Мертвая академия. Печать крови - Лайм Сильвия - Страница 24

Некромант выдержал легкую паузу, приготовившись к удивлению на лице товарища, а затем протянул, неосознанно наслаждаясь мелодичными слогами имени:

— Лариана Ирис.

Друид на миг нахмурился, будто вспоминая. А затем сдвинутые брови взлетели вверх, выражая крайнее изумление.

— Не может быть! — воскликнул он, но Дэйн в ответ лишь кивнул, поморщившись.

Через мгновение, успокоившись, ректор Живой академии добавил:

— Что ж, это удивительное совпадение, что она здесь, у тебя. Что решила стать некромантом. Впрочем, жаль, конечно.

— А ты уверен, что это совпадение? А не рок? — вдруг, резко подавшись вперед, спросил ректор ЦИАНИДа.

Напряженная тишина повисла между мужчинами, когда черные и серые глаза встретились, мрачно вглядываясь друг в друга.

Друид первым отвел глаза и улыбнулся.

— Ты вечно преувеличиваешь. Твоя Лариана — просто талантливая девочка.

Дэйн резко выдохнул и отвернулся. Словосочетание «твоя девочка» слишком сильно резануло воображение. Он потер переносицу, пытаясь хоть как-то отвлечься.

— Я чувствую, что это не так, — проговорил он через мгновение. — А ты всегда был склонен преуменьшать опасность. Впрочем, сейчас я как никогда прежде надеюсь, что ты окажешься прав. Иначе нужно было убить ее еще в младенчестве…

От этих слов у него самого перехватило горло, а кулаки непроизвольно сжались.

Фиалковые глаза. Запах карамели и диких яблок…

— Годы не сделали тебя мягче, Дэйн, — говорил друид, не замечая, что с другом творится что-то странное. — Хотя когда-то именно ты решил сохранить ей жизнь.

«Дышать, нужно просто дышать…»

Мысль о том, что когда-то он мог причинить вред этой девочке, пронзила насквозь будто каленым прутом.

Рот. Маленький, приоткрытый рот. Прерывистое дыхание, припухшая ранка на губе…

— Дэйн, что ты делаешь? Дэйн, твоя рука! — воскликнул Хемиан.

И некромант наконец опомнился, опустив взгляд. Его пальцы сжимали острый ритуальный клинок. И по бледной ладони змеились багряные дорожки.

— Дэйн, это правая рука, — тихо сказал ректор Живой академии, напряженно вглядываясь в то, как его друг медленно разжимает кисть, а клинок со звоном падает на пол.

— Любую тьму можно приручить, — монотонно проговорил некромант, остекленевшими глазами смотря на кровь, — кроме той, что внутри…

— Дэйн, — испуганно позвал друид, но тот не ответил, продолжая смотреть только на свою алую ладонь.

— Я не чувствую боли, — через мгновение бросил тот, словно говорил о погоде или овсянке в столовой. Хотя на самом деле это означало одно: то, чего он боялся много лет, все же произошло.

— Ритуал не удался… — понял Хемиан, глядя в льдистые озера глаз товарища.

Он тоже был ошарашен. Но один из сильнейших друидов империи даже примерно не мог представить то, что чувствовал сейчас его друг. Дэйн Люциан, высший некромант, человек, которому доступны чуть ли не все грани сумеречной науки. Человек, заживо превращающийся в нежить…

Глава 10

КРУТОЙ ПРИКИД, ИЛИ ЧЕРВИ ДЛЯ ДЕМОНОЛОГА

Я не видела Леонара целую неделю. Поговаривали, что в ночь с десятого на одиннадцатое число месяца Огня кто-то встретил принца по дороге в ректорский кабинет. Потом оттуда якобы полыхнуло огнем и серой. Из щелей донесся вой умертвий, царапающих острыми когтями дорогое дерево двери. И больше Леонар Альвис, наследный принц Туманной империи в академии не появлялся.

И я вас спрашиваю, куда он мог деться?! Ведь его исчезновение приходится как раз на то самое время, когда ректор Люциан вернул меня из сумеречного мира.

Стойкое ощущение, что это я виновата в пропаже бедного принца, никак не исчезало. Ну зачем, зачем я сказала Люциану, что была не одна?

С другой стороны, не мог же он его убить, в конце концов? Или мог?

