Пёс империи (СИ) - Побережник Николай - Страница 50

Ждать ответ пришлось более часа, но от него сразу поднялось настроение – «Твой друг помог, Григо дома, все ждут, когда ты вернешься».

– Я тоже жду… – тихо сказал вслух Кинт.

– Вы что-то сказали? – старик-телеграфный служащий в форменном кепи и с глубокими морщинами на лице наклонился к окошку.

– Благодарю, – Кинт коснулся полей шляпы, и в этот момент на улице раздались выстрелы.

Один из пистолетов мгновенно оказался в его руке, он на инстинктах пригнулся и спросил:

– Это что?

Старик лишь высунулся в свое окошко, не без удивления посмотрел на Кинта и, вздохнув, сказал:

– А что вы хотели, уважаемый? В городе кроме этого дикого степного народца, собралось порядком всякого отребья! Городовые все больше держатся рудника и охраняют его хозяев, а люди здесь сами, как могут, присматривают за порядком, или сами его нарушают… вы бы, уважаемый, прикрыли пока дверь изнутри, мало ли…

Кинт последовал совету, и как раз в момент, когда закрылась задвижка тяжелой деревянной двери окованной железными пластинами, снова стали стрелять.

– Пара револьверов и карабин – прокомментировал Кинт.

– Похвально! Но я все же считаю, что стреляют только из револьверов! – похоже, старик был весьма азартен и не без военного, в крайнем случае, ополченческого прошлого.

– Нет, звук хлесткий, калибр скорее армейский, а револьверы так, хлопки, их не спутаешь… Впрочем, если только не стреляют из старого пехотного револьвера.

– Именно! – старик даже воскликнул и грохнул о столешницу перед окошком своим оружием, – из такого! Но откуда вам знать, молодой человек, звук выстрела этого старья?

– Там где я вырос, этого старья хватало…

На улице выстрелили еще несколько раз, но уже чуть дальше, а следом раздались свистки городовых.

– Думаю, можно открывать, но не ходите пешком, поймайте экипаж, – посоветовал старик.

– Так и сделаю, спасибо, – Кинт убрал пистолет на место, открыл дверь и вышел на улицу, где все вели себя так, будто ничего и не случилось, разве что двое извозчиков, поставив свои повозки параллельно, что-то эмоционально обсуждали. Кинт присвистнул в их сторону и поднял вверх трость.

Глава двадцать седьмая

Конинг.

Слухи, о том, что «семья Кинта Акана имеет покровительство чуть ли не императора», поползли по Конингу практически на следующий день после того, как судья, будто в глаза самой смерти заглянул, за сто золотых кестов нанял моторный экипаж и укатил куда-то на юг, а капитану Токэ пытались собрать лицо в гарнизонном лазарете. К слову, телеграмма-ходатайство о понижении капитана Токэ в звании и переводе его в пограничный Северный форт, уже была рассмотрена в канцелярии комиссии парламента по обороне и получила одобрение. Григо тоже оказался изрядно помят и после осмотра врачом был отправлен домой на постельный режим…

– Да чего мне разлеживаться!? – возмущался он, когда Сэт его попросту не пускала в лавку и в мастерскую.

– В лазарете что сказали? У кого сломаны ребра?

– Так я же и не мешки с контрабандой на лошадей грузить собираюсь, посижу тихонько в мастерской, полировать самоцветные камни много сил не надо, все бока уже отлежал…

Маленький Дайм молча наблюдал за очередной волной упрямства деда за завтраком, когда услышал знакомое тарахтение на улице со стороны лавки.

– Маар! Дядя Маар приехал! – выскочив из-за стола, он побежал через гостиную, к двери, ведущую к проходу в лавку, – я ему открою!

Дайм успел просветить Маара в том, что мама и дедушка опять ругаются…

– Как отец уехал, все время ругаются.

– Прям все время? – Маар поднял мальчишку на руки и вошел с ним в гостиную.

– Угу…

– Доброе утро! – Маар улыбнулся и опустил Дайма на пол, – что, господин Григо, нарушаете указания врача?

– И ты туда же!

– А кому лежать велено?

– Да ладно, бывал в переделках и похуже этой!

