Заклятые враги (СИ) - Либрем Альма - Страница 136

Мизель согласно кивнула. Она, кажется, уже понимала, с кем в этом дворце можно спорить, а с кем лучше не надо, потому что выполняла все приказания очень чётко и уверенно. Тэзре это было по душе, она даже не пыталась делать девушке какие-либо замечания, ведь что может быть лучше, чем действительно послушная последовательница? Ничего. К тому же, просто так смириться с определёнными предназначениями не так уж и трудно; Тэзра помнила о том, что некоторым людям свойственно творить глупости, но Кредэуа явно была не из тех.

— Иди, дитя моё, — наконец-то промолвила Высшая Ведьма. — Я буду очень скоро. Но если придётся задержаться, ведь ты должна понимать, что у меня очень много дел, то…

— Я обязательно дождусь вас. госпожа Высшая, — склонила голову Мизель. — Алтарь. Магический фон. Будет выполнено сию секунду.

Она ушла — ступала тихо, словно была невесомой, да и со стороны могло показаться, что Мизель не касается ногами земли. Тэзре нравились такие излишне хрупкие на первый взгляд девушки — они так хорошо умели обманывать, когда им это было нужно! Тонкая, будто бы полупрозрачная Кредэуа, конечно же, преследовала свои цели, но ведь Высшая Ведьма Кррэа не требовала от неё моральной верности. Нет, девчонка могла думать всё, что ей взбредёт в голову, пытаться получить выгоду из происходящего — по крайней мере, она в праве испытывать всё, что не принесёт вреда государству и общей идее. Почему-то Тэзре казалось, что любая моральная повинность не должна считаться таковой. Самое главное — другой подвид верности, та самая… Не то чтобы хрупкая, нет. Это верность, которая действует. Она должна выполнять приказы, если те не противоречат её интересам, и если цели совпадают, то ничего не может быть лучше. Плохо, когда воин идёт на смерть. Он погибнет и не будет хитрить. Когда они идут, чтобы выжить, то обязательно добиваются успеха. Конечно, есть дезертиры, есть те, что позорно бежали с поля боя, вот только если ввести определённую систему поощрений, то… Можно добиться очень многого.

Тэзре хотелось бы сказать, что до этого она додумалась сама — до подобного метода управления людьми. Но нет, увы. Тут тоже постоянно всплывал проклятый Дарнаэл Второй. Он зависал немым подобием тени за спиной, словно шептал, что она что-то у него украла. Как там Дар говорил Лиаре?

“Мои воины борются не за великую цель. Они борются за тёплый дом, сытых детей и счастливую супругу. И я позволяю им руководиться подобными материалистическими соображениями. Они могут отказаться воевать и работать где-нибудь в другом месте — но война приносит достаточно дохода для того, чтобы они пытались выполнить своё дело хорошо. Толку мне с их патриотизма? Патриоты ненавидят тех, кого они завоёвывают. Патриоты маются мародёрством, орут на каждом углу и размахивают флагом. Люди, чей труд ты оплачиваешь, куда более экономны. Они знают, что надо делать, чтобы победить с наименьшими потерями. Народы, которых мы завоёвываем, рады. Среди них есть парочка крикливых на сотню, и те… Погибают, когда сталкиваются с ровными рядами моих солдат. Ибо ими руководят чувства, а моими людьми — деньги. Цинично звучит, но золотая монета порой полезнее, чем благие намерения. К тому же, не стоит забывать, когда армия сыта, у неё намного меньше отчаянного желания истребить всех на своём пути, убить каждого, кто попадётся под руку, взять женщину силой. Когда армия сыта, народ, к которому она приходит, не пытается её уничтожить. Потому у меня мало мародёров. Не потому, что их успешно казнят. Потому, что остальным за это очень хорошо платят”.

Как противно, да? И где тут честь, где правда? Как этого короля, беспринципного, не верующего в Богиню или хотя бы своего Первого, может носить земля?

Но вот что самое смешное — его любят. И армия любит, потому что он больше делает, чем кричит, потому что каждый раз выступает в первых рядах, когда это надо… и сидит в палатке тогда, когда его разум нужен больше, нежели его сила. Тэзра могла ненавидеть его столько, сколько ей будет угодно, но не уважать за подобные подходы к правлению не получалось совершенно.

