Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 365

Нубийки кивнули головами, подтверждая, что услышали слова Лекса, и встали из-за стола, Лекс поднялся следом за ними. Он собирался отправиться спать, надо поступать так, как и обещал мужу. Ламиль, услышав, что Лекс отправляется в спальню, очень расстроился, он хотел играть, но его подхватили юные комедианты и в три голоса уверили, что поиграют с ребенком. Лекс довольно зевнул и потрепал старшего помощника по волосам, сообщив, что отправляется спать. Мальчик немного напрягся, но потом поднял на него заинтересованный взгляд.

— Мне сопроводить вас?

— Зачем? — удивился Лекс, — считаешь, что я не найду собственную кровать?

— Мама говорила, что все патриции, когда заказывают комедиантов в свои дома, обязательно занимаются с ними… — паренек смутился и полыхнул румянцем, но взгляда не отвел, — ну, этим самым… мама говорила, как надо себя подготовить, и как себя вести, чтобы было не больно. Тиро пообещал, что завтра нас отпустит к семьям и даже даст денег, потому что мы хорошо себя вели. Нас и так в этом доме никто пальцем не тронул, и кормили, а еще дали новую одежду. Вы не думайте про нас плохо, мы очень вам за это благодарны. Когда Тиро пришел к нашим семьям и сказал, что ему нужны невинные мальчики, мы понимали, чем все закончится. А если мы завтра окажемся дома, то когда…

— Ох, ребенок… — Лекс от растерянности сел на скамью, но увидев, как к разговору напряженно прислушиваются другие юные комедианты, решил сразу все объяснить, — нет, я не заберу вашу невинность, когда Тиро пришел за невинными мальчиками, то он думал в первую очередь о репутации нашего дома, чтобы никто не мог сказать, что мы взяли на сезон штормов шлюх в дом. И, кроме того, у нас в доме ты сам видел много детей, именно младших. К сожалению, отнюдь не все из них невинны, не потому что… — Лекс запнулся, не зная, как выразить мысль, — просто им пришлось пережить насилие в детстве, и Тиро не хотел, чтобы им об этом напоминали другие. Так что твоя невинность так и останется с тобой, не переживай.

Комедианты переглянулись и довольно заулыбались, но вот старший недовольно нахмурился и попытался соблазнительно изогнуться и, как ему показалось, эротично облизнуться. Лекс постарался удержаться от улыбки, чтобы парень не решил, что его поощряют.

— Я уже вошел в возраст, — юный соблазнитель качнул бедрами и сделал шаг к Лексу, — меня все равно распечатают в этом году, а я хотел бы, чтобы первым у меня был такой красивый, как господин.

— Ну, уж нет, — Лекс встал со скамьи, — на меня в этом вопросе не рассчитывай. Я устал и отправляюсь спать, а вы тут поиграйте с ребенком, пока Ма его не заберет.

Лекс спросил, где Ма, у занятых девок, и те сразу послали кого-то из детей за кормилицей. Лекс удовлетворенно вздохнул и наконец отправился в родную кроватку. В коридоре он столкнулся с Тиро, который был одет, как для выхода на улицу — с палантином на плече и кинжалом на поясе.

— На базар отправляешься? — зевнул в очередной раз рыжик.

— На похороны. Сегодня весь город соберется у реки, посмотреть на погребальные костры, помолиться за души умерших и попросить у богов, чтобы в следующем перерождении им повезло больше, чем в этой жизни.

— Как интересно, — Лекс попытался приободриться и перестать зевать, — подожди, я сейчас переоденусь и пойдем вместе. Наверное, мне стоит присоединиться к народу?

— Тебе стоит отправляться спать! — рявкнул домоправитель, — мало тебе пересудов? Ты же сказал Сканду, что будешь спать дома! И стоило ему отправиться по делам, как тебя опять тянет на приключения! И так весь город судачит о том, как ты явился на императорскую оргию и устроил драку! Хорошо, что Сканду хватило ума затащить тебя в казарму, и теперь все воины могут свидетельствовать, где и с кем ты провел ночь. А потом с почетом и уважением сопроводил тебя домой, как самого достойного из мужей! И вот, стоило ему выйти за порог, а ты опять собираешься отправиться куда не следует!

— Тиро, не кричи, — Лекс поднял вверх ладони, показывая, что открыт для разговора, — ты мне все объяснил, и я понял и остаюсь дома. Не надо так переживать, я все понимаю. Я тебя услышал и без возражений послушно остаюсь дома.

