Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 345

Лекс отправился в комнату к Тиро, порыться у него в сундуке с запасами одежды и обуви. Но, на удивление, там была в основном подростковая обувь, которая подходила ему раньше. Ее также носили девки. Воины носили сапоги, а сандалии надевали только на праздник, и поэтому каждый покупал себе такую обувь самостоятельно. Рабы ходили босиком, а служанок Олива одевала в то, что сама считала нужным. Поэтому в сундуке Тиро была одежда на все случаи жизни, а вот с обувью Лексу в этот раз не повезло. Даже если перестегнуть все ремешки, пальцы торчали мимо подметки и выглядели крайне глупо. Сам Тиро, как все ветераны, принципиально ходил в сапогах. Оставалась последняя надежда — подобрать что-нибудь из обуви Сканда. У того, кроме сапог, должна быть и другая обувь!

Пока Лекс рылся в сундуке Сканда и примерял обувку, Тиро прислал Райку, чтобы она сообщила, что завтрак готов. Сканд встал с кровати, крайне недовольный тем, что нет покоя в собственном доме, но лежать мало того, что без сна, так еще и голодным, было крайне глупо, и поэтому генерал сразу подхватил меч в изголовье кровати, сообщив, что после завтрака уйдет в казарму. Лекс перестегнул у подходящей обуви застежки и, наконец, смог обуться.

Все уже сидели по местам и уминали кашу. Ламиль сразу забрался на ручки и принялся за еду, торопясь, чтобы успеть за старшими мальчиками. У Лекса не было аппетита, а внутри все дрожало от предвкушения. Очень хотелось еще раз опробовать гончарный круг. Сколоченный столик стоял в углу. На верхнем круге лежал вчерашний кусок глины, накрытый влажной тряпкой, и у Лекса даже руки задрожали от нетерпения. Стоило дождаться, когда Сканд дожует последний кусок лепешки и встанет из-за стола, и Лекс подскочил и отправился провожать мужа, перехватив Ламиля под мышку.

Стоило открыть дверь, как на пороге появился мокрый, но очень довольный Аши. У него из пасти свисало что-то черненькое и чумазое. Детеныш горделиво зашел на кухню и положил свою добычу у ног Лекса. Потом просвистел что-то замысловатое и пододвинул носом к ногам хозяина чёрный комочек.

— Он тебе принес поесть взамен съеденной шлепки! — засмеялся Сканд и поднял с пола добычу Аши. Это оказался гибрид птеродактиля и летучей мыши, которые были здесь вместо певчих птиц, — смотри-ка, гнездо, видно, нашел и разорил. Ах ты, добытчик! — Сканд потрепал детеныша по голове и протянул тушку Лексу. — Теперь я могу быть спокоен. С таким ящером ты точно от голода не умрешь! — Сканд посмеялся и чмокнул Лекса в щеку, — все, я ушел! Разбирайся с Аши сам. За такую добычу, конечно, можно простить, но я бы его все равно побил за испорченную вещь…

Сканд вышел из кухни под проливной ливень, а Лекс остался с дохлой летучей мышью в одной руке и любопытным Ламилем в другой. Аши с самым независимым видом скользнул внутрь, туда, где стояла его миска, которая почему-то до сих пор пустая! Детеныш недовольно свистнул и всем своим видом выразил негодование, как же так! Его до сих пор не покормили!

— Тиро, и что мне со всем этим делать? — растерялся Лекс.

— Не знаю, — пожал плечами Франкенштейн, явно веселясь от всего увиденного, — а что бы ты хотел? Ну, хочешь, девки отварят «извинительный подарок»? Говорят, для голоса такой бульон очень полезен.

— Нет! Фу! Какая гадость! — Лекс опустил Ламиля на пол и покрутил головой, не зная, куда положить подарок.

Хорошо, что подошли дети и попросили посмотреть, что принес Аши. Лекс отдал мальчишкам дохлую зверушку и, отряхнув руки, отправился, наконец, к гончарному кругу. Тиро положил Аши в миску каши и поставил перед юным охотником. А Лекс тем временем взгромоздился на постамент гончарного круга и, сняв тряпочку, крутанул круг.

Он, кажется, понял, почему у него ничего не получалось вчера. И в этот раз он действовал иначе. Быстро крутил круг ногами, а вот руками действовал плавно и медленно. Глина пластично выгибалась и меняла форму, и вскоре Лекс, как фокусник изменял вид глиняной посуды. Из тарелки в миску, потом в чашу, а потом в кувшин. Он менял ширину и высоту, и глина была послушна его рукам. Кувшин опять превратился в тарелку, и Лекс притормозил круг. Тарелка была ровной, с тонкими стенками, и выглядела замечательно.