Вероятно, весь патриотизм и эти глупости из Дара выбили семь лет совместной жизни с властной, но иногда слишком глупой в этом плане Лиарой. Очень жаль, что она не собирается перенимать опыт своего несостоявшегося супруга, может быть, это оказалось бы не таким уж и лишним. Но… Королева никогда не стает действовать так.

Впрочем, Тэзра и сама не могла отречься от Богини. С Её именем на устах она совершила слишком многое, а вознаграждение всё никак не спешило приходить.

…Женщина мотнула головой, стараясь вырваться из плена собственных размышлений, а после перевела взгляд на Резу и Грету. Стоит ли с ними вообще о чём-то говорить? Или, может быть, разделить их, а тогда решить, какая будет полезной, а какая нет…

— Милая Реза, — она подошла поближе к Ятли и осторожно коснулась тонкими пальцами подбородка девушки. В карих глазах полноватой ведьмы плескалось что-то такое, чего не было даже в Монике.

Верность Лэгаррэ была мудрой и осознанной. Конечно, Мон умела думать — и чувствовать тоже умела. Тэзра чувствовала в коренной дарнийке то, чего порой не было и в самых эрроканках. Её дар был от природы слишком сильным, чтобы она позволила себе расхлябанно к нему относиться, и это оставило громадный отпечаток на том, как девушка вообще жила. Может быть, не следовало удивляться тому, что и результаты Лэгаррэ умела давать действительно потрясающие.

Потому она была полезной.

А в Резе эта верность светилась иначе. В её круглом лице в первую очередь виднелась глупость, подчинение, само по себе не имеющее никакого смысла, и отчего-то у Тэзры это вызывало непомерное раздражение. Знать бы ещё, почему… Но она не могла так просто для себя признаться в бессмысленности этой дурацкой затеи. Всё смешалось, переплелось, и она вдруг подумала, что даже от тихой, незаметной Греты получит больше пользы.

— Милая Реза, — повторила она, — ты свободна.

Ятли бросила на неё удивлённый взгляд, но не ослушалась. Она, впрочем, вышла излишне гордо, забыв склонить голову в почтительном полупоклоне. Тэзра была готова поклясться, что девушка сделала это специально, специально отказалась демонстрировать собственное подчинение. Таким, как Реза, вечно хохочущим, а после пытающимся доказать собственную серьёзность, живётся зачастую трудно. И почему-то никогда их служение не заканчивается добром.

Тэзра провожала взглядом быстро-грузную походку, будто бы оставляла в своём сознании отметки, а после вернулась к столу.

Пальцы нервно скользили по бумагам, перебирали папки, и женщина даже бормотала себе под нос какие-то инструкции. Прошло минут пятнадцать, прежде чем она вспомнила о том, что обещала подойти к Мизель, а после обернулась — и поняла, что всё это время была не одна.

Грета.

Только теперь она поняла, почему Самаранта отправила сюда эту девушку. Нечто среднее между яркостью и незаметностью, серая масса в одном лице, сочетание ярких и невидимых в тот же момент черт. Тэзра смотрела на тонкие губы, сжавшиеся практически в одну линию, на внезапно старое и тоже сероватое платье, и постепенно приходила к выводу, что эта девчонка понадобится ей куда больше, чем самая талантливая на свете ведьма. Нет, такими, как Паррия, просто так никто не разбрасывается.

— Скажи мне, дорогая, — Высшая Ведьма отчаянно пыталась скрыть своё замешательство, — в чём для тебя заключается верность государству?

— Служением ему, госпожа Высшая, — холодно, всё тем же бесцветным голосом отозвалась Грета.

— Откуда ты родом?

Тэзре отчаянно хотелось услышать прямой ответ. Она не знала эту девушку, она столько времени в Вархве не замечала её присутствия, и…

— Я не помню, госпожа Высшая. Вархва — мой единственный дом, Эррока — единственное, чему я готова служить.

В её словах слышалось что-то неправдивое, словно ложь умудрилась проникнуть сквозь тонкую полосу признаний, и теперь Тэзра насторожилась. Не ляпнула ли она чего-то лишнего? Может быть, эта девчонка уже работала на Лиару? Впрочем, не следовало сосредотачиваться на подобных мыслях. Служение Богине — всё, на что она пока что способна.