Последнее причастие (СИ) - "Lantanium" - Страница 23

Света действительно не было, пришлось продолжать осматриваться с маленьким фонариком.

─ Бабушка? ─ зачем-то позвала она. В ответ, как и ожидалось, была тишина.

Интуиция заставила заглянуть под стол, сунуться к мусорной корзине. Маргарита опустила в неё фонарик. Какие-то пакетики, салфетки, вата… медицинские перчатки… Девушка чуть не стукнулась головой о столешницу. Перчатки? А пакетики, кажется, от шприцов. Было лишь два варианта… И лучше бы это был второй. Марго в спешке начала звонить в ближайшую больницу.

И ей сообщили, что бабушка там, в реанимации. Инсульт. Девушка едва не выронила айфон. Когда болезни не касаются тебя напрямую, ты о них не задумываешься совершенно. Инсульт. Внутри пробежал холодок. И почему не приехала раньше, дура? Бабушка звонила не так часто и тем более редко просила приехать, неужели нельзя было догадаться, что что-то не так? В Марго немедленно проснулась совесть. Надо срочно бежать в больницу. Только Маргарита сделала шаг в сторону веранды, как сзади что-то щёлкнуло, словно кто-то заряжал пистолет.

Свет фонарика чуть потускнел, заморгал. На улице что-то взорвалось, глухо, быстро, как лопнувший воздушный шарик. В спину девушки дунуло ветром, которого никак не могло быть в коттедже.

«Неужели опять?» ─ мелькнула мысль. Девушка медленно обернулась.

К ней плыла та самая леди ─ теперь Марго могла её рассмотреть. Лицо леди скрывала чёрная кружевная вуаль, длинные волнистые тёмные волосы спускались к талии. Фигура была окутана в серебристую шёлковую шаль, под ней виднелось красное бальное платье в стиле семнадцатого века. Рука леди, облачённая в перчатку, тянулась к ней. Маргарита отступила на шаг. Стекло на столе порезало её ногу, пройдя преграду джинсов. Почему оно такое острое? Девушка очнулась. В комнате было пусто.

─ Что за чертовщина, ─ вслух произнесла она. Фонарик совершенно погас, Марго затрясла брелоком, но тот не желал работать. Слабые блики света, иногда появлявшиеся, мгновенно исчезали. Помимо пустоты, была и темнота.

Тонкие пальцы, оставляя влажные следы, уткнулись ей в грудь, проходя сквозь пальто. Тело девушки прошило пронизывающей мерзлотой. Маргарита, не в силах пошевелиться, вгляделась: сквозь пелену на неё смотрели глаза молодой женщины под вуалью. Обсидиановые, нечеловеческие.

А потом вдруг пошёл дождь, и снова заскрипели детские резиновые сапожки. Мокрый носик кокер-спаниеля уткнулся в руку, сжимавшую пластмассовую лопатку. Марго огляделась. Её старый дом в Ливерпуле, безлюдный сад, скрывавшийся ото всех за кустами. Из открытого окна лилась музыка, кажется, Битлз. Маргарита сидела на ступенях в окружении игрушек под крышей беседки во дворе.

Задняя калитка чуть скрипнула, Марго оглянулась. К ней шёл высокий человек в плаще, волочащий одну ногу. И почему она тогда промолчала? Маргарита была робким ребенком и только во все глаза смотрела на незнакомца. Он интересовал ее. Собака заворчала, оскалила зубы. Человек же приближался, целенаправленно идя к ней. Лесли, уже не скрывая своё недоверие, заливисто залаяв, бросилась к мужчине.

Сверкнула коса, Марго отпрянула, взвизгнула, а вот Лесли уже не смогла. Из дома тоже послышался крик. Но слишком быстро развивались события, бабушка, хотя ей и было в то время лет пятьдесят, не могла успеть. Маргарита успела заметить лишь налитые кровью, совершенно безумные глаза, лишённые зрачков, да искривлённый рот, в уголке которого запеклась кровь. Большего ей память не показала даже сейчас. Коса полоснула её по груди; в глазах разом потемнело, и из ниоткуда выступило лицо женщины, скрытое вуалью. Прогремел выстрел. Нападавший, разом обмякнув, выпустил из рук топор… Стоп, почему топор, мелькнула мысль где-то на задворках сознания, ведь она видела косу… Мужчина упал на траву: его живот был прострелен насквозь, и только чудом пуля не задела Маргариту. Она чувствовала, как горячая кровь побежала быстрее, как яснеет разум, как боль становится всё острее… И тут прогремел второй выстрел. Пуля, рассекая дождь, неслась к ней ─ боль снова пронзила девочку, на этот раз над сердцем. Из дома выбежала бабушка.

