Гамбит Тэкеши-Они (СИ) - Глебов Виктор - Страница 92

– Ничего, – ответил, помолчав, Акайо. – И всё же, я хочу быть там, где их тела, – добавил он упрямо.

– Нет, – просто сказал Канэко.

Кэндзя Чёрного носорога на мгновение притормозил, но тут же опять догнал своего собеседника.

– Ты мне отказываешь?! – спросил он.

– Да, но я не нарушаю соглашение, – сказал Канэко. – И не вижу, как бы ты мог заставить меня выполнить твоё желание.

– Я не собираюсь тебя заставлять, – проговорил Акайо резким тоном. – Но почему бы тебе не пойти мне навстречу?

– Отец! – вмешался вдруг Кента. – Я знаю, где они!

Оба Старейшины резко остановились и развернулись к молодому некроманту. Во взгляде Канэко мелькнули насмешливые искры. Акайо нахмурился.

– Откуда? – спросил он требовательно.

– Господин Канэко водил меня в это место, когда я был здесь, – ответил Кента, торжествующе посмотрев на Старейшину Ки-Тора. – Это склад, где проводятся нелегальные бои.

Канэко едва заметно усмехнулся.

– Этот лабиринт связывает кучу зданий, – сказал Акайо. – С чего ты взял, что они пошли туда?

– Я не знаю наверняка, – признался Кента.

– А, так ты не знаешь! – насмешливо перебил его Канэко.

– Прошу, отец, давай проверим этот склад! – Кента сделал вид, что не услышал слова кэндзя.

Акайо несколько секунд смотрел в глаза сыну, затем повернулся к Канэко.

– Что скажешь?

Тот пожал плечами.

– Если вы знаете дорогу…

– Я запомнил, – быстро сказал Кента. – В тот раз я снял слепок маршрута.

Глава Жёлтого тигра нахмурился.

– Кроме того, я уверен, что у Навигатора и его Лоцмана не было времени запирать за собой двери, – сказал Кента, глядя на Старейшину Ки-Тора. – Так что мы сразу пойдём, прав я или нет.

– Мы идём! – решительно заявил Акайо. – Надеюсь, ты не станешь нас останавливать? – добавил он, обращаясь к Канэко.

– Речь шла только о тебе и твоём сыне, помнишь? – ответил тот, помедлив.

Акайо кивнул.

– Разумеется. Мои люди останутся у входа.

Канэко медлил. Его свита была напряжена, каждый маг походил на сжатую пружину: один знак, и начнётся бойня. То же самое было и с сопровождением Акайо Фурукавы. Недавние союзники могли превратиться в лютых врагов.

Кента взглянул на Минами. Будет жаль, если схватка произойдёт, и она погибнет. Девушка была очень милой, а детское выражение лица словно опровергало возможность любого насилия. Вот такие обычно и умирают первыми.

Наконец, Канэко кивнул.

– Хорошо, Акайо, – сказал он, – мы пойдём на склад. Я, ты и твой сын. Но предупреждаю: если ты попытаешься хотя бы приблизиться к телам Навигатора и Лоцмана, я убью вас обоих. Ты знаешь, что мне это по силам.

Акайо вздрогнул, лицо его искривилось, но он заставил себя улыбнуться.

– Договорились!

– Веди, – сказал Канэко Кенте. – Это же твоя идея.

Молодой некромант молча развернулся и пошёл в обратную сторону: нужный поворот они проскочили минут пять назад. Остальные маги потянулись за ним.

***

Холодов нервно курил, глядя в приоткрытое окно минивэна. Рядом с ним сидел изрядно потрёпанный Юсупов, поперёк его лица чернела полоса сажи. Смотрел он в пол. Напротив тряслись двое раненых инквизиторов, один из которых был явно обречён – вместо живота у него зияла дыра, одежда пропиталась кровью. От раны исходил тошнотворный запах фекалий. Холодов вообще не понимал, почему тот до сих пор жив – должно быть, держался на зельях, которые составляли алхимики Инквизиции.

Такого провала не случалось давно. Кто мог ожидать, что в дело вмешаются люди Акайо Фурукавы? Они привели призраков, от одного воспоминания о которых Холодова передёргивало, и сердце начинало останавливаться и дрожать, как трусливый заяц. Масштабная операция обернулась бойней. Инквизиторы потеряли около дюжины своих, несколько машин, кучу личного оружия. Результата же никакого не добились. Ну, разрушили здание, может, убили парочку магов (вражеских трупов, правда, никто не видел). Ради этого проводить операцию подобного масштаба было чистой воды безумием.

