Волчья Луна (СИ) - Мах Макс - Страница 14

"Все, — признал Август. — Но ведь было же что-то!"

Было. Как не быть. И, возможно, даже оскорбление предательством не изменило бы его чувств к этой женщине. Вот только не в обиде дело. Дело в Татьяне, которая напрочь изгнала из его сердца всех прочих женщин, одновременно самым решительным образом излечив душевные раны Августа. И в этом новом мире, возникшем на руинах прежнего, Агата была всего лишь элементом "прошлого состоявшегося". Агата ван Коттен — супруга полномочного министра барона ван Коттена. Где-то так.

Их взгляды встретились, и Август поклонился Агате, именно так, как поклонился бы старой знакомой, но не выказал ни "воодушевления" от встречи, ни раздражения, просто потому что показывать было нечего. Встретив ее теперь и здесь, никаких особых чувств он не испытал. Увидел знакомую женщину и поприветствовал ее поклоном, только и всего. Но вот для нее эта встреча оказалась куда труднее, чем мог предположить Август. У Агаты при взгляде на него даже кровь отлила от лица. Глаза распахнулись, зрачки расширились, рот приоткрылся, чтобы пропустить хриплый выдох, и бледность залила лицо.

Не трудно догадаться, что стало причиной столь сильной реакции. Агата знала начало истории. Более того, добиваясь каких-то своих, — наверняка, откровенно эгоистических целей, — она в меру сил поучаствовала в унижении и уничтожении Августа. Но затем они расстались окончательно, имея в виду ее скорый отъезд в Петербург, и все последующие известия она, скорее всего, получала лишь с почтой, то есть, отнюдь не сразу после тех или иных событий, да еще и в чужой интерпретации. Можно предположить, что о появлении Теа д'Агарис, баронесса знала, не могла не знать. Вопрос, однако, в том, что именно ей было известно и в чьем изложении. Известия о возвращении Августа ко двору тоже, наверняка, успели достигнуть ее ушей. Такой скандал ее корреспонденты пропустить просто не могли. А вот про отъезд Августа в Петербург, если кто и знал, то верно, не успел отписать. Не знала она, наверняка, и об их с Теа венских приключениях.

— Здравствуйте, барон, — учтивость входит в правила игры и никому еще не принесла вреда.

— Баронесса! — уважительный, но не более чем, поклон. В лучшем случае, равного равной, но опытный человек не мог не заметить известного в обществе оттенка "сверху-вниз". Вежливо, но однозначно.

— Здравствуйте, э?.. — повернулся к нему лицом барон ван Коттен. Этот был дипломат и не только по названию. Понял уже, не мог не понять, что, если Август вернулся к королевскому двору Бургундии и открыто появился здесь, на приеме во дворце князей Засекиных, то уж верно какой-нибудь титул, пусть даже и самого дрянного свойства, на этот случай у Августа имеется. И более того, он не мог не знать про "кавалера де Лаури". Уж об этом-то ему точно доложили. Но покуражиться над бывшим графом, в течении многих лет наставлявшем барону рога, было так приятно, что полномочный министр не устоял перед искушением. А зря. Августу было чем парировать этот выпад.

— Прошу прощения, господин посланник! — чуть улыбнулся Август. — Мы с вами лично не знакомы. Август граф Сан-Северо, к вашим услугам!

— Сан-Северо? — нахмурился ван Коттен. — Но это не бургундский титул!

— Вы правы, ваше благородие, — кивнул Август, нарочито выделяя обращением титул собеседника, но не его высокий ранг в государственной иерархии королевства, предусматривавший иное обращение, "ваше превосходительство". — Титул дарован мне императором Австрии, как не носящему другого титула потомку графа Торе Сан-Северо. Даже и не знаю, право, в чьем я теперь подданстве, австрийском или все еще бургундском…

— Вы в моем подданстве, граф, — голос Теа звучал ровно и одновременно властно. На такой голос одним поворотом головы отреагировать нельзя. Но Август ее игнорировать и не собирался.

