Все что нужно (СИ) - "Аlushka" - Страница 6

Джеймс поднимает взгляд, и он понимает, что ошибся. Не машина смерти, нет. Боли, которая плещется из глаз Джеймса, хватит на пол мира. Он будто разрушается изнутри.

Стив прижимает его к себе так крепко, как только может. Так, что трещат ребра у обоих, но Джеймс не возражает.

- Я здесь. Я никуда от тебя не уйду, - шепчет Стив в волосы Джеймса и невесомо целует висок. – Вместе до конца, слышишь?

И Джеймс будто оживает.

- У меня все собрано.

- Но мои картины… Наши вещи. И надо предупредить Абигель.

- Можно позвонить ей позже.

Джеймс высвобождается и деловито вытаскивает откуда-то туго набитую сумку. Его движения уверены, скупы и экономичны, Стив не замечает ни волнения, ни беспокойства. Будто Джеймс всегда был готов к такому исходу. Будто знал, что рано или поздно это случится.

- Баки, - тихо зовет Стив, употребляя их личное прозвище, используемое в самых редких случаях.

Тот замирает на месте сломанной игрушкой, поворачивается:

- Так ты со мной? Или… нет?

От неуверенности в его голосе хочется кричать, и у Стива будто рвется что-то в груди. Он падает на колени, вжимаясь лицом в пах Джеймса, сдавливая руками его бедра, впитывая в себя его запах, смешанный с запахами машинной смазки и бензина и тихо стонет. Потом быстро расстегивает ширинку плотных рабочих штанов, приспускает их вместе с трусами и берет в рот уже почти твердый член. Джеймс там наверху издает сдавленный звук, и Стив заглатывает глубже, предельно расслабляя горло и старательно работая языком.

Он не любитель делать минеты, это Джеймс обычно подолгу вылизывает его в самых укромных местах, прежде чем согнуть почти пополам и гладко втиснуться в подготовленное тело, но сегодня – особый случай. Стив представляет, как выглядит сейчас в дурацкой футболке со стразами и натягивающим глянцевые лосины вздыбленным членом и жмурится от ядерной смеси похоти и удовольствия. Да уж, капитан Америка! Безупречный символ нации: на коленях, на грязном полу в полутемном гараже. И что характерно, его все устраивает.

Джеймс вцепляется в его волосы, стонет громче и выплескивается ему в рот густой теплой струей. Он всегда кончает бурно – Стив едва успевает сглотнуть. А в следующий миг его уже вздергивают на ноги и целуют – так отчаянно, жадно и безудержно, что невозможно не ответить. И в глазах Джеймса – тепло и любовь, так что Стив готов идти за ним куда угодно.

Они едут на запад, вдоль 33 параллели, в сторону Далласа. Стив не спрашивает, что их там ждет и конечная ли это цель их путешествия, - ему важно лишь то, что Джеймс с ним – рядом. На расстоянии вытянутой руки.

В первую же ночь, когда они ночуют в мотеле, сняв самый крайний из домиков, он читает содержимое папки целиком. Там написано, что он - национальный герой. Спаситель мира. А Джеймс – киллер мирового класса, преступник, разыскиваемый правительствами десятков стран, безжалостный убийца, у которого руки по локоть в крови. Возможно, это правда, но прошлое осталось в прошлом, так что Стив сжигает папку над раковиной и возвращается в постель.

Джеймс не спит, лежит на спине и смотрит в потолок.

- Ну что? – спрашивает он.

- Ничего, - спокойно отвечает Стив, ложится рядом, устраивает голову у Джеймса на плече и переплетает их пальцы.

- Если ты примешь их предложение и сдашь меня, - Джеймс трудно сглатывает, - они могут найти способ вернуть тебе память. Возможно, это того стоит.

- А к тебе память вернулась? – впервые за все это время интересуется Стив.

Джеймс медлит.

- Не вся. Фрагментарно.

- И много радости это тебе принесло?

Джеймс вздыхает, поворачивается, и теперь они лежат на одной подушке и почти касаются друг друга носами:

- У тебя была совершенно другая жизнь. Друзья, работа. Целый этаж в Башне Мстителей и всеобщее поклонение. Ты можешь быть счастлив там.

- Не говори глупости, - парирует Стив. – Я счастлив здесь. С тобой.

Кровать ужасно неудобная. Из окна дует. На стене возле ванной Стив видел таракана. Но пока Джеймс сопит теплом ему в ухо, Стив готов терпеть любые неудобства, потому что только Джеймс делает его цельным и настоящим.

Он сидит на колченогом стуле, кутаясь в теплый плед, и греет тонкие пальцы о кружку с кипятком. На подоконнике чирикают синицы. В доме нет ни чая, ни хлеба, ни даже крошек, чтобы накормить неугомонных птиц, но он не унывает. Он улыбается тонкими бескровными губами и ждет Баки, который скоро вернется и обязательно что-нибудь принесет. Баки всегда заботится о нем, и это обоюдно.

На столе лежит газета за февраль 1941 года. Войны нет.

Стив и Джеймс не читают, что пишут в СМИ, не смотрят телевизор. У них даже мобильных телефонов нет, только самодельные рации, собранные из купленного в детском магазине электронного набора «Космический пират».

Теперь они с Джеймсом спрятались гораздо лучше, и Стив уверен, что найти их будет сложно даже Наташе. Маленьких провинциальных городков в Америке – пруд пруди, а в такое захолустье, как это, где фермы разбросаны на расстоянии нескольких миль друг от друга, а дороги порой размывает так, что не каждый джип проедет, не сунется даже Тони Старк.

У них с Джеймсом собственный дом, прочный и просторный, построенный на невысокой скале и скрытый вековыми соснами. Две собаки. Пять коз и пара дюжин кур. Из Джеймса получился неплохой фермер, хотя тарахтящий трактор, который он водит с невероятной лихостью, застал, наверное, вторую мировую войну. Стив рисует, вырезает по дереву и подумывает о собственной пасеке. Возможно, через год он и решится. Почему бы и нет? Впереди еще целая жизнь.

Дважды в месяц кто-то из них ездит на ярмарку, где сдает ящики с продовольствием знакомому перекупщику. Тот платит щедро, без обмана. В этом заслуга Джеймса, который, как ни странно, умеет находить общий язык с такими людьми. Иногда, без какого-либо повода, они садятся в аккуратный грузовичок и направляются в ближайший город, чтобы сходить в кино (ради удовольствия Стива), а потом пропустить по паре пива в баре (как любит Джеймс). Они не привлекают внимания, просто два ветерана Афганской войны, поселившиеся в тихом уголке, и даже ближайший сосед с двумя дочерьми на выданье их почти никогда не беспокоит.

Стиву это нравится. Он ничего не хочет менять.