоверно искренним взглядом, предварительно прогуляв два дня работы, Тэравальд, ответственный за библиотеку, бывал в ней раз в три дня, а сын вот решил убедиться, что отец ведьму от простулюдинки и возлюбленную от помощницы не отличит ни за что.

Конечно. Он ведь первый день на свете живёт!

Впрочем, был один раз, когда король и вправду просчитался. Марта Торрэсса как-то умудрилась его обмануть, и он по глупости своей позволил Кэору на ней жениться. А ведь та казалась столь милой девушкой…

Хотя была, как и большая половина женского населения Торресского архипелага и её дражайший братец Бонье, потаскухой и предательницей.

— Ведут! — закричали где-то из толпы, и ворота дворца и вправду отворились.

Дарнаэл вернулся в зал, который выходил на балкон, и устремился к ступенькам. Вещать предстояло из помоста. Можно было бы и не покидать дворец, но он терпеть не мог прятаться за его стенами.

Конечно, встать на открытой местности, да так, что каждая стрела с лёгкостью проткнёт насквозь, было верхом безумия, но Тьеррон предпочитал творить глупости тогда, когда мог. Увы, но чувство самосохранения в нём умерло ещё в утробе матери. А если б не погибло — то он и не родился бы, от такой-то отвратительной женщины.

Самым благоприятным выходом для тогда ещё не рождённого принца был бы несвоевременный выкидыш или мертворождение, а не царствование спустя сорок три с половиной года.

…Он взошёл на помост и улыбнулся народу, впрочем, скованно и слабо. Маги повернулись к королю — Моника явно терзалась относительно того, защищать ли чужого владыку, но совесть победила, и её тонкая нить вплелась в заклинание Шэйрана.