Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 199

Сканд не позволил рыжику спускаться, как все до этого, просто схватившись руками за веревку и перебирая ногами по стене. Он обвязал Лекса под мышками и спустил вниз, как корзинку. И хотя рыжик и шипел, что он достаточно сильный, чтобы спуститься самостоятельно, но его фырканье было проигнорировано. Внизу Лекса с радостным поскуливанием встретил Шу. И как только Лекс ни отворачивался, его все равно облизали и довольно обнюхали. Сканд удовлетворенно рассмеялся, когда спустился вниз и увидел возмущенного рыжика, который обтирал краем палантина руки и лицо.

Подхватив недовольного рыжика к себе в седло, Сканд быстро довез его до таверны, где Лексу дали умыться и большую миску свежей каши с фруктами. А еще тонкие полоски жареной рыбы. Лекс с интересом откусил кусочек. Мясо было жилистым и сухим, как у щуки или трески, но, тем не менее, достаточно вкусным. Сканд удивленно спросил, откуда рыбка, и в ответ услышал, что купцы показали, как можно ловить мелких личей на приманку. С крупными такой фокус не пройдет, они с возрастом становятся умными и сильными, но вот молодняк большим умом не отличается и ведется на приманку. Лекс сразу загорелся посмотреть на подобную рыбалку, но Сканд сказал, что сам отвезет его после завтрака.

Лекс быстро съел и кашу и рыбу и еле дождался, пока Сканд закончит насыщаться. Тому поесть не давали, отвлекая всевозможными вопросами. Начиная от военачальников, которые ждали дальнейших распоряжений и до офицеров службы обеспечения, которые хотели знать, как долго армия будет находиться здесь, чтобы спланировать подвоз продовольствия и оборудование дополнительных спальных мест. Лекс недовольно морщился всякий раз, как муж откладывал ложку, чтобы дать распоряжение, но тут он увидел «левого центуриона» Тургула. Центурион хотел узнать, что ему делать дальше.

— Постреляйте камнями до обеда вслед уходящим пиратам, — махнул рукой Лекс, — достать их уже не получится, но пусть запомнят — это не они ушли, а мы их прогнали. А кстати, почему ты один пришел? Где Тургул и «правый» центурион?

— Тургул и его центурион сильно обгорели, — левый отвел взгляд, — у центуриона только одну ногу отрезали, и пальцы на руке, а Тургул сильно обгорел, прямо до костей. Лекарь хотел прервать его мучения, но ваш человек запретил. Поэтому лекарь обрезал все обгорелое, а то, что осталось, передал тому парню, который назвался его женихом.

— Так, я не понял, — Лекс вскочил из-за стола, — жениху — это Бэлу, что ли? Он же не хотел. Или кто-то еще появился? Сканд, заканчивай уже эту кашу мучить и пошли!

Сканд, недовольно побурчав, что его оставляют голодным, и все из-за чужих женихов, но встал из-за стола и, вскочив на Шу, домчал рыжика до правой батареи требушетов. Там установили четвертый требушет и теперь дожидались распоряжений начальства. Одноногий центурион использовал одного из воинов вместо костыля и продолжал командовать. Сканд сразу распорядился передать полномочия и назначил главного вместо центуриона, а тому приказал отправляться в столицу для излечения.

Два сгоревших требушета были уже разобраны и головешки сложены аккуратной кучкой на берегу. Все вокруг было засыпано толстым слоем песка, так что каменистый раньше берег казался песчаным пляжем. Ближе к порту собиралась небольшая группа раненых воинов. За ними приехало несколько грузовых ящеров, между которыми устанавливали носилки, в которых будут везти раненых. У кого не было руки, собирались идти рядом, а у кого не было ноги, или обгорело лицо, те должны были добираться на этих носилках. Сканд рассказал, что раненых по старому закону распределяют между домов патрициев. Те их кормят и их слуги ухаживают за ними до полного выздоровления. Ну, а воины, когда идут на поправку и уже могут спокойно передвигаться, помогают с охраной дома, от возможных врагов, а вдруг злодеи нападут? Такого, правда, никогда не было, но всякое возможно в первый раз.

Лекс нашел Бэла в самом дальнем углу возле плоской плетеной корзины. Лекарь передавал ему мешочки с травами и что-то втолковывал. Заметив главнокомандующего с мужем, лекарь быстро поклонился и сбежал, оставив Бэла в одиночестве.

— Тургул сильно обгорел? — Сканд крутил головой, выискивая военачальника, — а где он?

