Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 294

— Здесь ничего не растет, — вздохнула Тара, — рядом море, и в то же время, нет выхода к воде. Здесь высокий каменистый обрыв и внизу скалы. Поэтому со стороны моря имение защищено от пиратов. Но вот морской ветер и соль сделали почву непригодной для огородов. И хлеб не посеешь, здесь камни везде, вспахать землю не получится. А большой слой глины не дает деревьям пробиться к грунтовым водам. Здесь почвы сантиметров двадцать, а дальше глина, где на метр в глубину, а где на все пять! Даже виноград не может пробиться вниз, корни стелются по поверхности, и поэтому урожая нет! Приходится его поливать, чтобы не засох окончательно. Прежний управляющий рыл колодцы, но это деньги на ветер. Я уже купила несколько мясных ящеров на племя. Совсем бедная земля…

— Глина, говорите? — заинтересовался Лекс.

— Она здесь не такая, как на карьерах, — отмахнулась Тара и потащила Лекса в атриум, где служанки уже накрывали стол, — она не красная, а белая, и поэтому никому не нужна!

— О! — восхитился Лекс и сразу стал прикидывать, что он знает о фаянсе и фарфоре, получалось, что не очень много, но значит, оставался простор для проб и экспериментов!

— Что значит твое «О!» — насторожилась домоправительница, — она что, ценная? Ее можно куда-то использовать?

— Пока не знаю, — сознался Лекс и запустил руки в жареные лакрицы. Они были крупные, как королевские креветки, и замечательно хрустели прожаренными панцирями, — мне надо несколько корзин, для пробы, но я думаю, что это та самая глина, из которой делают драгоценные вазы, какие я видел у Киреля. Главное, научиться работать с такой глиной, и мы обогатимся!

— Хм, — Тара задумалась, — я велю рабам собрать пару корзин глины там, где прежний управляющий рыл свои дурацкие колодцы. — Женщина посмотрела, как Лекс жадно ест, — как можно переводить деликатес в плебейскую еду? Лакрицы полезны, пока живые! А после того, как они уснут, это просто мясо.

— Вкусное мясо, — поправил Лекс и оторвал очередную голову, — а у живых лапки шевелятся, фу! Мне бы еще пива…

— Патриции пьют вино! — возмутилась женщина, — ты со своим Скандом набрался солдафонских привычек! Ну, теперь понятно, отчего ты таким вымахал! Младший должен быть милым и нежным!

— Ага! И позволять вытирать о себя ноги всем, кому не лень! — добавил рыжик, — ну уж нет! Глупость такая, позволять делать из себя додо! Младший муж как домашний питомец, милый и ласковый, и полностью зависит от старшего мужа, погладят — поурчит, а если пнут, то пойдет в уголок и поплачет! Да? Именно таким я должен быть?

Тара растерянно смотрела на рыжеволосого красивого парня. Он был похож на молодого хищного ящера, сильный и грациозный, и это сочетание странно волновало кровь. Тара считала, что она уже не способна на желание, но глядя на этого красавца, едва удерживалась, чтобы не погладить его по обнаженным рукам.

— Нет, придется вернуться в столицу! — заволновалась домоправительница, — тебя такого красивого надо еще сильнее охранять!

— Тара! — возмутился рыжик и взмахнул лакрицей, — ну, куда уж еще сильнее! Вокруг меня и охрана от мужа, и монахи от Киреля! А теперь еще Кирель ребенка отдал на воспитание, а он тот еще собственник оказался! Тоже никого не подпускает! Такой маленький, а уже заставляет прыгать вокруг него! Научил его слову «дай», так теперь братик Чани боится подойти! А то вернется домой голым и босым!

Тара засмеялась. Она уже слышала, что Лексу доверили воспитание младшего, и очень им гордилась. Обычно младшие мужья сами занимались детьми, пока они были совсем маленькими, но Кирель не просто младший, он Первосвященник самого сильного религиозного культа столицы и Хранитель Материнской Кладки! Поэтому никто не ожидал, что Кирель будет сам заниматься ребенком. И так жизнь в столице замерла, пока императорская чета была занята продлением рода. Все ожидали, что ребенка передадут Пушану и его супругу, но, как говорят, ребенок сам выбрал сына Саламандры, и Кирель согласился с выбором богов. Кто лучше подготовит младшего к жизни в чужом месте, чем человек, который там вырос?

