Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 90

Лекс в очередной раз растерялся. Садиться рядом со Скандом? Вроде его младшего? Или стать за его спиной, как его фаворит? Но его размышления прервал Кирель.

— Лекс, мальчик мой, иди ко мне! — Кирель тянул к нему обе руки, как к маленькому ребенку, которого зовут на ручки, — иди ко мне, мой хороший! Как я рад тебя увидеть. Как тебе живется в доме этого грубияна Сканда? Он тебя не обижает? Может, все же переберешься во дворец? Я бы тебе отдал соседние апартаменты, и мы могли бы играть в свободное время в шахматы и разговаривать?

Лекс подошел ближе, первосвященник подхватил его за руку и посадил возле себя. Лекс поерзал, устраиваясь удобнее, и посмотрел на Киреля влажными глазами, как додо в ожидании ласки.

— М-м, спасибо большое, — Лекс смутился, — мне так неудобно, вы обо мне так заботитесь, а я все упираюсь… — Лекс вздохнул и постарался изобразить раскаянье, — но мне нравится в доме Сканда. Мне там легко думается, там тихо и спокойно. Сканд меня не трогает, только рычит иногда, чтобы я под ногами не путался и ящерам в пасть голову не засовывал. Мне нравится у него в доме, я могу делать, что хочу, брать все, что нравится, выходить в город под охраной воинов, и делать покупки, даже порой совершенно не нужные, и со мной никто не спорит и только с улыбкой соглашаются.

— У нас дома с тобой тоже никто не будет спорить, и я бы баловал тебя и делал подарки… — Кирель плотоядно улыбнулся и облизнулся, как будто рыжик был десертом на тарелке.

— О! Подарки! — Лекс стукнул себя по лбу ладонью и отодвинулся, чтобы положить между собой и хищником узелок, — я приготовил тебе подарок! Я уверен, тебе понравится! Принесите веревку толщиной в палец.

Лекс кивнул монахам. Кирель с интересом посмотрел на узелок и кивнул служкам, сразу же крайний монах рванул в глубину дома. Рыжик тем временем осмотрел зал. Там уже началось веселье. Девушки в длинных туниках разносили подносы с едой, музыканты исполняли, что-то медленное и размеренное. Но, похоже, всех интересовало, о чем таком он разговаривал с Кирелем. Император лег ближе к своему младшему, чтобы не пропустить интересный разговор, и Пушан, не стесняясь, грел уши, не обращая внимания на попытки Гаури его покормить.

Все с интересом смотрели, как рыжик разговаривает с младшим мужем императора и сидит у него на лежанке как… как… совсем непонятно, как было расценивать такое поведение. Он был явно ему не любовником, иначе бы он лег ему под бок или сел бы ближе, он вел себя как ребенок, которому многое позволяют, или как фаворит, который пытается набить себе цену. Но почему он сидит на лежанке Киреля, а не его старшего мужа? А если это фаворит только Киреля, то почему император так спокоен?

Тем временем монах притащил небольшую бухту тонкой веревки. Лекс, наконец, развернул узелок и показал три непонятные штуки.

— Так, так, так, — Кирель с интересом схватил их и стал жадно рассматривать, — ты говорил о таких «совмещенных», но я их как-то иначе представлял… Я пробовал с теми, что я забрал из имения, но понял, что чего-то не хватает, конструкция была ненадежна, а тут опять все проще, чем думалось! А теперь покажи, как ты это делаешь и для чего вот эта штучка?

Лекс обрадовался, когда Кирель полностью переключился на ролики. Это было именно то, на что он и рассчитывал, теперь он сможет удержать внимание первосвященника на чем-то другом, кроме собственной тушки. Он стал объяснять, как при помощи двойного ролика можно перемещать грузы и людей через обрывы или реки. Как это надежно и удобно. Он поставил двух монахов и протянул между ними веревку, на которую надел двойной ролик с карабином. А потом показал, как он удобно и надежно скользит по веревке и, прицепив снизу корзину с фруктами, перекатывал ролик от одного монаха к другому. Потом они обсудили, как можно организовать переправу грузов и доставку людей. А потом сделал альпинистскую обвязку и, прицепив веревку к ролику, продемонстрировал, как надежно передвигаться, экономя при этом силы и время. А потом он показывал крючок для поднятия грузов и сдвоенный блок. Монахи терпеливо стояли и держали веревку и так и эдак, пока рыжик лазил между ними и с азартом рассказывал, что и как происходит, и как можно использовать их для других целей и насколько это удобно.

