Нукенин (СИ) - Мазуров Дмитрий - Страница 112

Мгновенно подбив его кисть локтем, я поднырнул под клинок, но моя рука с танто пошла далее, вонзаясь в бок следующего за ним глинистого мужика. Последний превратился в бесформенную массу, как только я рванул клинок вверх, сквозь его тело.

Моя вторая рука охватывает шиноби из Облака за пояс, я выпускаю клинок, чтоб перехватить его ладонь и усадить на колени, лицом к убитому. Он даже не посмотрел туда и, наплевав на то, что его катана была в моей руке, рванул наружу, где дети кричали ему «сэнсэй», когда их буквально рвали на части множественные руки мужчин.

— Да стой ты! — я рванул мужчину за плечо назад. — Дотон! Доро Гаеши!

Твердая стена заняла место открытой двери. Шиноби, лежащий за моей спиной, с полусумасшедшим видом что-то шептал себе под нос, а по его лицу катились слезы.

Сквозь мою технику никто не прорвался, а вот сквозь деревянные стены противники начали проходить, будто сквозь пелену воды. Я создал двух клонов и запрыгнул на лошадь, махнув рукой, указывая то же остальным наемникам. Некоторым придется сесть в парах. Разберутся.

— Нодати мне, — бросил я и зажал мгновенно полученный от какого-то наемника меч подмышкой.

Пока клоны задерживали врагов, я заканчивал длинную комбинацию печатей. Эх, Цунаде, как же вовремя твоя кровь мне в руки попала.

— Дотон! Топпу но Тама! — выстрелив рукой вперед, я почувствовал, что мое тело сейчас взорвется, но выдержав это давление, я разнес поставленную ранее стену на мелкие снаряды, которые, приобретя сильное ускорение, влетели в море белых людей, скашивая их десятками.

Клоны рядом со мной взорвались практически в ту же секунду, как я поднял контуженого шиноби из Кумо и усадил впереди себя. Мы рванули на лошадях вперед, сбивая с ног глинистых солдат. Взмахнув тяжелым мечом, я рассек надвое какого-то строптивого, что прыгнул прямо на меня.

Мы прорывались, но нас становилось все меньше. Не все наемники вовремя замечали опасность, да и порой на них прыгало по трое и более противников. Хи скакала рядом со мной и отбивалась достаточно успешно, в основном перехватывая удары и отправляя прыгунов обратно. Нам повезло, что у противника нет оружия, иначе все бы тут полегли.

Видя впереди деревянные заграждения, явно поставленные техникой, я быстро сложил пять печатей. Мое тело, работая на излом, отправило в заграждение земляного дракона. Перед самым заграждением я повернул его боком, проделав для нас достаточно широкий проход.

Кошмар закончился. Если бы у противников была кровь, мы бы измазались в ней с ног до головы. Бросив за спину железный шар, я вызвал взрыв. Пользуясь простором, мы разогнали лошадей до галопа.

В лес входить я не собирался, потому повел отряд вдоль частокола. Нападения продолжались, но плотность противников уменьшилась в десятки раз, что позволило использовать луки. По большому счету, до нас и не добирались.

Закончился частокол, мы скакали вдоль каменистого пляжа, но атаки отражать уже не приходилось — пляж перерос в каменистую долину, по которой мы повели лошадей рысью.

Тишину нарушали периодические стоны раненых наемников и смех сидящего впереди меня шиноби — адреналиновый отходняк.

Ну что же — дорога только одна — в Кумо…

В пекло, если спросите меня.

Глава 38

Глубокой ночью, когда наемники уже начали падать с лошадей от усталости, мы остановились посреди каменистого поля.

Когда я спрыгнул с лошади, затекшие и «изорванные» техниками ноги едва удержали меня. Если бы не наемники, скачущие со мной, я бы так и свернулся возле теплого бока лошади. А так пришлось выйти вперед и призвать один из своих рюкзаков, что был забит только едой. Раздав вяленое мясо, я вернул рюкзак обратно (что, кстати, тоже отличительная особенность печатей Удзумаки — призыв с «отзывом»).

— Зачем ты меня спас? — лежащий около меня мужчина свернулся в позу эмбриона. — Без них… Все потеряло смысл.

На секунду меня захлестнула такая сильная волна презрения, что аж дыхание перехватило.

