Грешник (СИ) - Резник Юлия - Страница 33

Глеб Громов впервые проигрывал бой. Бой, который, по насмешке судьбы, оказался для него самым важным.

- Понимаете, у нее нет стоящего мотива вернуться... - утверждал доктор, которого Громов уже начинал ненавидеть.

- Что вы имеете в виду?

- Она закрылась после сильного стресса. И мне кажется, что если что-то и сможет вернуть ее назад - то еще одна сильная эмоциональная встряска.

- И что же это может быть?

- Понятия не имею. Обычно таких людей может мотивировать угроза жизни или здоровью, но в вашей ситуации я даже не знаю...

Глеб выругался под нос и положил трубку. В колыбели завозилась Нина. Закряхтела, наморщила угрожающе личико. Громов склонился над кроваткой, протянул руки к девочке. Но замер от пришедшей в голову мысли. Малышка нахмурилась еще сильнее. Уже разгладившееся после родов личико пошло красными пятнами негодования. Обычно Глеб предугадывал любые желания крохи, и тут нисколько не сомневался - она голодна. Но в тот раз мужчина не стал торопиться. Напротив. Усилием воли заставил себя обождать. Убрал руки. Пододвинул колыбель поближе к лежащей на кровати женщине, а сам тяжело опустился на тумбочку.

Нина недовольно замяукала. Взмахнула ручками, случайно ударив себя по носу. Крохотные губки обиженно поджались. Малышка пискнула. Раз, другой... Раньше бы Глеб тут же её подхватил, утешил, но не в тот раз. Нина плакала все громче и громче. Захлебывалась, заходилась плачем. И если бы в тот момент Громов мог позволить себе слабость - он бы рыдал вместе с ней. Вот только кому-то в их компании нужно было оставаться сильным. Глеб опустил веки и пальцами надавил на глаза. Ему было физически больно от того, что происходило. В груди жгло каленым железом. Нервы завились в стальные пружины - того и гляди - рванет. Он едва мог это все выносить. Нина слабела от крика, а Наташа все так же безучастно смотрела в окно. А у него в затылке стыло от страха и смертельного липкого ужаса.

Ведь если и это им не поможет, то что тогда?

В какой-то момент плач Нины стих. Она зашлась - и не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. С мучительным стоном капитуляции Глеб потянулся к дочке, но его опередила Наташа. Вскочила, пошатываясь, в недоумении поглядывая по сторонам, схватила малышку на руки. Прижала к себе.

Он наблюдал за происходящим не дыша. Кажется, вообще забыв, как это делается. Только бум-бум-бум в сердце напоминало о том, что он все еще жив в отсутствие всякого кислорода. Может быть, потому, что она стала им.

Руки Глеба дрожали, и он стиснул их в кулаки, не отрывая полыхающего взгляда от своей девочки. А Наташа, напротив, отводила глаза. Дернула вниз бретельку домашней майки и приложила дочку к груди. Нина сосала с жадностью, всхлипывала и захлебывалась, а Наташа... Наташа смотрела на нее так, как будто никогда до этого и не видела. А может быть, так и было?

Глеб разглядывал её и молчал. А она опускала голову все ниже, прячась за волосами, и гладила дочь по бледной сахарной щечке.

- Она уснула, - прошептала через некоторое время.

-Да...

Наташа окинула взглядом комнату, наткнулась на колыбель и осторожно переложила в нее малышку. Глеб встал. Наташа застыла изваянием, и только её ладони скользили по бедрам - туда-сюда. Громов подошел вплотную. Обнял ее со спины. Его ладони все так же дрожали, и Наташа, наверное, это чувствовала.

- Мне нужно в душ, - прошептала, впрочем, не делая попыток освободиться.

- Хорошо, - согласился Глеб, тоже не отпуская.

- Сколько... прошло времени?

- Шестнадцать дней, три часа и примерно двадцать минут.

- Извини меня... - всхлипнула Наташа.

-Тшшш... Ты ни в чем не виновата. Пойдем... Кажется, ты хотела искупаться...

Девушка кивнула, отступила на шаг. Покосилась с сомнением на колыбель.

-А Нина?

- С ней все будет хорошо. Она теперь проспит несколько часов.

Наташа понурила плечи. Снова опустила взгляд в пол и медленно пошла прочь из комнаты. Глеб двинулся следом. Включил кран, чтобы наполнить ванну, отрегулировал воду. И убедившись, что в ванной есть чистые полотенца, шагнул к выходу.

- Пожалуйста, не уходи... - прошептала Наташа.

Глеб медленно обернулся. Она стояла, голая по пояс, и просила его остаться. Сглотнул.

- Ладно... Забирайся.

