Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 383

— В прошлой жизни меня звали АЛЕКС-САНДР-Р… (на этом языке, полном свистящих и щипящих звуков, прошлое имя звучало чужеродно, как кирпич в тарелке супа)… я был старшим и крупным, как ты. Я был взрослым, намного старше тебя, и даже, пожалуй, старше Киреля и Шарпа. У меня были власть, деньги, опыт и много различных знаний. Я был уважаемым и могущественным человеком в своем мире. Для меня было шоком оказаться в тощем теле младшего. Для меня было недопустимо быть в сексе принимающей стороной, и когда Пушан изнасиловал меня, я едва не умер не только от боли, но и от осознания того, что это меня поимели, а не наоборот, как обычно. Для меня это стало самым страшным и недопустимым позором, и в прошлой жизни я бы этого не допустил, ну ты и сам это, я думаю, понимаешь… но потом, после арены Колизея, появился ты, и в моем сознании все опять смешалось. Ты мне понравился настолько, что я захотел быть с тобой и согласился стать младшим в паре, и даже стал получать от этого удовольствие, потому что ты — это ты.

Сканд настороженно посмотрел на Лекса, который растерянно пытался подобрать слова, но, как ни странно, похоже, он ему поверил именно из-за растерянности в глазах и слегка вздрагивающих рук. Генерал резко выдохнул и, наконец, встав с кровати, задумчиво прошелся по комнате, а потом остановился напротив растерянного рыжика.

— А кто ТЫ? — Сканд ткнул пальцем в грудь Лекса.

— Я тот, кого ты привез в клетке в этот город, — Лекс расправил плечи, — я тот, кого избили кнутом у столба за чужую ложь. Я тот, кого ты закрывал щитом во время ночевок на землях Теланири, а потом домогался в комнате таверны. Это со мной ты целовался на столе в кухне Тиро, и передо мной ты расстелил белую шкуру. Так что это ты ответь — кто Я!?

Сканд отшатнулся, как будто его ударили в грудь, и, растерянно развернувшись, молча вышел из комнаты. У Лекса внутри все замерло… и это все? Конец счастливой сказки? Что теперь будет? Как теперь жить… без Сканда?

— Так, значит, Александр… — из-за портьеры вышел Кирель, — старый старший в юном теле. Ну, теперь все сходится… — Кирель улыбался, и от этой улыбки по спине Лекса потек холодный пот, — теперь все стало на свои места. И знания, и равнодушие к сексу, и нежелание власти. Ты всего наелся в прошлой жизни? Но тогда, что ты ищешь в этой? — Кирель склонил голову к плечу и стал рассматривать рыжика, будто увидел впервые.

— Вы все слышали? — Лекс отступил от Первосвященника, от его пронизывающего взгляда хотелось сбежать.

— Я слышал все… и все понял, в отличие от Сканда, — Кирель хмыкнул и посмотрел на дверь, через которую вышел генерал, — ты Качшени только телом, и тебе крупно повезло, что в первые дни после переселения в новое тело тебя везли в клетке в полном одиночестве. Никто так и не понял, что ты — подменыш, подкидыш… чужак в этом мире… однако, ты умен, раз сумел так красиво вывернуться… тебе даже я поверил… хм…

— И что вы решили? — Лекс постарался взять себя в руки и не показать, насколько он напуган и растерян.

— От старого старшего пользы больше, чем от истеричного младшего, — Кирель явственно хмыкнул. — Это восхитительно — юное, соблазнительное тело и мозги опытного человека! Теперь понятно, почему ты мне нравился с самого начала — я сразу почувствовал родственную душу! Как бы я хотел получить юное тело, с моим-то багажом знаний и опытом! Я бы столько всего сделал! — глаза Киреля мечтательно заблестели, но он быстро взял себя в руки и внимательно посмотрел на растерянного Лекса.

— Не переживай, если Сканд с тобой разведется, мы с Шарпом возьмем тебя себе. Сделать равным по статусу Шарпу не обещаю, но мы сделаем равнозначную триаду, и ты станешь нашим соправителем! Перед тобой откроются все двери! Все твои желания будут исполняться тщательно и без колебаний. Шарп через сенат проведет любые законы, которые ты захочешь, а я исполню твой любой каприз. Только скажи, что ты хочешь, и ты это получишь!

— Э-э… — растерялся Лекс, — спасибо, вы очень щедры, но как же Сканд?

