Сто килограммов для прогресса (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 96

Открытие магазина и новые деньги вызвали некоторый ажиотаж. Торговцы знали про такую торговлю в Чембало, а вот большинство жителей об этом не знало. В первые дни на руки ушло очень много мелких монет — сольдо и полсольдо — люди разбирали на сувениры. Это не столько эмиссионный доход сколько «нумизматический». Я к этому готовился но не оценил масштабов — мелочь почти закончилась, сдачу приходится давать гвоздями и серебром. Послал шхуну в Чембало забрать часть мелочи в той конторе, ну и заказать срочно печать новых «монеток».

Вернулась экспедиция из Таны, Аким рассказал что все прошло без особых эксцессов, стрелять не пришлось. Тот бой в крепости очень впечатлил нападавших татар и свидетелей. А тех, кому свидетели бой пересказывали, впечатлились еще больше. Получалось, что у нового правителя такое страшное оружие, что один воин убивает сотню конных за считанные мгновенья. И что подойти к такому ближе чем на полста шагов невозможно. Хотя ближайший труп был найден всего в пятнадцати метрах от «пулеметчика». Что же, такие слухи нам только на руку, пусть боятся.

Так что когда к стану ногаев подошли шесть отделений, ногаи уже почти были готовы сдаться. Когда речь зашла всего лишь об выплате виры, ногаи обрадовались. Так что довольно легко отдали всех русских и литвин что были в рабстве, а таких набралось двадцать два человека. Акиму этого показалась мало, он еще забрал два десятка овец для гарнизона Таны. Вот и вся «операция.»

В крепости Аким указал построить четыре закрытых сторожевых вышки — как в Чернореченске. Против нападающей конницы — лучшая защита. Если бы в момент нападения была бы хоть одна вышка в центре с карабинером (крепость в Тане небольшая), то он бы просто перестрелял всех из защищенной будки, будучи почти в безопасности. Есть небольшой шанс получить стрелу в бойницу, но счет будет где-то 1:30 — 1:50 в пользу стрелка. Так что забыли мы про свои же возможности, надо строить такие вышки в каждой крепости.

Данных по этому бою у меня стало больше, и я попытался проанализировать произошедшее. Ногайская конница атаковала вяло, большая часть были с луками, ворвались и начали стрелять, но мои прикрылись щитами. Несколько всадников попыталась подойти на сабельный удар, но их было мало. В убитых конях было довольно много пулевых попаданий, получается, что даже получив смертельную рану в шею или голову, конь еще может проскакать более сотни метров, хотя некоторые вставали на дыбы и вперед не шли. А вот попадания по передним ногам останавливали коней довольно стабильно — трудно скакать, когда перебиты или кость или мышца.

Вот если бы конница целенаправленно шла в копейный удар, то они бы легко достигли бы цели. Потеряли бы десяток, но достигли. Хорошо, что среди обычных татарских войск таких мало. Они, в целом, отважностью не отличаются, для них война — это работа, бизнес. И только иногда вопрос выживания. Но среди гвардии Менгли есть всадники с прочными копьями и щитами, в кольчугах и ламеллярах. И дисциплина там в традициях хана Чингиза, если пошлют в атаку, то они не отвернут.

Только они не совсем рыцари — латы у них не полные, кони у них почти не защищены. Проблема в конях — нет тут таких сильных, чтобы таскали столько железа. Хотя кони в гвардии покрупнее простых татарских, но из защиты — максимум небольшой нагрудник и что-то на голове. Так что если они на нас попрут — стрелять придется по коням. Но и это не решает — моя стрелковка начинает поражать только с метров 150–200, а такое расстояние и смертельно раненый конь проскачет, если только ноги не перебить.

Так что гвардия Менгли Гирея меня легко вынесет, но никто об этом не знает. Бой в Тане — это подарок имиджу моей армии, будем пока этим прикрываться. Нужен мощный патрон, но его в мой карабин не засунуть — свободный затвор. Могу сделать магазинную винтовку Мосина, а, лучше, Маузера. Сложно, и вопрос с калибром не решен. Но будет низкая плотность огня. Пулемет нужен. Еще сложнее — но это конец всяким конницам.

