Берсеркер. Сборник. Книги 1-11 (СИ) - Сейберхэген Фред - Страница 38

Их руки сошлись в дружеском пожатии, и оба на миг предались воспоминаниям об историческом дне великой победы. Правда, радости сейчас никто не испытывал – война опять шла плохо.

– Девять лет назад, – сказал Митч Спейн. – Ну, а теперь я корреспондент агентства "Солар Ньюз". Меня послали взять интервью у Ногары.

– Я слышал, что ты уже создал себе хорошую репутацию, – сказал Хемпфил, жестом приглашая Митча в кресло. – Боюсь, на литературу и другие пустяки у меня времени не будет, как не было и до сих пор.

Митч сел в кресло и выудил из кармана трубку. Он достаточно знал Хемпфила и не обратил внимания на его реплику о литературе. Для Хемпфила не существовало важных вещей в жизни, кроме одной – уничтожение кораблей-берсеркеров. В настоящее время такой взгляд на жизнь был самым подходящим для человека в звании адмирала высшего ранга.

Спейну показалось, что Хемпфил хочет поговорить о чем-то весьма серьезном, но он не знал, как приступить к теме. Чтобы нарушить затянувшуюся паузу, Митч заметил:

– Интересно, как понравится новый корабль лорду Ногаре.

Митч обвел мундштуком трубки каюту. Покой и надежность, словно они на непоколебимом граните планеты. Ничто не выдавало работы самых мощных двигателей, когда-либо построенных сыновьями Старой Земли, мчавших "Нирвану-2" к краю Галактики со скоростью, многократно превосходящей световую. Хемпфил принял замечание как намек. Подавшись слегка вперед, он сказал:

– Это меня не заботит. Меня волнует другое: как этот корабль будет использован.

После сражения у Каменного Края левая рука Митча состояла в основном из биопротезов. Сейчас он пластиковым пальцем придавил мандариновый огонек в трубке.

– Ты имеешь в виду развлечения на борту? По дороге в эту каюту я заметил мельком арену для гладиаторов. Я Ногару никогда не встречал, но, говорят, после смерть Карлсена он стал совсем плохой.

– Я не имел в виду так называемые "развлечения" Ногары. Я веду вот к чему: вполне может быть, что Иохан Карлсен все еще жив.

Последние слова Хемпфила повисли в воздухе каюты, как фантастическое видение. На миг Митчу показалось, что он ощущает сверхсветовой полет корабля, пересекающего пространства, чья природа превосходила возможности человеческого понимания, где время ничего не значило и где мертвые герои всех веков могут еще жить.

Митч покачал головой.

– Мы говорим об одном и том же Иохане Карлсене?

– Конечно.

– Два года назад он исчез в окрестностях гипермассы, преследуемый кораблем-берсеркером. Эти факты не соответствуют действительности?

– Полностью соответствуют, но теперь мы считаем, что его капсула вышла на орбиту вокруг гипермассы, а не упала в нее. Ты видал девушку?

– Я прошел мимо какой-то девушки, возле твоей каюты. Я подумал...

– У меня нет времени на глупости. Ее зовут Люсинда, без фамилии, такова традиция ее планеты. Она свидетель исчезновения Карлсена.

– Ах, да, я помню эту историю. Но что ты имел в виду насчет выхода на орбиту вокруг гипермассы?

Хемпфил поднялся, – так, казалось, он чувствует себя удобнее.

– Обычно гипермасса и ближайший к ней район невидимы в результате крайнего красного смещения волновых длин, вызванных притяжением гипермассы. В прошлом году ученые совершили экспедицию. Их корабль сильно уступал этому... -– Хемпфил сделал паузу, словно вслушиваясь в работу безмолвных могучих двигателей, ~ но они смогли пробраться к гипермассе довольно близко. У них имелись новейшие приборы, длинноволновые телескопы, и они сделали снимки. Звезда осталась невидимой, но вот что они привезли...

Хемпфил вытряхнул из конверта несколько фотографий, и Митч разложил их на столе перед собой. На большинстве снимков были видны какие-то слегка изогнутые линии, темные на тускло-красном фоне.

Хемпфил стоял за его спиной.

– Вот так выглядит пространство вблизи гипермассы. Не забывай, при объеме, равном примерно солнечному, масса этой звезды в миллиард раз выше. Гравитация выкидывает штуки, которых мы пока не понимаем.

