Бронеходчики. Сверкая блеском стали… - Калбазов Константин - Страница 9

Оно бы, по-хорошему, дать холодильной установке выйти в нормальный рабочий режим, но времени на это нет. Врубил масляный насос. Работает с легкой натугой. Холодильник еще не вошел в силу, и мощность машины пока оставляет желать лучшего. Но ничего не поделаешь. Не тот момент для выполнения всего регламента запуска.

Поднял перископ – обзора никакого. Видит только то, что перед ним. Но не сказать, что вообще ничего не разобрать. Как раз очень даже видно, что по полю прошлись техника и солдаты, укрывающиеся за нею. На это явственно указывают полосы вытоптанной пшеницы.

Прикрыл глаза, вознеся мысленную молитву. И решительно надавил на педали, выпрямляя конечности. Выскочить, как чертик из коробочки, было бы эффектнее, но реактивные заряды уже израсходовал утром. Новых не подвезли. У них вообще сейчас со снабжением не ахти. Хорошо хоть боеприпасов пока в достатке. Впрочем, и реального боя еще не было.

Проломил маскировку и поднялся над поверхностью земли. Прежде чем выходить наружу, довернул корпус и глянул влево. С тыла никого. И это радует. Вправо. А вот и атакующие цепи. Метров двести. Бронетяги выстроились в линию, пехота ожидаемо укрывается за ними. Не так чтобы и много. Не больше батальона. Но если честно, то больше и не нужно, при таком-то серьезном козыре, как боевые машины. А там и выбитый со станции полк подтянется.

В отношении поляков, конечно, шуток бытует немало. Но правда заключается в том, что воевать они умеют. Храбро, отчаянно и умело. И это в них сидит исторически. Утренний бой за станцию не показатель. Внезапная атака сразу после массированного авианалета, да еще когда на тебя надвигаются шагающие боевые машины. Пусть и не высотой с дом, но все одно не картонные игрушки. Тут уж кто угодно дрогнет. Кхм. Ну разве только японцы. Вот уж к кому Григорий успел проникнуться неподдельным уважением.

Иное дело, что Польшу в свое время сгубила гонористая и кичливая элита. Она же вовсю старается и сейчас. Включи польское правительство мозги вместо того, чтобы истекать желчью, – глядишь, и поняли бы, что Россия для них куда более выгодный геополитический союзник, чем те же Англия и Франция. Ну да, в голове нет – в заднице не займешь. Придется учить и вправлять им мозги. Ну и так уж получается: чтобы достучаться до разума, не подзатыльники отвешивать, а раздавать пинки.

Вновь довернул корпус влево и сразу же двинулся вперед, размеренной поступью, точно попадая на ступени и волоча за собой ветви, жерди, сухую траву. Несколько секунд – и он на поверхности. Одновременно подал звуковой сигнал. И тут же начала вздыбливаться маскировка над остальными машинами.

Привлечь получилось не только внимание своих бойцов, но и наступающую польскую пехоту. Те сильно возбудились, наблюдая появляющиеся за спиной бронеходы. Еще бы им не разволноваться: кому захочется оказаться посреди разборок боевых машин? Но тут уж ничего не поделаешь. Не повезло так не повезло.

Григорий вскинул БРС и нажал на спусковой рычаг. Хлесткий выстрел. Привычная легкая отдача, успешно растворившаяся в массивном теле бронехода. И короткий росчерк трассера, унесшийся в сторону противника. Ну, а он о чем? Прежде чем появилась тугая струя пара, обдавшая пехотинцев и заставившая их брызнуть в стороны, был кровавый взрыв.

Сколько раз уж видел подобное и всегда едва не содрогался от осознания происходящего. Спокойно наблюдать за тем, как разрывает человека, можно только абстрагировавшись от реальности. Азаров это прекрасно сознавал, иное дело, что защитная реакция все же срабатывала не всегда.

Еще пару выстрелов на добивание. В «двадцатьпятках» по четыре котла, расположенных в два ряда. Современные, корпус из тонкого металла, внутри кольца змеевика медной трубы. Преграда никакая. Броня на корме всего лишь двадцать миллиметров, энергия пули все еще приличная. Так что шанс полностью обездвижить машину достаточно высок.

