Просроченная (СИ) - Кит Анастасия "N_a" - Страница 1

========== Клиент всегда прав ==========

— Мистер Титчер скоро придет, — в комнату постучалась администратор и улыбнулась. Я подтягиваю с мыса на колено чулок и благодарю ее за то, что сказала. Она всегда добра к нам всем. Женщина сорока пяти лет, не замужем и никогда не имела длительных отношений. Мне было ее жаль, но лишь тогда, когда я не была одета в яркое неглиже с белыми чулками. Когда после работы собиралась уходить, она всегда ждала меня, последнюю. И по дороге до троллейбуса ее разговоры вились вокруг новой булочной за углом или же старого, но безумно интересного детективного романа. Всех наших бесов мы оставляли за дверью, когда ее закрывали на ключ. Все наши лишние глаза.

Клиенты были разнообразными. В основном, это были мужчины около пятидесяти лет. Почти всегда статные, приходили с букетами или дорогими украшениями. Я уже становилась для них любовницей, а не просто девочкой на одну ночь. Они улыбались, когда видели, что я еще не надела пояс и подтяжки, и просили остаться в таком виде.

Желание клиента для нас — всегда закон.

Мистер Ангус Титчер был немного моложе постоянных клиентов. Ему было тридцать пять, о чем он сказал лишь после пятого или седьмого нашего «свидания». Я посмотрела на него и спросила, сама того от себя не ожидая: «А какая потребность в девушке на одну ночь?». И он не дал ответа. Он улыбнулся и сказал, что это не входит в мои обязанности. Но позже Мистер Титчер сказал, что у него не ладится с девушками с подросткового возраста, а потребности все-таки есть. Я бы не сказала, что он мастер в этом деле, но и не любить его за быстроту, чрезмерно яркий запах тела или волосяной покров его не могли. Он был во всем абсолютно нормальным.

В дверь постучались и открыли. Ангус зашел в комнату и снял с себя толстовку на молнии.

— Аннабель, доброго вечера, — он не присаживается сразу на кровать. Он ждет, пока с ним заговорю.

— Добрый вечер, мистер Титчер.

— Как ты? Как клиенты?

— Все хорошо, мистер Титчер. Выдающихся клиентов не было, — я улыбаюсь ему, а он присаживается и обнимает меня. Его объятия всегда были очень слабыми, будто он боялся сломать меня. Он целует мне шею, плечи, стягивая с меня тонкую кружевную кофточку. Его руки еле касаются моего тела, тонкие пальцы ласкают мои.

— Встань, пожалуйста, — Ангус всегда платил за два часа. Первый час он нежно и трепетно целовал все мое тело, все складки, все потаённости. Следующий час был самым робким сексом, которым мне доводилось заниматься с клиентами. Я почти никогда не была сверху. Он входил в меня в миссионерской позиции всегда. И все полчаса фрикций он целовал меня. Целовал в губы, щеки. Он занимался купленной любовью. Любовью за деньги, но никак не сексом.

Я встаю по его приказанию. Ангус смотрит на мое тело, обнимая за бедра и вдыхая. Мужчина снимает с меня тонкое белое платьице и целует груди. Он утопает в поцелуях, нежных и ласковых, опускаясь ниже, к тонким, еле заметным трусикам. Они тоже уже сняты.

Разные клиенты предпочитают разные интимные стрижки. Ради некоторых можно две недели не бриться, и тогда они получают самое сильное удовольствие. Кто-то просит все сбривать. Все это делается заранее, чтобы точно знать, как угодить клиенту.

Титчер предпочитал полностью все без волос.

Он долгое время ласкает меня языком, даже спрашивает, готова ли я, узнавая мою степень возбуждения. Никто, кроме него, не бывает настолько нежным. Для клиента я должна быть готова всегда, имея на комоде лубрикант.

Титчер сам берет его и смазывает мой вход и клитор. Затем надевает презерватив, его тоже обильно смазывает и входит, сперва поглаживая меня членом. С Титчером мне не приходится по-актерски стонать, потому что наш секс с ним всегда обрамлялся тихой музыкой на фоне, такой же протяжной, как и его фрикции. Он входит, целует меня, выходит. Он продолжает так, иногда начиная двигаться быстрее. Я лишь томно дышу и хватаюсь за его спину.