— Это волшебство? — Тиро стоял рядом и вытирал руки полотенцем.

— Нет, — Лекс взял приготовленную веревочку и осторожно срезал тарелку с круга, — это просто тарелка.

— У тебя получилось! Получилось! — рядом, светясь улыбками, стояли Крин и Пин. Следом подошел Бэл, за ним подошли Тургул и остальные воины, они с удивлением смотрели на ровненькую тарелку, как будто раньше не видели глиняной посуды. Лекс оставил тарелку сохнуть, а сам отправился отмывать от глины руки. С лестницы спустился Мэл. По всей видимости, у него закончилась линька, поскольку выглядел он, хоть и похудевшим, но на порядок симпатичнее. И вообще, на удивление, он стал выглядеть моложе. Кожа была светлой и чистой, и нежно светилась легким румянцем. С лица и рук сошли мелкие шрамики и Мэл выглядел просто милашкой.

— Я готов приступить к работе, учитель, — Мэл смущенно улыбнулся, когда увидел, как его все с интересом рассматривают.

— Прекрасно, ты очень вовремя, — Лекс поманил к себе учеников, Рарха и Броззи, — у меня есть для вас разговор. Пошли в мою комнату. Тургул, идем, посидишь под дверью, чтобы нас не беспокоили.

Они зашли в теплую комнату, которую Лекс уже внутренне называл своим кабинетом. Он уселся на единственный стул, остальные расселись по сундукам и на низкий столик. И только Бэл остался возле двери, подперев ее плечом. С той стороны дверь подпер Тургул, и Бэла это, похоже, веселило.

— А теперь поговорим, — Лекс обвел взглядом людей, которым доверял как себе. — Скоро закончится сезон штормов, и императоры вернутся в столицу с планом расширения города. И это прекрасно. Кроме этого, вернутся кузнецы, которые выковали новые мечи. Гильдия кузнецов должна будет разделиться, я не собираюсь отдавать секрет новых металлов всем сразу. Кирель прав, новый металл сделает нашу армию непобедимой. — Лекс усмехнулся, — ну, пока ее возглавляет Сканд… Умный военачальник — это уже половина успеха. А новые мечи станут ее второй половиной. Но никто, кроме вас, хм, — Лекс усмехнулся, — и тех четырех мастеров, кто ковал новые мечи… не должен знать, что рецепт стали они получили от меня. Вернее, они ее получат в свое время, когда организуют новую гильдию. Не раньше. И никто не должен знать, что источником этих знаний являюсь я.

Лекс в этот момент немного испугался, уж больно фанатично загорелись глаза у всех в комнате. Как у кошек в темноте. Поэтому Лекс попытался исправить двусмысленность последней фразы.

— Я всего лишь доношу до людей знания, которые доверили мне боги. И я должен быть уверен, что эти знания не попадут в злые руки. И, кроме этого, я забочусь о собственной безопасности. Пока все уверены, что я просто муж Сканда, на меня будут смотреть, как на забавную зверушку. Но если в других государствах узнают, что именно я принес в империю, то они пришлют убийц и назначат за мою голову цену. Пока мало кто знает, что даже требушеты сделал я. Для всех манипулой командует Тургул. И значит, он главный. Воины Тургула помнят, что помогал им строить их Рарх. Именно он рассказывал о древесине и пропорциях. Рарх давал им мерки для первых требушетов и рассказывал о гвоздях и гвоздодерах. А я просто рядом бегал и отвлекал всех своими улыбочками. И, кроме этого, именно Рарх ездил в монастырь устанавливать там подъемный механизм. Люди там видели его, а не меня, и я рад этому. Пусть для всех так и будет, чем меньше на меня обращают внимание, тем лучше.

Лекс обвел взглядом задумчивых людей и увидел смущенного Рарха. Он потянулся и похлопал друга по плечу, а потом продолжил:

— Про стекло и зеркала в городе все считают, что я привез рецепт из своего города. Да, мне его дали боги, потому что я избранный любимец богов. Это уже все знают, и отрицать это глупо. Но вот что касается всего остального, то я опять хотел бы остаться в тени. Именно поэтому с новой гильдией оружейников я буду встречаться тайно. Ну, насколько это будет возможно… По официальной версии, рецепт нового металла Орису дали боги в ответ на его горячие молитвы. А Тара проследит, чтобы рабы были заняты и не болтали с посторонними. Да и потом, рабы видели, как в имение приезжали монахи, и это понятно, если с мастером Орисом общались боги.