— И почему ты вчера меня не послушал? — вздохнул Тиро, — ты бы сэкономил всем нервы, не передать, как мы переживали за тебя. Хорошо, что ребята предупредили, что ты со Скандом, а то я себе места не мог найти от ужаса, что может случиться. Вот оно того стоило?

— Оу, — Лекс вспомнил безумную ночь и довольно вздохнул, — да, это того стоило… Представляешь, Сканд побежал на мечи смотреть, а не все… — Лекс махнул рукой пытаясь передать все происходящее, — что там было… он такой милашка! Поймаю — затискаю красавчика!

Тиро довольно хмыкнул, уж больно довольным и расслабленным выглядел рыжик, а вот Лекс, поймав понимающую ухмылку, сразу вздернул подбородок и, подняв брови, высокомерно фыркнул.

— А сейчас я отправляюсь спать и надеюсь, что меня не будут беспокоить в ближайшее время!

— Ваше желание, младший господин — закон в этом доме! — склонил голову Тиро и прикусил язык, чтобы не рассмеяться от облегчения. Он переживал, что Лекс опять упрется и пойдет на похороны. А там, кроме искалеченных тел людей, погибших под завалами разрушенных домов, будут и тела императорских наложников и наложниц. Тех самых, кто не нашел новых покровителей к утру. Лексу не следовало смотреть на них, неизвестно, чем бы все закончилось. Каждый год хоронили одного или двух, но в этом году Шарп основательно «проредил цветник», практически избавившись от гаремов, и мужского и женского.

Насколько Тиро слышал, император до начала штормов начал возвращать тех наложниц, которые были из столичных семей. Многие аристократы с удовольствием пристраивали в гарем императора своих дочерей. Бывало, император отдавал девушек из своего гарема в жены, устраивая династические браки в своей империи или с соседями. А после того, как все наложницы скинули яйца под присмотром Киреля, отдать их в семьи было самым правильным решением. А что касается наложников, то вне зависимости от того, кем они приходились в родстве местной аристократии, у них был единственный выбор — или к другому покровителю, или на жертвенный костер.

Редко кто доживал у Шарпа до пятой линьки. И, судя по слухам, Шарп с каждым годом заглядывался на все более молодых мальчиков, неизвестно, чем бы все закончилось, не вернись в столицу Кирель. Старые угли давно забытого чувства вспыхнули с новой силой, и вот Шарп избавляется от обоих гаремов, лишь бы порадовать супруга. Тиро было любопытно посмотреть, найдутся ли семьи у погибших наложников, или аристократы опять попытаются держать лицо… Но, в любом случае, об этих похоронах будут судачить на базаре не одну неделю, а значит, следовало увидеть все своими глазами, чтоб потом не полагаться полностью на чужое мнение.

Тиро с удовольствием посмотрел в спину Лексу, который уже скрылся за дверью спальни, и подумал, что надо предупредить языкастых девок, чтобы они случайно не растрепали лишнего языком, и заодно, пускай присмотрят за тишиной в доме, пока он не вернется обратно. На кухне уже была Ма с девочками и Ламилем. Аши крутился возле девок в надежде, что его покормят раньше времени. Ученики Лекса во дворе занимались своими делами, мальчишки были заняты кто чем, стражники караулили ворота, и все были при деле. Тиро наконец поправил кинжал на поясе и с чистой душой вышел на улицу.

Лекс было уснул, но проснулся резко, как от толчка, и растерянно пошарил по кровати рукой. Спать одному было странно. Он уже привык, что кто-то рядом сопит и толкается. Или Ламиль или Сканд, а вот так спать одному было крайне непривычно. Повалявшись немного на кровати, рыжик отправился во двор. Там как раз все вышли с обеда и опять брались за оставленные дела.

Бэл вместе с Мэлом поставили вариться первую партию стекла для зеркал. Дети пока не посвящались во все тайны мастерства, но они внимательно перебирали песок и увлеченно качали меха в кузне. Крин замешивал первую партию фарфора, как рачительная хозяйка тесто на лепешки. А его юные помощники с азартом крутили гончарные круги с простой глиной, пытаясь сделать тонкостенную тарелку, как у мастера. Пин загружал печь для обжига теми тарелками и кувшинами, что уже были в глазури или росписи от Лира, а его ученики разрывались между ступками и горном.