Когда он кончает, он обязательно спрашивает было ли мне хорошо. Он спрашивает во время секса раз пять статично о моем удовлетворении. Я улыбаюсь и говорю, что он отличный любовник.

Я лежу на кровати. Все еще обнаженная, но уже не так сильно привлекающая его. Ангус одевается.

— Аннабель если бы ты только знала, как мне приятно находиться с тобой, — он застегивает молнию на толстовке и присаживается ко мне. — Иногда я представляю, что ты встречаешься со мной. И что просто у тебя тяжелая работа, требующая частых отъездов, — он пальцами проводит по моей щеке, затем целует. — Мне бы так хотелось пригласить тебя куда-нибудь.

— Клиенты — это клиенты, — тихо шепчу я. — Подойди ты ко мне на улице и не знай я тебя, я бы согласилась на любую забегаловку, — я улыбаюсь, вторя ему. — Но не сейчас.

— Я хожу на другие свидания, — он протирает глаза руками, — но они либо не хотят продолжать общение, либо просто до безумия скучны и вульгарны.

Я смеюсь от слова «вульгарны» и встаю.

— Деньги отдашь администратору, как обычно, — я накидываю теплый халат и иду в ванную, включая воду в душе. Повернувшись обратно, я ожидаю увидеть, что Титчер уже ушел, но он стоит и держит в руке белый шоколад с орехами.

— Просто маленький презент, — он ухмыляется.

— Спасибо, мистер Титчер, — я целую его в губы в момент, когда телефон начинает тихо мурлыкать о законченном времени.

— Спасибо, Аннабель.

Он выходит из комнаты, а я иду в душ. Там, сняв с себя халат, я недолго осматриваю покрасневшие щеки в зеркале и принимаюсь за мытье тела. Будто смывая с себя эти воспоминания, из душа я выхожу бодрая и свободная от лишних мыслей. Администратор стучит в комнату и заходит.

— Да, Хлоя? — зову я ее, вытирая волосы полотенцем.

— Он дал больше обычного, вы меняли условия?

— Нет, все было, как и всегда.

— Видимо сегодня ты была очень хороша, — она смеется. — И шоколадку оставил. Да ты просто.

— Хлоя, без лишних домыслов, — я кидаю полотенце на кровать. — Еще кто-то есть?

— Нет, на сегодня у тебя все. Можешь собираться.

— Отлично, спасибо, — я улыбаюсь администратору и вытаскиваю свой рюкзак из комода.

— Не забудь взять деньги у стойки.

— Такое не забудешь, — мы вместе смеемся.

Я беру деньги и улыбаюсь Хлое.

— Кто-нибудь еще остался?

Женщина смотрит в экран.

— Нет, ты как всегда последняя, — она выключает компьютер и берет сумку. — И почему Ангус приходит последним всегда?

— Работа, может, — пожимаю я плечами. У нас совершенно не принято обсуждать то, какими были наши клиенты. Мы никогда не обсуждали размеры их членов, то, как они вели себя в постели. По нашей одежде всегда было понятно и без слов, каким сексом мы будем заниматься. Если я надела ярко-красный корсет с черными вставками, значит, что еще немного и придет Джордж Марвин. Это значит, что я достану высокие ботфорты черного цвета. Это значит, что будет жесткий секс, который продлится не больше получаса. Все свои предпочтения клиенты заранее обговаривают со мной. Я говорю, что я могу позволить сделать со мной. В роли сабмиссив выступать мне неохотно, а быть доминатрикс я никогда бы не предпочла из-за своего слабого характера.

Девушки-бабочки знали друг о друге совсем немногое. В целом, мы предпочитали не общаться. Мы не знаем, чем кто занимается за своими дверьми. В доме нас всего около пятнадцати. И о других девушках я знала только то, что у всех них выдуманные имена.

Мы не знали, кто занимается БДСМ, потому что на лицах нет табличек, вроде: «избиваю мужчин и наступаю каблуком на мошонку». Мы не знали, есть ли у нас здесь любители копро или золотого дождя. Все это могла знать только Хлоя, потому что цены на все сильно разнились.

За час с мужчиной я зарабатывала около ста пятидесяти евро. Иногда больше, в зависимости от его просьб. За анальный секс я всегда просила надбавку в виде сорока-шестидесяти евро. Если мужчина предпочитал только оральные ласки, то брала с него девяносто.