— Зовут как? — кое-как взяв себя в руки, спросил я.

— Эф я…

Эти имена людей из Кумо… Как будто всем резко стало лень фантазировать и решили «назовем-ка двадцать шесть шиноби буквами из английского алфавита».

— Почему твой ученик назвал меня «Сорок Шестой»?

— Мабуи придумала. Чтобы не нервировать обычных жителей, тебя так называют шиноби на людях. Дескать, потому, что всего у девяти биджу — сорок пять хвостов.

— Символично, — я действительно оценил. Представляю, как долго можно говорить про скрытые смыслы этого прозвища, если есть желание их искать. — Кто такая Мабуи?

Мужчина на секунду замолк, а затем махнул рукой.

— Секретарь Райкаге.

После этого я оставил мужика в покое, и он достаточно быстро уснул.

Я же спать не хотел. Не смотря на боль во всех мышцах и уверенность в необходимости сна, мне было не до него. Я уже в который раз перепроверил все оружие, все печати, что у меня были, и все должно было работать прекрасно. Но сомнения никогда не бывают лишними, особенно, когда ты входишь на вражескую территорию.

По крайней мере, меня должны впустить в деревню. Что со мной сделают — другой вопрос.

Потому я сделал теневого клона и, избегая взглядов наемников, ушел на север.

*

Я в безысходности. Что настоящий, который сейчас в лесах на севере, что я — идти нам некуда. Не смотря на то, что у противника в лесу огромное преимущество, я сейчас в куда худшем положении.

Отряд наш подходит к Кумо. Она высится где-то в скалах, прячась в облаках. Вокруг ни лесов, ни полей — голые камни, скалы и холмы. Только где-то южнее от нас есть маленькое озеро, что питается от ледников.

Как в таком месте можно содержать самую могущественную из Скрытых деревень? Не представляю. У нас лошади едва дошли до горной тропы, телеги тут точно не довезешь. Остается только вручную тягать тюки с едой и прочими вещами наверх. Но раздолье для тренировок, конечно… Может они в академии и в бытности геннинами этим и занимаются? Вон, сколько у них здоровых, мускулистых мужиков.

После нескольких сотен метров, что мы поднимались ввысь, показалось плато, покрытое мелкой травой. Здесь были конюшни, несколько ресторанчиков и отелей. Это все, что я успел рассмотреть, перед тем, как путь нам преградила пятерка АНБУ.

В секунду было сложено несколько печатей и на нас навели техники. Ни одного шиноби с Хенгеном обнаружено не было.

— Эф, что это должно значить?

— Он спас мне жизнь, — ответил мужчина. — Хочет встретиться с Эйем.

— Наручники надень, — бросил один АНБУ другому.

— Да брось, Эй может его раздавить как муху, — ухмыльнулся тот.

Первый все равно надел. Уважаю. Но наручники, конечно, жуть — разорву, как пить дать. Даже не возникло чувства, что я в плену.

— А вот отряд останется здесь, — бросил второй. — Лошадей в конюшни, оружие сдадите — вас пропустят дальше в деревню.

Пока мы поднимались дальше по тропе, с меня сняли танто и лук с колчаном. Думаю, они бы начали мне еще и сапоги проверять, но, так как я босой, ограничились этим.

— Удзумаки, — заговорил мужик рядом. — Как войдешь в кабинет Эя, поклонишься. Правда, я не гарантирую, что это спасет тебя от его кулака.

Я предпочел промолчать.

После крепких ворот (которые не распахивали — отворили только маленькую дверцу), меня повели по улицам тошнотворного коричневого цвета. Большинство домов было вделано в скалы, что окружали эту маленькую долину. Ну и здание Райкаге было совсем не таким, как у тех, которые я видел раньше — это тоже было нечто круглое, но здесь — торчащее из скалы на нескольких стальных опорах.

— Хэй! — послышалось сзади.

Мы все одновременно обернулись и наткнулись взглядами на нескольких человек. Все они были одеты в так или иначе выглядящую серую тунику и белый жилет произвольной формы поверх нее.

Кроме одного — крепкого мужика, абсолютно идентичного мне по телосложению… кроме его торчащего живота. Глядя на его прическу и бородку-«недоэспаньолку», я сразу понял, кто это. На его фоне все остальные потеряли для меня интерес.