Османский узел (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 70

- Мы согласны уступить сербские земли и острова, занятые вами, - процедил Давуд-паша, скользя взглядом по мне. Де Кордове, Макиавелли и Бьянке. – Но с материка вы должны будете уйти! Это обязательное условие мира.

- Беспокоитесь, что мы превратим отбитые прибрежные крепости в столь защищённые места, что они послужат опорой при войне новой. Понимаю, - улыбнулся я. – Где-то даже немного сочувствую, но… Нужно будет заплатить.

- Сколько золотых дукатов нужно для вашего довольства? – вскинулся обнадёженный было Селим, показывая, помимо прочего, недостаточную выдержанность… в очередной раз. - Пятьсот тысяч… Семьсот?

И проблеск алчности на лице венецианца, Андреа Лоредана. Мда. Олигархия и деньги нераздельны. Венецианская верхушка так и не смогла пойти по пути, который ярко и чётко был показан родом Медичи, особенно Козимо и Лоренцо Великолепным. Никак не укладывалось в их головах, что власть куда сильнее золота. Колонна, Орсини, иные фамилии в ту же ловушку с радостным топотом устремлялись, чтобы в итоге остаться на обочине истории. Впрочем, не мне на это жаловаться, ох не мне!

- Не деньги, но земли. Что вы готовы дать в обмен на захваченные куски бывшей Византии, насколько они ценны для вашего султана?

- Или ценность их уже стремительно падает? – поддел османов Мигель, вертя в руках тонкий стилет с украшенной серебром рукоятью. – Думаю, в этом случае Испания и Венеция не откажутся от кусочков канувшей в Лету Византии. И до Константинополя близко… торговым кораблям и торговым же, но караванам. Удобство, его многие оценят.

Так их, Мигель, да от души, да по яйц… по больному. Пусть завизжат от злости или зарыдают от горя – мне оно без разницы. Но что не обойдётся без крайне насыщенных, но обязательно отрицательных эмоций – тут можно не сомневаться. По лицам всё видно, как султанского отродья, так и великого пока что визиря. Это Ахмет-паша, ренегат хренов, лицо держит, привыкнув к ушатам помоев, что выворачивали ему на голову в первые годы обитания среди османов. Ренегаты, они такие, особенные. Всегда следует учитывать нюансы их психопрофиля.

Но вот Селим и Давуд-паша – это отдельный разговор. Местами матерный, большей частью вызывающий ехидные улыбки. Они и впрямь пытались разменять куски бывшей Византии на… граничащие с Мамлюкским султанатом земли. И вот на кой, скажите на милость, нам такая хвороба требуется? Не в принципе – в далёком будущем и оно имеет определённую и даже весьма немалую ценность – а именно теперь, в случае едва закончившейся войны с османами и с однозначно враждебным магометанским населением. Не остров, опереться не на кого, вокруг империя и султанат, а на море Кипр. Венецианский, что тоже следует учитывать. Отношения же Италии с Республикой… отдельный неприятный разговор. Хотя в теории можно было сбросить это тем же венецианцам и другим союзникам, у кого на подобное глаза разгорелись, но… Соглашаться сразу, даже не пробуя поторговаться – это как-то даже неправильно.

- Албанское побережье, - после около четверти часа криков двух других важных персон высказался Ахмет-паша, явно озвучивая волю самого Баязида. Сам бы такое предлагать явно не рискнул, с его то повышенной осторожностью. –До Влеры и этого будет достаточно.

- До Саранды и никак иначе. Примерно вот так, - парировал я, почуяв, наконец, настоящее предложение, способное оказаться интересным для всех или почти всех участников Крестового похода, проведённая на карте изгибающаяся туда-сюда линия показала конкретные претензии, не столь уж и критичные для османов. Положа руку на сердце. – И в этом случае никаких денег мы требовать не станем. Ну совсем никаких.

- Вы слишком многого хотите, нам нужно подумать, - сказал, как плюнул, Селим.

- Думайте, время у нас есть. Можем подождать… неделю-другую. Даже интересно, какими известиями порадуют нас за это время?

- Завтра с утра мы дадим ответ, - поспешил уточнить Ахмет-паша. - Но Ваше Величество действительно хочет многого. Земли вплоть до Корфу – это полностью лишит насАдриатического моря.