Трусики она не снимала. Так и шагнула в них в бурлящую воду. Громов замешкался, давая себе время остыть. Не глядя на него, Наташа с головой опустилась в воду. Пышная пена надежно скрыла ее красоту. Только ярко-розовые вершинки сосков иногда показывались над водой. И этого было вполне достаточно для того, чтобы член в его штанах встал по стойке смирно.

Глеб схватил шампунь, налил щедрую порцию в свою ладонь и принялся намыливать её волосы. Наташа зажмурилась. Она совсем ослабела и клевала носом, наслаждаясь его неспешным массажем. Видимо, слишком много переживаний обрушилось на его девочку после... пробуждения. Больше, чем она смогла бы вынести прямо сейчас. Глеб взял мыло и стал ее быстро мыть. Наташа не протестовала. Послушно поднимала руки, чтобы ему было удобнее, и, кажется, даже ничуть не смущалась.

Громов скользнул руками по нежной, гладкой, как атлас, коже на внутренне стороне бедер. Замер, считая про себя оглушительные удары сердца. Погладил, не решаясь двинуться дальше.

- Больше не кровит?

- Нет. Уже... все в норме.

- Хорошо.

Он так и не решился коснуться ее вот так... Слишком остро хотел, для того чтобы подвергать себя такому испытанию. Просто помог выбраться из ванны и, быстро промокнув полотенцем, отнес в спальню. Кажется, Наташа уснула сразу, как только Глеб взял ее на руки.

В ту ночь, будто понимая, что им не помешает выспаться, Нина и сама проспала аж до самого утра. Впервые. Лишь в шестом часу разбудила их громким, требовательным криком.

- Я ужасная мать. Моему ребенку почти три недели, а я ничего о ней толком не знаю. Не знаю ее привычек, распорядка дня... Вообще ничего... И если бы не ты... мне даже страшно представить, что было бы! - бормотала Наташа, вглядываясь в личико дочки.

- Ничего бы не было. Ты бы справилась.

- Я уже не справилась, Глеб!

- Нет. Ты просто переложила заботы на меня, пока переживала свое горе. Думаю, если бы ты не доверяла мне на сто процентов, то никуда бы не ушла.

Наташа отвела взгляд от Ниночки и уставилась на него.

-Ты, правда, так думаешь? - просипела она.

- Думаю. Даже не против тебя подменить иногда, - пошутил он и тут же посерьезнел. - Ты только не уходи больше так надолго, потому что я... - Глеб резко встал. Провел по затылку. У него совсем не оставалось времени на себя, и волосы непривычно отросли. - Потому что я тоже не каменный...

- Не каменный. Ты золотой... Глеб Громов.

Ладно... Ладно! В тот момент он чуть не расплакался, как дурак. Он вообще стал регулярно подтекать, с тех пор как Наташа случилась в его жизни. Старость, что ли? А может, просто любовь? Сдал... сдал, как есть. По всем позициям...

Громов хмыкнул.

- Запомни это. И когда достану тебя до печенок - вспоминай. Потому что я достану. Можешь быть уверена.

Наташа лишь улыбнулась слабо и покачала головой.

Они потом еще много говорили. И еще больше молчали, понимая друг друга без слов. Глеб знал, что Наташа все еще тяжело переживала уход мужа. Может быть, даже винила себя, что впустила в душу другого, когда тот был еще жив. Хотя... ну, в чем она перед ним была виновата? Ведь не позволила ничего лишнего. Ни себе, ни самому Глебу. И правильно сделала, что не позволила! Сейчас Громов это отчетливо понимал. Вряд ли бы они смогли себя простить, если бы тогда смалодушничали. Вряд ли бы смогли так открыто смотреть друг другу в глаза.

Шло время. Они учились жить в новой реальности и примирялись с тем, что осталось в прошлом. Никто из них не торопился, не форсировал развитие событий. На сороковой день заказали панихиду в церкви и все вместе пошли на службу. Ларка, хоть и приглядывалась к Наташе, но уже не заводила разговоров о том, чтобы забрать внучку. Так, докучала по мелочи своими неожиданными визитами, больше походящими на инспекции контролирующих органов. В какой-то момент Ларка так их достала, что Громов запретил ей являться без предупреждения. В конце концов, у ребенка был свой режим, который не следовало нарушать, да и сами они не сидели на месте, все чаще бывая за городом, в Наташином отчем доме. Стройка двигалась с рекордной скоростью. С этим вообще нет проблем, когда объект не слишком большой, а бюджет не ограничен. К концу сентября все наружные работы уже были завершены. К зиме Глеб планировал сделать электрическую разводку и установить отопление. Иногда он волновался, как Наташа воспримет такие перемены. Все же от дома, доставшегося ей в наследство - не осталось вообще ничего. Но, кажется, её это смущало не слишком сильно. Она вообще хорошо справлялась... Глеб вышел на работу, и целый день она сама возилась с малышкой. Пела ей и выходила на прогулку с коляской. Работу она, конечно, забросила. И всю себя посвящала семье.