Лекс лакомился лакрицами, как деликатесом, и прислушивался. Вдалеке послышались удары молота. В загородном имении было очень тихо, и поэтому звуки разносились без помех. Не кричали дети, не рычали ящеры, не было городского шума, который перелетал через периметр стен и вплетался в общую, уже привычную какофонию звуков. А может, все дело было в более чутком слухе? Лекс теперь слышал намного отчетливей и шлепанье босых ног рабынь, и пересвист мелких ящеров в кроне деревьев. Вот, кажется, ворота скрипнули, пропуская ящера. Похоже, кто-то приехал.

И точно, во внутренний двор зашел раб с узлом в руках, это привезли одежду для него. Тара сразу засуетилась. Из комнаты принесли красивый поясок и палантин, в котором приехал Лекс, единственное, что осталось от прежнего наряда. Тиро прислал тунику василькового цвета. Ее, помнится, надевал Сканд с лимонной тогой, и сейчас она прекрасно сидела на Лексе. Тара посмотрела, как рыжика перепоясывают и перекидывают через плечо малиновый палантин. А вот сандалии Сканда оказались впору по длине, только у рыжика нога была более узкая, и все ремешки пришлось перекалывать, чтобы застегнуть обувь туже. Тара за это время разобрала и расчесала спутанные алые волосы и заплела простую косу.

— Теперь ты довольна, Большая Мама? — Лекс довольно ухмылялся, вспомнив прозвище, которым ее звали жены офицеров, — теперь я могу пойти и погулять?

Тара только вздохнула, в яркой одежде Лекс стал еще привлекательней, королевская кровь, казалась, вопила окружающим: «На колени смерды, вы недостойны смотреть на такую красоту!». Но задорная улыбка смягчала его неприступность и позволяла стоять на ногах вместо рабского ползанья на коленях. Лекс воспринял ее вздох, как разрешение, и выскользнул из атриума, торопясь отправиться в кузню. Его манил звон молота о наковальню, а еще, было интересно узнать, как там получился второй клинок. Лекс выскочил во двор, опасаясь, что Тара опять будет возмущено зудеть, что он делает не то и не так, но отступать он не собирался. В конце концов, всегда можно будет показать, кто в доме реальный хозяин.

От кузни угарно пахло прогоревшим углем, горелым маслом, едким мужским потом, но все это перекрывал непередаваемый запах горячего металла. Последние несколько метров Лекс практически пробежал, не в силах удержаться. Новое тело просило движения, в голове роились новые планы и переживания, как перенес разлуку Ламиль. Хотелось бежать и что-то делать, а не величественно вышагивать по двору, изображая хозяина мироздания.

Кузнецы выглядели уставшими и похудевшими. Ну да, их, как и его, подгоняло новое знание и желание увидеть конечный результат. А еще, наверняка на них давило осознание того, что от нового результата очень многое зависит. Будет ли в городе новая гильдия, а у армии новое оружие, которое сделает воинов непобедимыми. А от этого, в свою очередь, зависело благополучие всего города. Новые победы, новая добыча, это сулило благосостояние жителям и процветание городу. И то, что Кирель появился здесь тайно, тоже подстегивало мастеров и не давало расслабиться. Они понимали, что в случае удачного завершения их семьи ждет почет и процветание, но если избранный останется ими недоволен, то, в лучшем случае, казнят только их, а в худшем на плаху пойдут и их семьи. Всем было известно, Первосвященник не знает пощады.

Лекс замер у кузни, наслаждаясь увиденным. Крупные мужики в штанах и длинных кожаных фартуках священнодействовали у наковальни. Летели искры, мерно стучал молот, качались меха… сосредоточенные лица, узлы мышц на крепких руках, влажные от пота спины, хвосты, стянутые кожаными ремешками, раскачиваются в такт, как маятники, отмеряя скупые и размеренные движения. Орис подхватил клин, чтобы перерубить клинок и отвлекся, заметив краем глаза яркое пятно… и уронил молот. Остальные, не понимая, что происходит, оглянулись, чтобы увидеть, что могло так напугать мастера, и тоже замерли, приоткрыв рты. Лекс даже растерялся от такой реакции на него… еще не хватало, чтобы теперь все на него вот так западали… кошмар!! Лекс пощёлкал в воздухе пальцами, прерывая транс.