— Ну, разумеется, беллисима! — улыбнулся он, оборачиваясь к Теа. — Я весь ваш. С ног до головы!

— Мило! — холодно, даже как бы равнодушно, улыбнулась женщина. — Мне послышалось, Август, вы упомянули свой титул. Это так? — левая бровь медленно поднимается под немыслимо аристократическим углом. — И представьте меня, наконец, вашим знакомым!

Не приказ, скорее, каприз. Притом каприз, произнесенный так, с такой интонацией, что у опытного человека после этого не останется даже тени сомнения относительно характера их отношений, ее и Августа.

Она откровенно наслаждалась возникшей неловкостью, но увидеть это мог один лишь Август. Когда хотела, Теа великолепно держала лицо, превращая его в подобие алебастровой маски. Даже глаза ее приобретали холодноватый оттенок зеленого — цвет патины, в котором мало жизни и много того, что подразумевали латиняне, говоря "помни, что смертен".

Начались взаимные представления, и все вскоре забыли, с чего началось их знакомство. Особенно после того, как Август произнес вслух:

— Теа д'Агарис графиня Консуэнтская.

— Рад знакомству, — самым почтительным образом поклонился барон. — Полагаю, графиня, что "венское чудо" ваших рук дело?

— Осуждаете? — усмехнулся Август, сообразивший, с чего полномочный министр сменил вдруг "гнев на милость".

— Восхищаюсь и начинаю понимать суть интриги, — Барон явно знал о "некоем магическом подвиге", не так давно совершенном в Вене. Но, судя по всему, история, которую добыли его осведомители, не содержала имен. Ну, а связать одно с другим — новый титул известного в Бургундии колдуна и его близкое знакомство с не менее известной темной колдуньей, — было уже несложно. Как ни относись к ван Коттену, но следует признать, дураком он не был.

— Рад, что мы друг друга понимаем. — Произнося эту фразу, Август полностью осознавал, какой эффект она произведет. Ему не надо было смотреть на баронессу, чтобы оценить степень ее унижения.

В силу не вполне понятных ей обстоятельств собственный супруг Агаты предлагал ее бывшему любовнику, если не дружбу, то уж, верно, "заверение в уважении и почтении". Означать это могло лишь одно — лишившись титула графов де Ламар и поддержки семьи, Август не упал, как следовало ожидать. Он устоял и, пожалуй, даже поднялся еще выше в неписанной табели о рангах, бытовавшей среди европейской аристократии. Как это возможно, она не знала, — ей просто не хватало информации, — но последствия, как ей казалось, предугадать было несложно. Ну, и если этого мало, то рядом с Августом — сменив и затмив Агату — возникла другая женщина. Моложе и красивее баронессы ван Коттен, да к тому же сильная колдунья. Вот этот последний аргумент в негласном споре двух женщин Теа и использовала, чтобы окончательно добить ту, кто, на самом деле, уже не являлся ее соперницей. Но, судя по тому, что видел и понимал Август, все, что могло случиться между этими женщинами, случилось не сейчас, а гораздо раньше. Татьяна тихо ненавидела Агату ван Коттен еще с тех пор, как увидела ее лицо в воспоминаниях Августа. И чего больше было в этой ненависти, ревности или брезгливости, сказать было сложно.

— Рада знакомству, душенька! — "мило" улыбнулась Татьяна и протянула Агате цветок чертополоха, внезапно и весьма драматически возникший в ее руке. — Презент… на память…

Глава 4. Петербург

1. Петербург, шестое декабря 1763 года

С приема вернулись под утро, но спать, как ни странно, не захотели ни он, ни она. Зато между ними состоялся хороший разговор. Теа по своему обыкновению "не стала ждать милостей от природы", a пришла к Августу сама, опередив его буквально на несколько минут.

— Ты само совершенство! — констатировал он, в очередной — бесчисленный — раз любуясь женщиной. — Значит, сегодня спим у меня.

— Ты собираешься спать? — "в немом удивлении" подняла бровь Теа.