Хотя в том бою пулемет могли бы и не успеть применить, а карабин — успели. Так что от карабинов отказываться нельзя, очень удачные получились — против пехоты хороши, галеры и дома штурмовать можно, патрон недорогой.

* * *

Из Таны Аким привез четверых отличившихся пикинеров, пошлем их в учебку, на солдат учиться. Там оставил еще одно отделение, теперь там три. Ну еще привез двадцать три мокросоленых конских шкуры убитых ногайских лошадок. Мясо лошадей засолили, солонины надолго хватит, еще двадцать овец. А вот хлеба и зерна надо им срочно послать — устье Дона скоро замерзнет, и Тана будет отрезана от нас на два-три месяца.

Встретился с освобожденными из плена, сразу заметно кого захватили в этом году на продажу, а кто давно в рабах. Эти шестеро выглядят страшно — худые, в шрамах. В рабстве у степняков — хуже каторги, двое измучены до инвалидного состояния, еле ходят. Их сразу к лекарям, а четверо пусть пока отъедаются, потом найдем им дело.

Из шестнадцати «свежих» — трое пацанов, их сразу в школу. В Каффе мы тоже школу открыли, там учаться дети Еремея и будущие солдаты. Остальные уже в курсе что можно на солдата выучится, а можно в рабочие пойти, за серебро работать. В принципе, так и поделились — большинство, кто помоложе — захотели в солдаты, несколько мужиков постарше — в рабочие, даже один кузнец нашелся. Так что в Чернореченск тринадцать поедут. Да и мне ехать надо, бумажные монеты полностью без меня не напечатают, сам же такую защиту ввел, езжай теперь.

Шхуна, на которой пошли в Чембало, уже оборудована по-зимнему: рулевой и матросы в овчинных тулупах, рубка рулевого застеклена, в трюме чугунная печка, труба жестяная, даже лист жести под печкой постелен. Парусная шхуна, а дымит как пароход.

В Чернореченске сдал Игнату в учебку пополнение — и греки арбалетчики, и армяне пикинеры, и русские освобожденные. Вот уж точно — «плавильный котел», как в Советской Армии. Так там солдаты даже из самой средней азии хоть как-то по-русски объяснялись. Тут же греки и армяне месяц назад ни слова по-русски не понимали. Ничего, у нас много способов мотивации припасено.

Я все таки зачислил Ивашку в солдаты. За эти два года вырос и окреп. Окреп — не то слово, он много занимался на турнике чтобы стать выше, подтягивается раз двадцать и все основные упражнения выполняет, гимнаст-спортсмен стал. Когда стало полегче с патронами, я его почти перестал ограничивать в стрельбе — выделял по сотне патронов в месяц — получается, что он стрелял на стрельбище больше всех в этом мире. Из револьвера он начал стрелять когда еще был мелким — одной рукой было ему трудно управляться, я показал ему правильный хват двумя руками. Сейчас, на соревнованиях по практической стрельбе среди штурмовиков, он в числе первых.

Я его поставил в общий строй на два месяца, чтобы он почувствовал — что такое армия. Но он это прошел легко и весело, и я перевел его в прямое подчинение Савве — им есть чему поучиться друг у друга. Ивашке, по его выучке, уже звание сержанта положено, но я придерживаю, а то возгордиться, да и молод еще. Да он долгожданному званию солдата рад несказанно, он столько к этому стремился.

А сам на промзону, еще куча дел у меня. Сначала пропечатал кучу бумажных монеток, потом пошел в механический цех к Прохору, докладывает, что производство идет без сбоев. Сразу бросились в глаза ряды карабинов в разной степени готовности, хорошо-то как! Это когда же успели столько сделать? Рассказывает, что стволы сверлят в три смены, а кузнецы используют матрицы не только для ствольных коробок и половинок магазинов, а и для других деталей — затвора, вкладышей и деталей УСМ. Так что куют быстро и довольно точно, так что последующая механическая обработка минимальна, отсюда и скорость производства. Интересно, а как качество?

Взял в руки почти готовый карабин — все ровно, гладко, перезарядка плавная. Прохор заметил и говорит:

— Да, перед воронением не только шлифуем, но и полируем, смотри какая красота после воронения — черное зеркало!