Холодов попытался представить, что скажет Великому Инквизитору, причём сделать это придётся уже сегодня. Как он объяснит тот факт, что приказал взять Навигатора живым? У него была всего пара часов, чтобы придумать более или менее правдоподобное объяснение. Конечно, стоило позаботиться об этом заранее, но Холодов был так уверен в успехе…

Кому могло прийти в голову, что Канэко привлечёт Фурукаву, поделится с ним властью? Не могло же появление магов Куросай объясняться случайностью. Холодов даже усмехнулся подобному предположению. Правда, усмехнулся мрачно.

Но больше всего инквизитора занимала простая мысль, засевшая в мозгу и буравящая его не хуже дрели: удалось ли Навигатору выйти в Стикс и проложить магам дорогу в Инферно? Или Канэко не стал торопиться, будучи уверенным, что нападение инквизиторов не причинит Навигатору никакого вреда? Нет, наверняка Старейшина решил подстраховаться и опередить противника – на случай, если в здание всё же прорвутся. Кроме того, затягивать не имело смысла: Канэко должен был знать, что всё больше сил тянулось к Навигатору, и ввести его в игру как можно скорее было в интересах Старейшины.

Холодов выбросил окурок в окно и поднял стекло. Следовало взять себя в руки и сочинить удобоваримую версию произошедшего для Великого Инквизитора. И ещё успеть вбить её в голову Юсупова.

***

Не было ни тронного зала, ни высокого кресла – ничего, что ожидал увидеть, входя во дворец, Руслан. Интерьеры в общепринятом смысле слова вообще отсутствовали. Тэкеши-Они восседал в центре какого-то странного белёсого ажурного сооружения в окружении огромного количества демонов всех мастей. Они копошились, как насекомые, карабкаясь друг на друга, срываясь, шевеля многочисленными конечностями. Картина была жуткой и достойной кисти Босха или пера Лавкрафта.

Руслан вдруг почувствовал себя очень маленьким даже в теле сторукого великана перед сонмищем порождений тьмы и Хаоса. Поистине этот мир не имел ничего общего с его собственной реальностью. На миг стремление Старейшин проникнуть сюда, пусть даже ради небывалого могущества, показалось Руслану чистейшим безумием.

Зачем им эта власть, столь же опасная, сколь и безграничная? Пусть бы пользовались тем, что даёт Кава-Мидзу. Её энергия, пусть даже крохи, ставят ямабуси выше всех остальных, позволяют тайно вершить судьбы мира и жить… только им самим известно, сколько лет.

Руслан представил, что станет, если Озему Канэко и его маги смогут черпать энергию прямо из Ёми-но-Куни. Что будет с человечеством, какая эпоха наступит для него? Каково придётся простым маленьким людям вроде тех, которые дерутся на старых складах, разбивая друг другу в кровь лица, или сидят в офисах, пытаясь заработать на хоть самую дешёвую иномарку, или служат домработницами, или… продолжать можно было до бесконечности. Руслан чувствовал, что люди, которые живут снаружи того аллегорического фасада, о котором говорил Канэко, люди вроде Алёны и его собственных родителей, неизмеримо ближе ему, чем ведьмы и колдуны со всеми их древними амбициями. Для ямабуси, наверное, не существовало «мелких» проблем – потерянной работы, бросившей тебя девушки или приближающейся старости. Но, расставшись с ними, они утратили что-то неизмеримо важное, незаметную, но существенную частицу души, и в этом не было вины сфинксов нуэ, демонов или Тэкеши-Они. Это сделали с собой они сами. Руслан невольно содрогнулся, представив, что становится холодным и расчетливым, как Канэко.

Аяко заметила судорогу сторукого аватара, но решила, что это от страха.

– Всё нормально? – тихо спросила она.

– Да, – ответил Руслан. – Кажется, теперь да.

Он не лгал. В миг, когда он увидел мир, из которого хотели черпать силу и власть Старейшины, он понял, что Ёми-но-Куни – не изнанка, а зеркало того будущего, которое неизменно наступит, если кто-то на Земле получит неограниченную власть. Как здесь на костяном троне восседал Тэкеши-Они, так и в родном Руслану мире выше всех сядет Озему Канэко, а его ведьмы и колдуны превратятся в подобия демонов и нуэ. И что тогда станет с философией гармонии? Станут ямабуси Ки-Тора по-прежнему придерживаться её? Руслан очень сомневался. Скорее всего, трансформируют в нечто нравственно удобное, а значит, уродливое. И воцарится насилие под маской благоденствия, как это случалось в человеческой истории не раз.