Калитка скрипнула последний раз.

Маргарита резко выдохнула. Она стояла всё в той же комнате, лихорадочно сжимая фонарик, и смотрела в темноту, чувствуя, как пальцы продолжают холодить кожу над грудью.

─ Неката, ─ выдохнула девушка. Вуаль перед ней зашелестела, выдавая присутствие демона.

─ Я давно с тобой, ─ донеслось из темноты, и пальцы исчезли.

В голове стояла последняя картинка: человек, бежавший от её дома, молодой, темноволосый, худой и больше напоминавший подростка. В его руке был револьвер, и он стрелял в неё. Почему стрелял в мужчину, можно было понять, но чем провинился ребенок? Просто промазал и испугался, что поймают? Это было самое разумное объяснение.

─ Ты доверяешь тем, кому не стоит доверять, ─ вновь раздался шелестящий голос. Неката, испуская сияние, стояла у лестницы на второй этаж. Шаль исчезла: она была лишь в красном платье, расшитом драгоценными камнями. В руке был веер. Внезапно веер загорелся; пламя охватило ткань, сжигая его, как бумагу, щадя кожу. Огонь поднялся до груди и погас, оставив лишь два слова: «Не верь». Фигура на миг появилась и исчезла.

Маргарита моргнула. В зале снова было пусто и тихо, ни пожара, ни голоса. Фонарь вновь заработал. Поняв, что Неката больше не вернётся, девушка направилась к выходу. Кружок света показал ей каминную полку, на которой что-то блестело.

Линзы.

Сгорает каждый раз, но возрождается. Демон дал намёк. Он не только показал, что нельзя доверять никому, но и указал на лицо, которому доверять точно не стоит. Кэрис Моран была здесь, но зачем? Маргарита сжала зубы. Она была здесь, а её бабушка теперь в больнице. Кэрис ─ врач. Она знает, какое средство можно дать человеку, чтобы убить без подозрений. Марго вернулась к столику. Кофе был черен, как смоль. Крепок. Можно было дать что угодно, и человек бы не почувствовал вкуса. А кто станет проверять наличие яда при инсульте у шестидесятилетней женщины? Тем более, что бабушка уже имела заболевания, связанные с сердцем.

Но зачем Кэрис вернулась? Или не Кэрис? Дверь была открыта в любом случае, врачи бы не стали выходить через чёрный вход.

Почему-то о причине поступка Моран девушка даже не задумывалась.

Маргарита снова осветила зал фонариком. Всё на месте, кроме пары деталей, которые легко можно было списать на тех же врачей. Второй этаж? Не очень-то хотелось туда идти после самосожжения Некаты. Вспомнив о том, что бабушка в реанимации, Маргарита бросилась к выходу. Снег шёл ещё гуще, фонарь не светил, мир стал белым, как простыня.

Знал ли Риган? Может, он и попросил? Но зачем? Марго в нерешительности обернулась к веранде коттеджа. По ступеням вновь спускалась Неката, словно услышав её вопрос. Подол её юбки сметал снег, будто она была реальной. Снежинки оседали на волосах.

─ Память человека хранит многое, ─ произнесла она. Внезапный порыв ветра отбросил вуаль ─ под ней оказался кривой, словно наспех проведённый бритвой рот с размазанной губной помадой. Улыбнувшись, Неката вдруг начала чернеть, будто превращаясь в пепел. Острые кривые зубы удлинились, глаза заалели, волосы загорелись, зашевелились. Маргарита зажмурилась. Больше всего она боялась, что демон вновь повторит шуточку с внезапным возникновением рядом, и потому решилась открыть глаза только тогда, когда заледенели пальцы на ногах. Сначала один глаз, потом другой. Обнаружив, что веранда пуста, Маргарита что было сил рванула к выходу и едва не порвала пальто об заграждение. Перед глазами стояла «милейшая» улыбка Некаты.

Я давно с тобой? Что это значит?

Недолго Марго думала об этом: в голове постепенно остались мысли лишь о бабушке, Кэрис Моран и Ригане О’Салливане. Ох, сколько к нему было вопросов. Она была так зла. Она думала о том, что соберёт вещи и убежит к любой одногруппнице, лишь бы не находиться в одной комнате с этим паршивцем. И никакие карие глаза бы её не удержали.