— Отправим его воевать, — беззаботно отмахнулся Кирель, — для него это любимое дело, мечом махать. И империи польза и ему развлечение. Скоро начнется строительство, всем найдется занятие. Еще завтра празднование на ипподроме, а потом будет торжественный въезд кузнецов с новыми мечами и объявление о создании гильдии оружейников. Давай к этому приурочим объявление и о гильдии стекловаров? Или ты хочешь объявить еще о какой-нибудь гильдии? Как его там — фар-фар?

— О, нет… — Лекс немного тупил, он не мог собраться с мыслями, представить, каково будет жить без Сканда… картинка мирозданья трещала по всем швам и грозила развалиться на куски, но за его плечами стояли люди, за которых он отвечал, и надо было взять себя в руки, — …м-м, я хотел бы повременить с объявлением других гильдий, если можно, но в любом случае, мне потребуется три квартала для младших. Для зеркальщиков потребуется много территории и несколько печей, так же, как и фарфорщикам, им печей для обжига потребуется не меньше, и стекловарам тоже нужен простор. Стекло хрупкое, и не стоит экономить на пространстве. Так что, нам надо будет как минимум три новых квартала. Я понимаю, что пока у меня нет столько людей, но пока построят дома, пока начнется работа, там и люди появятся. Вначале все будет под началом одной гильдии — стекловаров, но когда появится достаточно народу, у моих учеников появятся подмастерья, и я увижу, что все движется, как надо, то только тогда и объявим о новых гильдиях. А пока не надо торопиться…

— Ты предлагаешь для одной гильдии построить сразу три квартала? — лицо Киреля вытянулось, — но так не делают… одна гильдия — один квартал… хотя, я понимаю, логика в твоих словах есть, но это будет сложно объяснить другим… хм, надо подумать…

— Лекс! Лекс! — Сканд ворвался в комнату, как будто за ним гнались, — Лекс — ты мой муж! — Сканд схватил рыжика в охапку и сжал в объятиях, уткнувшись носом в висок, и только слегка успокоившись, ослабил захват и с тревогой посмотрел в любимые голубые глаза, которые были сейчас скорее серыми от переживаний.

— Прости, что не ответил тебе сразу, — Сканд поморщился, — было тяжело принять то, что ты разговаривал с Кирелем, а мне умалчивал такую важную информацию о себе. Ты боялся, что я не пойму или оттолкну? Да. Ты прав. Принять правду тяжело, но только я с самого начала догадывался, что ты — это не ты, вернее, что ты — не Качшени. Я помню, что пока вез тебя в клетке, даже несколько раз специально принюхивался, чтобы удостовериться, что везу именно Качшени. Но ты пах, как он, и выглядел так же. А потом запах приторных духов сошел и у тебя проявился свой собственный запах, такой пленительный… Качшени никогда не стал бы тихо сидеть в клетке, а уж тем более, заботиться о детях. Он всегда заботился только о себе самом и всех вокруг заставлял заботиться о нём. Но ты был совсем другой!

А потом, помнишь, я загнал ящеров с клеткой в воду? Качшени боялся и ненавидел воду, он бы визгом зашелся, если бы оказался в воде, а ты вдруг стал мыть свои волосы. Я тогда не знал, что подумать… И потом, когда ты позволил себя помыть сразу по приезде во дворец, я был растерян. Мне бы тогда понять, что ты не Качшени, но я так долго его ненавидел и презирал, что принять правду было невозможно. Я решил, что ты раньше просто придуривался, и поэтому не мылся, как нормальные люди… Но ты совсем другой! И это замечательно! Я ненавидел Качшени, но полюбил Лекса! Всей душой, всем сердцем, и печёнкой, и руками-ногами, всем, что есть у меня, всем своим естеством я люблю тебя, несносный Алеса-дрр. Сумасшествие мое…

Сканд схватил Лекса за шею и, притянув к себе, поцеловал. С яростью и желанием, как после долгой разлуки, а Лекс неожиданно понял, что плачет. Он был так рад, что Сканд принял его, именно его, а не нежное тело Качшени, и от этого на душе стало так светло и благостно, что хоть плачь… Он наконец обнял мужа, отдался во власть его неудержимого желания и, вспыхнув следом, перехватил инициативу и попытался вести, и вдруг понял, что Сканд позволил овладеть своим ртом и без возражений пустил юркий язык Лекса внутрь своего рта, позволив исследовать недоступную ранее территорию… Это было так необычно, что теперь Лекс прихватил мужа за крепкую шею и держал, чтобы он не смог увернуться.