Парни, едва выбираясь из капониров, также спешили внести свою лепту в избиение противника. Не сказать, что у них обошлось без рикошетов, но зато не случилось ни единого промаха. Порой под раздачу попадала и пехота. Не больше десятка секунд – и шесть машин правого фланга атакующих оказались обездвиженными. Две из них даже запылали жирным оранжево-бурым пламенем и клубящимся черным дымом.

Все. Вести обстрел и дальше с этой позиции бесполезно. Во-первых, сила «Гренадера» в подвижности. Нечего из себя мишень изображать. Во-вторых, остальные машины противника теперь уже под таким углом, что о пробитии и речи быть не может. Ну и в-третьих, они все еще далеко от позиций засевшего в обороне легиона. Больше двух километров. Тут любые бронебойные средства спасуют. Кроме разве что гаубичной артиллерии.

Весь смысл засады сводился к тому, что «Гренадеры» успеют сблизиться с бронетягами и устроят свалку. А уж тут неповоротливые машины были бы обречены. Поэтому Азаров подал звуковой сигнал «делай как я» и побежал прямиком к цепи наступающих, стремясь как можно быстрее добраться до противника.

Кстати, поляки вовсе не собирались дожидаться, когда же бронеходчики до них доберутся. Машины начали спешно разворачиваться. Но еще быстрее поворачивались орудийные башни. Что, в общем-то, ожидаемо. Пехота вновь поспешила укрыться за броней, благо до станции все еще далеко и оттуда угрозы, считай, никакой. Если только минометы. Но те пока молчат, а «Гренадеры» – уже вот они.

Вроде и бежит Азаров вперед, а взгляд неосознанно блуждает по смотровым щелям, контролируя обстановку не только перед собой, но и на флангах, и с тыла. Привычка охватывать панораму поля боя. Он всегда помнил слова своего первого ротного в Испании поручика Дольского о том, что командир в ответе не только за себя, но и за своих подчиненных.

– Твою дивизию, вперехлест через колено!

Несмотря на то что бежал, «Гренадера» Азаров сумел остановить за каких-то три шага. Одновременно с этим пальцы привычно отработали клапанами трубы, подавая сигнал «делай как я». Опоры вгрызлись в сухую землю, вздыбливая комья земли и вырывая стебли пшеницы. Бронеход развернулся на сто восемьдесят градусов, словно хищник, почуявший опасность сзади. Обстрела капитан не боялся. Не станут польские бронетяжники стрелять – не та ситуация.

Подчиненные еще только останавливались, а Григорий уже вскинул пулемет и нажал на спусковой рычаг. Потом, наплевав на все, начал вторить из бэрээса. Так и бил с двух рук, поливая свинцом выметнувшуюся из-за языка леса конную лаву. Веер трассеров впился в живую стену, буквально выкашивая людей и лошадей. Уже после третьего выстрела бронебойки у одной из лошадей оторвало половину груди вместе с ногой. А вскоре к своему командиру присоединились и его подчиненные.

Преимущество бронехода – в движении. Но сейчас Азаров посчитал, что это будет помехой. Только точный сосредоточенный огонь – вот что может им помочь в данной ситуации. Вскоре в дело вступил пневматический гранатомет. Все двенадцать гранат выметнулись из ствола одна за другой. Он начал их пускать на предельных трехстах метрах, все время меняя прицел по мере приближения противника. Подчиненные в точности повторяли его маневр, вплоть до выпуска в противника эрэсов.

Пять пулеметов, веера трассеров, несущихся им навстречу. Крупнокалиберные пули, время от времени в прямом смысле этого слова разрывающие в клочья их боевых товарищей. Шестьдесят гранат, рвущихся одна за другой, сплетаясь в одну нескончаемую череду. Жутко воющие и рвущиеся с внушительным грохотом эрэсы. И это противника не остановило.

Польские уланы неслись в атаку галопом, презирая опасность и смерть. Глупость? Еще какая! Но это касаемо командиров. Что же до рядовых… Григорий в какой-то момент даже испугался их безудержной отваги. Да-да, что-то там внутри него щелкнуло, весьма похожее на панику. Но все же он сумел взять себя в руки и продолжать стрелять в наседающего противника.

В последний момент, когда уланы приблизились вплотную, Азаров даже успел пустить струю жидкого пламени из огнемета. Мчавшихся на него всадников и лошадей охватила паника. Но другие обошли охваченных огнем и ужасом товарищей.