Вместо ответа Бэл осторожно снял кусок ткани, которой была накрыта корзина. Лекс вначале не понял, что там лежит. Какой-то красный кусок мяса, с подгорелой корочкой, сквозь трещины у которого сочилась какая-то жидкость. Сканд зло втянул воздух и недовольно уставился на Бэла, который смотрел на Лекса с закаменевшим лицом.

— Его надо добить, — Сканд дернул лицом и стал доставать меч.

— Подожди, — Лекс повис на руке мужа, — поясни, он ведь еще живой. А руки-ноги ведь могут и вырасти. Сердце бьется, голова на месте, а все остальное отрастет. Разве не так?

— Так, — Сканд недовольно раздул ноздри, — кожа восстановится дня за три, а потом будет ужасно зудеть, пока все корочки не отвалятся. Просто до одури, до крика. У меня был однажды ожог на ноге, не такой сильный, но я пожалел не раз, что не дал ее отрезать. Я на ночь руки связывал, чтобы во сне не чесаться. Глаза вырастут дней за пять, руки-ноги дней за тридцать. Член начнет расти только после того, как ноги отрастут. Организм восстанавливает себя по мере того, что считает для себя наиболее важным. Вначале глаза, потом руки, когда появятся пальцы на руках, начнут расти ноги. И только потом член. И если ожог был сильным, то он может вырасти маленьким или кривым. Бывало, что после ожога отросший член отрезали, чтобы потом вырос, какой должен быть. Но не это главное… — Сканд зло дернул головой и с ненавистью посмотрел на Бэла, — самое страшное — это даже не боль, а беспомощность и зависимость от другого человека. Он сам долгое время ни есть, ни пить не сможет. А чтобы посрать, это вообще может стать проблемой. Гадить под себя унизительно, а просить, чтобы тебя на горшок посадили, а потом задницу вытерли… Не удивлюсь, если он решит покончить с собой, когда руки отрастут.

— Я присмотрю, чтобы он не наделал глупостей, пока не выздоровеет до конца, — Бэл смотрел исподлобья, — если только вы разрешите его оставить. Он все же мой жених. Я хотел бы сохранить ему жизнь.

— Так замуж захотелось, что согласен мучить человека? Или захотелось почувствовать свою власть над старшим?

— Нет. Сканд, не надо так… — Лекс встал возле Бэла, — Тургул живой, и это главное. Если есть шанс опять стать нормальным, то крайне глупо отказываться только из-за боязни боли. Я бы тебя тоже выхаживал, и пусть бы ты меня потом возненавидел, но я не дал бы тебе просто умереть.

— Дело не в боли… — Сканд махнул рукой, не зная, как пояснить мысль.

— Я даю ему дурман, он не чувствует боли, — Бэл смотрел как побитая собака, — я понимаю, что это будет долго, но Тургул хороший человек, и даже если он потом и не посмотрит в мою сторону, я все равно хотел бы сделать все, что смогу, только разрешите мне за ним ухаживать… Мне надо время и место, а еще еда.

Сканд недовольно рыкнул, но Лекс стал возле Бэла и сложил руки на груди, с самым упрямым выражением на лице. Бэл, поняв, что его поддерживают, приободрился и накрыл корзину обратно чистой тканью. Крин притащил большой горшок с какой-то мазью, но увидев недовольного Сканда, не решился подойти ближе.

— А, делайте что хотите! — Сканд в сердцах махнул рукой, — всех тяжелых все равно тащат ко мне в дом. Займи гостевую комнату и сделай так, чтобы его таким никто не видел. Пощади его гордость. Но будь готов к тому, что он разорвет помолвку, как только начнет говорить, и будет гнать тебя. И вообще, о благодарности забудь. Он будет злиться, что из него сделали такой обрубок, а когда поймет, что теперь зависим от тебя, он тебя возненавидит.

— Ну и пусть, — Бэл пожал плечами, — я никогда и не рассчитывал найти мужа или создать семью. А к ненависти к себе я уже привык.

— Вот и славно, — Лекс довольно улыбнулся, и похлопал Бэла по плечу, — как я понимаю, ты уже приготовил его для транспортировки? А это мазь зи? Хорошая вещь. Крин тебе поможет донести его, или найти ящера для перевозки? Послать еще с тобой людей, чтобы вы могли меняться в дороге? И, пожалуйста, передай Тиро, что с нами все хорошо, пусть не переживает. Передай, что Сканд меня за шиворот таскает, как детеныша, и не дает мне даже шага от себя сделать. Изверг!