Кожа наших листьев (СИ) - Даркевиц Маркус - Страница 51

— Да, — сказала Электра.

— Обними меня за шею… Вот так… Скажи мне, девочка… Ты правда так считаешь… что любишь меня, да?

— Да, — опять сказала Электра с чувством. — Да, Карина, я люблю тебя!

Взревели двигатели. Возможно, Электра и не услышала произнесённые в ответ те же самые слова, но она наверняка прочитала их по губам; Карина видела, каким счастьем лучились глаза девушки, когда тяга двигателей оторвала её ступни от пола и понесла к разбитой крыше ангара.

Этот полёт на реактивном ранце Карина запомнит на всю жизнь: вспышки бластерных выстрелов внизу, рвущие тело манёвры спасательного автомата, меняющего вектор тяги, вопящий от боли клон на загривке и… глаза любимой девушки напротив. Управлять ранцем действительно было очень трудно, и когда через полчаса из водной глади появилась серая спина подводной лодки, Карина даже закричала от радости в голос — она уже начала бояться, что не справится, с трудом маневрируя в воздухе. В этот момент закричала и Электра, но, как выяснилось чуть позже, отнюдь не от радости.

Посадка на палубу лодки и переход на борт, внутрь пассажирского отсека, прошли без происшествий. Коллеги не очень поняли, почему Карина притащила на себе не один человеческий организм, как было запланировано, а два. Впоследствии лейтенанту Травиц пришлось провести несколько малоприятных минут «на ковре», объясняя целесообразность оставления временного агента в живых и его транспортировки на плавучую базу.

А пока… Пока Карина находилась в страшном беспокойстве. Магнитная ловушка, конечно, делала свое дело, но почти за полчаса полёта стержень медленно выполз из пояса, проткнул нежную кожу на животе девушки, прошёл тонкую прослойку из жира, мышц и фасций, а в тот момент, когда Карина увидела подлодку, девушка закричала от действительно сильной боли: стержень пробил оболочку брюшины и начал понемногу раздвигать петли кишок, готовясь развернуться в зазубренные ленты.

Среди техников на подлодке оказался хороший специалист по квантовым машинам — капитан-лейтенант Винц: он быстро разобрался в коварном механизме, остановил продвижение стержня в кишечник и расслоил диффузию пояса и кожи; красная полоса вокруг талии должна была исчезнуть в течение недели. Под руководством техника Травиц сняла остатки пояса и с тела клона. Электра, конечно, нуждалась в срочном лечении, но ни малейшей угрозы её жизни и здоровью уже не было. Спешно отчитавшись по туннельной связи о благополучном и успешном завершении операции, Карина побежала в лечебный блок, где лежала Электра, которая просто светилась от счастья; она говорила Карине о своей любви, о том, что просит не покидать её надолго, о том, что хочет стать навсегда верной только ей… От этих слов у Карины кружилась голова, да так, что она потом не сразу могла найти выход из блока; лейтенант Травиц, не уставая удивляться себе самой, плакала, не понимая толком от чего, когда нежно гладила девушку по светлым волосам, целовала её в алые губы, не будучи в состоянии прекратить свидание с любимой… Но вот странно — оставляя девушку спать счастливым сном в лечебном блоке и высушив слезы, инспектор полиции Травиц почему-то останавливалась у каюты Винца, и ладно бы просто останавливалась, так нет — она легонько постукивала условным сигналом в дверь, которая тут же открывалась, а улыбающийся техник подхватывал Карину на руки и нёс её к постели. И вряд ли для того, чтобы сразу же дать ей уснуть глубоким сном.

Так прошли три дня на подводной базе полиции, которая бороздила океан планеты Харм, пока на острове работал спецназ, занимаясь съёмками, изъятиями, ликвидациями и всем остальным, чем положено заниматься спецназу, натасканному на межпланетных преступников. В первой половине дня лейтенант Травиц готовила отчёты для руководства, во второй — ласкалась, вздыхала и плакала на пару с Электрой в лечебном блоке, а ночи проводила в каюте Винца, удивляясь, почему не испытывает ни малейшего душевного дискомфорта, забрасывая ноги на плечи технику и одновременно представляя себе нежные губы спасённой ею девушки.