При воспоминании о ректоре меня в очередной раз бросило в дрожь. Главу нашего учебного заведения я тоже не видела целую неделю. Но каждый раз на занятиях мне казалось, что я чувствую спиной обжигающий взгляд серых глаз. Конечно, стоило просто обернуться, чтобы понять: это лишь мое больное, разыгравшееся воображение. Какое дело высшему некроманту до простой магианы? Да еще и из крестьян…

Но я не могла приказать мыслям в голове умолкнуть. Они никак не слушались, раз от раза поднимая из ила прошлого яркие, обволакивающие образы. Острые, до боли дерзкие картинки перетекали одна в другую, заставляя меня дорисовывать события, которых никогда не было.

Тихий пронизывающий голос, вызывающий дрожь в каждой клеточке тела. Мраморно-серый взгляд, от которого слова застревали в горле. Губы, которые оказались еще мягче и пьянили еще сильнее, чем я могла себе представить.

Как я решилась поцеловать его? Ректора академии? Это до сих пор не укладывалось в голове. Но даже сейчас помню: желание сделать это было слишком велико. Лихорадочная волна мыслей, полных горячей лавы и в то же время лишенных чего-либо вообще, не давала покоя. Прохладное дыхание мужчины на моей щеке делало воздух вокруг лишь еще жарче. И взгляд… Серый взгляд, темнеющий с каждым мгновением, вспыхивающий голодом и первозданной тьмой. Тьмой, которую зажег мой поцелуй.

Я не могла не чувствовать, как Люциан напрягся всем телом… и не отстранился. Не могла не заметить его замершего дыхания, ставшего через секунду тяжелым и почти рваным. И от этого у меня подгибались ноги, а внутри словно что-то обрывалось, безостановочно падая.

Хотелось дотронуться до него, заставить обнять себя, быть ближе, глубже… Зарываясь пальцами в волосах цвета пепельно-белой стали. И я представляла, как касаюсь ладонями обнаженной груди под его расстегнутой рубашкой. Как он едва заметно вздрагивает, чувствуя мои движения. Как завороженно следит за мной мрачнеющим взглядом.

Но все это было лишь фантазией. Больной, ненормальной, безнадежной фантазией.

Кроме того, в голове все еще звучали холодные слова: «Это место плохо влияет на рассудок…»

Они звенели, не переставая, в моей голове. И как бы мне ни хотелось поверить, что та ночь была дикой, пьянящей, волшебной не только для меня, похоже, я ошибалась.

Я уже немного освоилась с жизнью в ЦИАНИДе, и теперь даже колкие презрительные взгляды высокородной молодежи не слишком задевали мое самолюбие. Да и, честно говоря, одногруппники явно начали ко мне привыкать. Особенно когда разница между нашими социальными положениями еще сильнее размылась в свете неожиданной новости. На следующий же день после моего приезда в академию ввели форму! Для меня это событие стало не просто сюрпризом, а настоящим праздником! Кроме того, форму не нужно было покупать, она выдавалась каждому по списку. В нее входили два платья: легкое летнее из черного шелка с кроваво-красной строчкой и более теплое из насыщенного темно-синего бархата, шитого серебром. Были еще чулки, колготки, туфли, сапоги, плащ и брючный костюм. О смене нарядов можно теперь вообще не думать!

Я практически пела от радости. Конечно, подавляющему большинству магиан это нововведение показалось кощунственным. Как же так, ведь теперь похвастаться новыми нарядами будет совершенно невозможно! Но после того как парочка недовольных схлопотала по выговору от самого ректора, все как один стали молча придерживаться правил. А я таким образом узнала, что господина Люциана боятся здесь как чуму или саму смерть. А может, и сильнее.

В следующий же вечер после того, как нам выдали одежду, я поняла, что внешний вид наряда придется немного изменить. И тут же сбегала на кухню к Мадлене, чтобы попросить у нее нитки с ножницами. Старшая повариха снова мне поулыбалась, выдав все что нужно. А затем, узнав, что я собралась делать, даже добавила отрез дешевого прозрачного сатина и батон колбасы, чтобы работалось веселее.

С такими сокровищами да на радостях я управилась за одну ночь. Сшила хлипенький, но вполне приличный подъюбник, а длину платьев аккуратно подрезала, вернув вниз кружевную бахрому.

Теперь мой наряд отличался от других, хоть и не слишком сильно. Мягкая ткань благодаря подъюбнику слегка топорщилась, создавая небольшой симпатичный конус, выделяя бедра и талию. Подол заканчивался несколько выше, беззастенчиво демонстрируя скрытые прежде колени. А еще в самом низу появился небольшой скрытый кармашек для разного рода мелочей.