Пушану наскучило первому, он переключился на расстроенного Гаури, который пытался держать лицо перед посторонними, но все равно было видно, что он едва удерживается, чтобы не разрыдаться. Потом и Шарп развернулся, чтобы обсудить со Скандом предстоящий поход, а Лекс и Кирель все не могли наговориться. Уже прошла не одна смена блюд, а они все не могли оторваться от непонятных штучек. И только когда перед гостями начали выступать акробаты, Кирель будто очнулся.

— Ты каждый раз удивляешь меня и восхищаешь своими затеями, — первосвященник довольно кивнул, и монахи забрали и веревку и ролики, — но сейчас надо радоваться и наслаждаться вкусной едой и представлением актеров, а о делах можно подумать и днем.

— Наслаждение ума приятнее любой пищи. А хороший собеседник ценнее любого

деликатеса, — улыбнулся рыжик.

— Это точно, — кивнул Кирель, — тогда, может, в шахматы?

— Да! — Лекс обрадовался, вот теперь точно можно за себя не переживать, — шахматы, это то, что нужно для счастья!

Монахи принесли шахматы, а пока Кирель уговорил рыжика выбрать подходящее вино. Одно было приторно сладким, другое пронзительно кислым, третье странно пахло, к тому времени, как шахматы принесли и фигуры расставили, Лекс понял, что «напробовался» так, что едва соображает, что происходит. Это было достаточно странно, чтобы опьянение приходило так вдруг. Перед глазами все плыло, а Кирель вдруг показался очень милым человеком.

— Ой, простите, — Лекс с трудом выудил фигурку своего шаха и положил его на доску, в знак того, что сдается, — я сегодня сдаюсь без боя.

А потом встал и на заплетающихся ногах поплелся в сторону Сканда. Тот уже понял, что что-то случилось, и с тревогой смотрел на качающегося рыжика.

— Лови меня, — только и успел промямлить Лекс, прежде чем его попросту вырубило.

Хорошо, что Сканд был тренированным воином и обладал отменной реакцией. Он успел перехватить падающее тельце и прижать к своей груди. Следом за Лексом шел Кирель, и он был очень удивлен, когда понял, что рыжик специально шел к Сканду, и теперь счастливо улыбался, пуская слюни ему на тунику.

— Странно, — Кирель с интересом рассматривал картинку безмятежно дрыхнущего рыжика, — очень странно. Почему он тебе так безоговорочно доверяет? Он должен тебя ненавидеть. Ты убил его отца, которого он по разговорам так сильно любил. Ты привез его сюда и сделал рабом, но все равно, вместо того, чтобы искать защиты и поддержки у меня — человека, который его полностью понимает и поддерживает, он все равно идет к тебе? — Кирель впервые в жизни посмотрел Сканду в глаза и впервые в жизни спросил его, — почему? Что в тебе такого, что и муж, и этот сладкий мальчик выбирают тебя, даже против моей воли?

— Не знаю, — Сканд растерянно сглотнул, пытаясь сказать что-то умное, но в голове было пусто. В детстве он столько раз представлял себе, что Кирель его признает и заговорит с ним, а сейчас мог только растерянно смотреть на него. Хотя надо, наверное, обращаться к нему как положено, поэтому он собрался и начал: — не знаю, Первый Храни…

— Ш-ш, — Кирель прижал палец к губам растерянного здоровяка, — папа. Зови меня папа. Недоразумение ты мое. Не наследник, и не младший, что теперь с тобой делать? — Кирель посмотрел, как рыжик схватил тунику Сканда в кулак и что-то требовательно промычал, и тяжело вздохнул, — и что с вами двумя теперь делать?

Путь-дорога

Утро начиналось с похмелья. Просто с адского бодунища. Лекс открыл глаза и со стоном зажмурился, свет резал голову на куски. Он постарался сесть и со стоном упал обратно, от души поматерился и вроде как полегчало. Ура целительной силе матерного слова!