…О некоторых неприятностях лейтенанта Травиц мы уже знаем, но она получила ещё одно замечание по возвращении.

— На вас жалоба, леди лейтенант, — сказал полковник Фарид Мехди через три дня после того, как Карину отметил лично комиссар Дарич, а вслед за этим сразу же устроил ей разнос за Электру.

— От кого, если не секрет? — Карина выразила интерес.

— А причина вас интересует меньше?

— Я думаю, узнаю автора — пойму и причину… Либо наоборот, назовёте причину — догадаюсь, от кого жалоба.

— Умничаете?.. Ладно, говорю сразу обо всём. Начальник отдела технической экспертизы недоволен, в каком состоянии вы доставили в его распоряжение орудие убийства… Одну из тех пресловутых «лилий».

— Вообще-то, — оправдательным тоном произнесла Карина, — я не получала задания от технарей доставить непосредственно что-либо для них. Вещдок есть, как он действовал — понятно, а то, что он неисправен… Ну так никто же не собирается, наверное, использовать его по назначению?

— Этот механизм капитан-лейтенант Винц, как я понял, снял с тела той девушки, которую вы сделали своим агентом?

— Так точно.

— А где механизм с тела клона?

— Остался на острове, как я понимаю… Я его сорвала и выбросила.

— Могли бы с собой забрать… Неужели так трудно было?

— Пан полковник! У меня счёт шёл на минуты — нас уже засекли, и нужно было срочно выбираться…

— Идите, — вдруг резко сказал Мехди.

Карина вытянулась в струнку и звонко щёлкнула каблуками — мало кто в современной полиции умел делать подобные вещи с таким благородным изяществом.

А шеф технического отдела действительно был в расстройстве, если не сказать — в бешенстве. Поскольку он получил непосредственно от комиссара Дарича задание изучить «лилию» и восстановить её механизм, разрушенный встроенным пиропатроном… но сделать это оказалось выше его сил. Пиропатрон якобы случайно подожгла Карина, причём в присутствии Винца, который тоже негодовал, что его случайная подружка для постельных игр оказалась столь безрукой. Квантовый механизм выгорел вместе с электронным блоком, к тому же сам диффузный пояс попал к техникам Управления разрезанным на несколько частей. Что касается поясов с «лилиями» в арсенале организаторов игры, то при арестах почему-то выяснилось, что все зловещие аппараты сожжены таким же образом; ни один уцелевший экземпляр не попал в руки экспертов. И, несмотря на то, что Радована Дарича просил восстановить хотя бы одну «лилию» один его хороший знакомый, по слухам, личный друг самого Моргана XXXVII, комиссар ничем не мог его обрадовать. Создание неведомого сумрачного гения исчезло из мира, хотя, конечно, восстановить его в своей первозданной жестокости в настоящее время и пытается целый отдел известного технологического института, специализирующийся на эксклюзивной квантовой аппаратуре.

И никто, кроме Электры, так и не узнал, что Карина в подлодке сожгла аппарат, содранный с живота клона — прихватить его с собой даже в той суматохе на острове она не забыла. Зато пояс с «лилией», аккуратно снятый Винцем с талии Электры, Карина сумела спрятать в личных вещах и привезти его домой в качестве сувенира неповреждённым, вместе с электронной начинкой мушкета. Фламенко (чья вторая фамилия действительно звучала как фон Сависарди, а именем Раймонда она подписывала свои картины… довольно бездарные, надо сказать), будучи иногда у Карины дома в отсутствие хозяйки, брала этот пояс в руки, гладила пальцами шершавую внутреннюю поверхность, касалась точки, из которой вылезший однажды стержень проткнул ей кожу, оставив на память едва заметное круглое пятнышко под пупком. Она вспоминала боль — острую и давящую, вспоминала свист морского ветра в ушах и глаза Карины — добрые и обеспокоенные. Глаза горячо любимой женщины — а также искренне любящей и при этом до ужаса, до обиды неверной… Так, думая о Карине, которая, будучи на очередном задании, вполне могла находиться в чьих угодно объятиях, Электра одной рукой начинала ласкать себя, а другой — прижимать к животу ремень с «лилией», которая, будучи плотно свёрнутой, спокойно ждала своего часа.