Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 88

— Я не пересчитал зубы у морского чудовища, как там его зовут? — высунулся из-за его плеча рыжик.

— Какого именно? — удивился Тиро, — их несколько: Зулу, Моро, Дорбоган…

— Боги! Столько чудовищ, а я их не видел, не говоря уже о том, чтобы за хвост подергать! — схватился за голову Лекс, а потом стал загибать пальцы, — а еще мне надо полетать с птеродактилями и плюнуть в жерло вулкана! Столько дел! А этот говорит, убью!

— Сканд, ну действительно, успокойся, мальчику в самом деле надо еще столько всего переделать, и потом, не только тебе шипеть и рычать, дай и другим помучиться от его затей!

Тиро мягко рассмеялся, а следом за ним и остальные невольно скривились в усмешке, опасаясь в открытую смеяться над командиром. Поэтому вскоре все воины вспомнили о недоделанных делах и шустро разбежались кто куда. Девушки понятливо юркнули обратно на кухню, а мальчишки, казалось, растворились в воздухе. Поэтому скоро во дворе остались лишь Сканд и Тиро, за чьей спиной, прятался рыжик как в доте, выглядывая из-за руки как из амбразуры. Сканд тяжело дышал и пытался успокоиться.

— Одевайся, — Сканд, казалось, смог наконец взять себя в руки, — в императорском дворце вечеринка в честь начала новой военной кампании. Кирель сам лично велел мне привезти тебя! Через час он пришлет за тобой паланкин. Марш купаться и приводить себя в порядок!

— Тиро, а мне есть что надеть на такой случай? — Лекс опять вывернулся из-за руки Франкенштейна и с интересом ожидал ответа.

— Одежда есть, — кивнул головой домоуправитель, — мы много чего тебе накупили, а вот с обувкой беда. Но ты не переживай, пока тебя выкупают и причешут, я успею найти для тебя что-нибудь подходящее. Дай-ка ногу для мерки.

Тиро наклонился и, подхватив ногу Лекса, померил ладонью размер его ступни. После этого крикнул девкам, чтобы бросили все и помыли рыжика, а сам выхватил из рук растерянного Сканда запряженного ящера и быстренько умчался в город. На кухне сразу началась суматоха. Мальчишки опять тащили к очагу ванну и ведра с водой. Девушки выливали из котелков воду, которую кипятили для приготовления ужина и питья. Рыжика схватили и так шустро раздели, что он рыпнуться не успел. Вот он стоит на крыльце, а вот уже сидит голый в теплой воде у камина.

— Только не мойте его полынным мылом, — рыкнул от двери Сканд, — а то пир закончится потасовкой. Мне придется кулаками сбивать с него аристократов. Вымойте его со щелоком, как старую ветошь, может, хоть это удержит самцов на расстоянии.

Девушки боязливо кивнули хозяину, но стоило ему выйти, как они стали недовольно переглядываться: портить милому братику запах? Но и идти против воли хозяина было страшно, после долгих совещаний банка с полынным мылом была отставлена в сторону, туда же поставили и мыло с цветочным запахом. А потом с дальней полки достали небольшую плошку с подсохшим мылом. После долгих совещаний девушки вылили его в воду и быстро взбили пену. Лекс довольно принюхался, пахло травой с легкой древесной ноткой, у него, помнится, в прежней жизни был одеколон с похожим запахом, прямо как привет из прошлого.

Лекс с удовольствием плескался. Девушки его потерли мочалками и прополоскали волосы мыльной водой, чтобы избавиться от подгоревшей вони, а потом шустро достали из ванны и, закутав в простынь, стали быстренько расчесывать. Волосы у Лекса с тех пор, как он обрезал их на арене, уже подросли до плеч и пытались свиваться в локоны. Девушки расчесывали их в четыре руки и не знали, что с ними делать. В хвостик не завяжешь, он ведь не работник, и прическу не сделаешь, поскольку он не наложник, о косе вообще лучше не заикаться… Но как можно оставить их просто так? Волос у рыжика было много, они были мягкими и непослушными, свивались в локоны, лезли в глаза и доводили до отчаянья сестричек.