- Мечом взятое, мечом и отбито, - не согласился де Кордова. - Завтра мы будем ждать вашего ответа.

Жирная точка первого раунда переговоров. Мы донесли желаемое большинством из нас, османам же только и оставалось, что вяло трепыхаться. Цугцванг, однако. То самое положение, когда с их стороны что ход, что затягивание времени одинаково ведут к проигрышу. В отличие от шахматной классики османы могли малость смягчить поражение, но исключительно за счёт скорейшего заключения мира. Или сделать совсем уж нестандартный ход. Ага, я про то самое устранение Селима, сына Баязида, причём поданное так, что это мы не смогли обеспечить его безопасность. И сдаётся мне, что валить султаныша будут под покровом ночи или, на крайний случай, рано утром. Вот потому, как только османские представители удалились – не в похабном направлении, а просто – я, поманив пальцем Бьянку, прошептал ей:

- Глаз не спускать с этого проклятого Селима. И с янычар тоже. Любой может оказаться… орудием.

- Бдим, Чезаре. Люди смотрят, слушают, следят за каждым вдохом. Не пропустим.

- Хотелось бы. И вот ещё что, Бранко Гортич сообщил нечто очень важное.

- И это…

- К тем, кто хотел во что бы то ни стало прикончить османское посольство, «вежливо постучались». Не ко всем, к части. С интересным таким предложением, а именно проникнуть сюда, в Приштину, да прикончить не кого-то, а самого сына и наиболее вероятного наследника Баязида II.

- Вот как они хотят его прикончить!

Именно так. Не зря Бьянка чуть ли не подпрыгнула от избытка эмоций. Судя по всему, до осман из посольства дошло, что сложновато будет выдать собственных янычар за сербов-мстителей хотя бы по причине численного несовпадения. Отсюда и более разумный подход – демонстрация проникновения в Приштину людей извне, да такую, чтобы не подкопаться. И уж там, под шумок, прирезать Селима. Ведь добрались «мстители» или не добрались – тут вилами по воде писано. А уж устроить иллюзию труда не представляет. Мда, неплохая для этого времени инсценировка могла получиться.

- Этих людей уже схватили или же вот-вот схватят. Большая часть из них будет молчать даже под пытками, но меньшую мы разговорить сумеем.

- Скрытые люди султана, их имена?

- Они, противные. Вдобавок мы самую малость подыграем Херсекли Ахмед-паше. В меру, чтобы лично он поверил в то, что в Приштину проникли те, кем он хотел прикрыться. Вместе с тем наши союзники об этом даже догадываться не должны.

- Суета и даже паника поблизости от комнат посольства. И видимое им из окон.Тогда они поверят, а союзники… Им придётся рассказать.

- Не-а. Лишь показать, что мы делаем что-то непонятное. Но никакой угрозы, даже тени её, в пределах крепости нет. Далеко не всем из наших союзников стоит доверять даже в малой степени.

- Венеция…

- Ещё господарь Зеты, и Янош Корвин, способный чуть позже начать собственную игру, и… Ты же умная.

- Сам и учил.

- Хорошо учил, значит. Ладно, времени не так много осталось, а вот дел в избытке. Нужно же нам как следует подготовиться к очередному обману османов. А может и к тому, чтобы ухватить за уязвимые части тела одного предателя. Предавший раз охотно сделает это снова, если почувствует в том возможность спастись.

Снова закручивается интрига, на сей раз несколько неожиданного характера. Эх, одна за другой, чтоб им пусто было. Мне же. признаться честно, хотелось обойтись без подобного рода форс-мажорных обстоятельств. А ещё – скорейшего возвращения обратно, в Италию. И для вразумления кое-кого в Авиньоне – равно как и стоящих за раскольниками – и за ради устаканивания результатов пусть оборванного, но весьма результативного Крестового похода.

Глава 12

Глава 12

Приштина, сентябрь 1495 года

Весь мир театр, а люди в нём актёры. Пусть здесь эти слова ещё не были сказаны и неизвестно, когда именно будут, но их истинность я никогда не стану оспаривать. Хотя бы потому, что этой ночью должно было состояться очередное представление, долженствующее ввести в заблуждение врагов, заставить их совершить те действия, которые станут ну очень крупной ошибкой.