– Интересно. А из чего состоят темные линии?

– Это пыль, падавшая в гипермассу и скопившаяся вдоль силовых линий поля, как опилки вокруг магнита. Так мне объяснили.

– А где же тогда Карлсен?

Палец Хемпфила указал на крохотный кружочек, похожий на каплю воды в пыли.

– Предполагаем, это его капсула. Она летит по орбите с радиусом в сотню миллионов миль от центра гипермассы. Берсеркер, гнавшийся за ним, находится вот здесь, на той же силовой линии. Они надежно застряли. Обычные корабли туда спуститься не могут.

Митч смотрел на фотографии, но его мысли были поглощены воспоминаниями.

– И ты думаешь, он жив?

– У него был саркофаг-морозильник, он мог погрузить себя в глубокий анабиоз. Кроме того, время течет очень медленно. Период обращения у него три часа...

– Погоди! Три часа, радиус сто миллионов миль...

Хемпфил улыбнулся.

– Я же тебе говорил, мы многих вещей пока не понимаем.

– Ладно, – Митч медленно кивнул. – Значит, есть шанс? Карлсен не из тех, кто сдается. Он дерется до последнего, а потом изобретает способ продолжать бой.

– Да, я думаю, шанс есть. – Лицо Хемпфила снова стало суровой железной маской. – Ты видел, как берсеркеры старались его убрать. Они боялись его до дрожи в металлических кишках, как никого другого. Хотя я и не понимал, почему... В общем, если его возможно спасти, времени почти не остается. Ты согласен?

– Конечно. Но как?

– На этом корабле. Таких двигателей еще не строили – уж Ногара о своей безопасности позаботился, будь спокоен.

Митч тихо присвистнул.

– Достаточно мощные, чтобы выйти на орбиту капсулы и вытащить Карлсена?

– Да, теоретически.

– И ты намерен попробовать прежде, чем доставишь корабль Ногаре?

– Потом, я думаю, будет поздно. Ты же знаешь, он хотел убрать Карлсена с дороги. На борту – секретная эстильская полиция, и план я держал под замком.

Митч кивнул. Он чувствовал поднимающееся приятное волнение.

– Ногара придет в бешенство, если мы спасем Карлсена, но будет поздно. А команда – они согласны?

– Я уже прощупал настроения капитана – он за меня. И будучи адмиралом Лиги Планет, я могу отдавать приказы на любом корабле, под предлогом военных действий против берсеркеров. – Хемпфил принялся шагать по каюте. – Меня волнует одна проблема – отделение полиции Ногары на борту. Они постараются помешать.

– Сколько их здесь?

– Человек двадцать. Не знаю, почему так много, но численно они нас превосходят двое к одному. Не считая пленных, от них мало пользы.

– Пленные?

– Сорок молодых мужчин. Для развлечений на арене, гладиаторское мясо.

Люсинда проводила время, бродя по коридорам огромного корабля, одинокая, не в силах обрести покой, и оказалась в переходе к центральной части, возле мостика и штаб-кают, когда впереди по коридору открылась дверь и вышли трое. Два человека в черной форме вели третьего, пленника в кольчужной рубахе.

Увидев черную форму, Люсинда гордо подняла голову и остановилась у них на пути.

– Обходите меня, стервятники, – ледяным тоном сказала она. На пленного она не взглянула. Горький опыт научил ее одному принципу: симпатии к пленникам Ногары только усиливают страдания последних.

Люди в черном остановились.

– Я Катсулос, – сказал полицейский с густыми мохнатыми бровями. – Кто ты такая?

– Когда-то моей планетой был Фламланд, – сказала она и заметила, как пленный поднял глаза. – Когда-нибудь она снова станет моим домом, освобожденная от стервятников Ногары.

Второй агент собирался что-то сказать, но локоть пленника выбил из него воздух, клином войдя в живот. Потом пленный, секунду назад покорный, как ягненок, ударом сбил с ног Катсулоса, бросился бежать и исчез за поворотом прежде, чем секретные агенты пришли в себя.

Катсулос быстро вскочил. Выхватив пистолет, от оттолкнул Люсинду и бросился к повороту коридора. Потом она увидела, как обмякли его плечи.