Тут примчался Тиро, удивленно принюхался и нахмурился. Если с полынью запах младшего будил желание, то с этим ароматом казалось, что рыжик просто нарывается, чтобы его поваляли по полянке, где-нибудь в тени раскидистого дуба. Но времени уже не оставалось, Тиро вздохнул и послал в комнату к рыжику за нарядно расшитой туникой, а после помог ему застегнуть сандалии с золотой вставкой. Тиро никому бы не сознался, сколько он за них заплатил, Лекс отказался бы надеть золото, как младший, но и оставить его совсем без украшений он не мог. Это было бы просто неприлично в обществе аристократов. Поэтому богато украшенные сандалии стали бы компромиссом в данной ситуации.

Лекса вытолкали из кухни под ноги Сканду, который ждал его возле паланкина. Девушки, скромно потупившись, сообщили хозяину, что щелок в доме закончился, и они помыли Лекса самым старым мылом, которое нашли в доме. Они только умолчали, что это самое мыло они берегли для особых случаев, на случай, когда кого-нибудь из них брали замуж. Сканд, услышав травяной запах, смешанный с нежностью аромата младшего, закрыл в отчаянии глаза. Рыжик теперь пах, как милый младший на воскресной прогулке, когда жизнь беззаботна и легка, и младшенький совсем не против покувыркаться в тенечке. Сканд встряхнул плечами и размял кулаки, вечер, похоже, закончится бурно…

А вот Лекс в последний момент взвизгнул и бросился обратно на кухню.

— Куда!! — Сканд едва не бросился следом.

— Подарок! Я забыл про подарок Кирелю! — Лекс подхватил три приспособления и закрутился по кухне, выискивая, в чем их нести, — Тиро, есть салфетка? Ну, такая тряпочка небольшая и чистая?

Тиро быстро нашел маленькое вышитое полотенце, которое держал на случай гостей, и протянул рыжику, он быстро завязал в красивый узелок свой подарочек и довольно улыбнулся. Хотелось добавить, что чувствует себя ежиком в тумане, но здесь бы его не поняли. Поэтому оставалось только мило улыбнуться и выскочить на улицу. Там опять собрались все воины, они с интересом рассматривали паланкин Первого Хранителя Материнской Кладки и носильщиков с эбеновым цветом кожи, которые по стати были не мельче самих воинов.

Заметив красивого рыжика, они восторженно засвистели, но от комментариев воздержались, заметив, как напряглись желваки на лице командира. Лекс слегка заколебался, как ехать правильно: вперед ногами или головой? Пушан ездил вперед ногами, женщины вперед головой. Но потом вспомнил, как спал в пути Кирель, и наконец улегся на носилки головой вперед. Сканд с тяжелым вздохом забрался на своего ящера и дал команду выходить. На улице вокруг паланкина встали молчаливые монахи, они даже ненавязчиво оттеснили от носилок ящера генерала, и легко шагали, как серые бесплотные призраки — одинаковые и неприметные.

В городе все жители оценили, что красивый рыжик едет в приметном паланкине первосвященника и с охраной из жутких монахов, и сделали свои выводы. Когда они добрались до дворца, то попали в самый разгар веселья. Похоже, люди праздновали с утра, поскольку у многих мужчин и взрослых женщин были раскрасневшиеся лица и слегка рассеянный взгляд. Кроме этого, степенно прохаживались младшие мужья, приметные по вычурно заплетенным косам и обилию золотых украшений, и девушки, чей возраст варьировал от совсем юных до вполне зрелых красоток. Как правило, девушку за руку сопровождал младший, а следом, как пара церберов шли отец с матерью и ревниво рассматривали проходящих мимо «конкуренток».

Лекс высоко поднял голову и с самым независимым видом шествовал рядом со Скандом, небрежно рассматривая прогуливающуюся публику. Неважно, что сердце билось у горла, но рыжик выглядел, как будто все остальные были лишь жалкими просителями у него на пороге. Четверо монахов как псы следовали по бокам, не то как конвой, не то как охрана. Все встречные предпочитали уходить с дороги и, обернувшись, с интересом смотреть ему в спину.

Лекс — эпатажная фигура: несостоявшийся жених, привезенный в город как трофей, презренный раб, бегающий на поводке как глупый додо, невероятный любимчик богов, убивший на арене двух ящеров, каким-то образом оказался в доме непобедимого Сканда, совершенно непостижимым образом пролез в любимчики правящей четы и при этом имел непонятный статус независимого человека. Он не заплетал две косички у лица, как официальный любовник, и не делал прическу, как фаворит, он с самым возмутительным видом потряхивал огненно-рыжими волосами и, казалось, насмехался над всеми.