– Ага, только сдается мне, тогда вы были лет на двадцать моложе! – Маар кивком поблагодарил Сэт за поданную чашку с чаем и присел за стол рядом с Даймом.

– А что это меняет? – не унимался Григо.

– Давайте уже спокойно позавтракаем! – с интонацией отца заявил Дайм, но тут же опустил взгляд в блюдо с лепешками.

– Именно, – поддержал его Маар, и поднял чашку, но что-то вспомнив, поставил ее обратно, – я же встретил по дороге председателя городского совета, он вам письмо передал.

Маар достал и выложил на стол рядом с Сэт конверт из дорогой бумаги с сургучными печатями.

– Хм… из Актура, – взяла она в руки конверт, – от распорядителя императорской галереи.

– И что он хочет? – заинтересовался Григо.

– Сейчас узнаем, – она сломала печати, вскрыла конверт и начала читать вслух, – Уважаемая госпожа Григо, ваша выставка, прошедшая в прошлом году, произвела на ценителей искусства со всего терратоса незабываемое впечатление! Приглашаем вас в нашу галерею для организации повторной выставки, также спешу сообщить, что советник императора в сферах искусств желал бы видеть вас для беседы на предмет занятия должности главы попечительского совета восстановленной художественной академии Тэка. Жду вашего ответа, мадам Григо. С уважением и почтением, Товье Пран.

– А вот это неожиданно… – Григо взял со стола ложку и стал теребить ее в руках, – вернуться в Тэк было бы…

– Вы же рассказывали, что от дома остались руины, – Маар почесал затылок.

– У нас есть накопления, мы могли бы построить новый…

– Выставка… – мечтательно произнесла Сэт, сложила письмо и убрала в конверт.

– Пойду я, лавку пора открывать, спасибо за завтрак… – Маар поднялся и вышел из гостиной.

Дайм пошел за ним следом.

– Помогу Маару…

Джевашим

Когда нанятый экипаж привез его к «Собачьему хвосту», Кинт обратил внимание, что на заднем дворе гостиницы многолюдно, а у коновязи стоит моторный фургон с атрибутами, говорящими о принадлежности транспорта – собачьи хвосты и плетеные веревки разного цвета «украшали» кабину и будку фургона.

– Благодарю, – Кинт сунул несколько кестов в протянутую ладонь возницы.

Экипаж уехал, а Кинт остался стоять у дороги, пытаясь рассмотреть через открытые ворота, что происходит на заднем дворе.

– Карху! – Чирш увидел Кинта в окно, распахнул рамы с пыльными стеклами и позвал его, махая руками как гребное колесо самоходной баржи, – ты чего там? Иди скорее!

«Какие же они странные, эти кочевники», – подумал Кинт и направился ко входу в гостинцу.

Закрыв за собой дверь Кинт сразу спросил:

– Мой приятель не появлялся?

– Нет, – Чирш помотал головой, улыбаясь.

– Ты чего светишься, как медный вентиль? И что там за люди на заднем дворе?

Причину радости Чирша, точнее две причины, Кинт заметил боковым зрением – кто-то спускался по лестнице в холл.

– Здравствуй, мой воин… – Ашьян остановилась внизу лестницы, она держала на руках младенца и улыбалась, – подойди, посмотри на него.

У Кинта пересохло во рту, ноги стали ватными и мысли принесли воспоминание из прошлого, с перевалов Северных гор, он даже лицо того бродяги-старика вспомнил… «А у тебя будет трое детей, только, кхе… кхе… у них будут разные матери» – сказал он тогда у костра и зашелся кашлем.

– Подойди же, взгляни, у него твои глаза… отец сказал, что он будет таким же хорошим воином, как ты.

– Лучше бы он стал хорошим ремесленником или фермером… – Кинт подошел и взглянул на сына, это был крепкий малыш, с черными как уголь, еще редкими волосами на голове, карими глазами он заинтересованно смотрел на Кинта, что-там себе думая и хмуря брови.

– Нет, он будет воином, терратосу всегда будут нужны такие как ты и как он… Возьми, – Ашьян протянула ребенка отцу.

Кинт бережно взял кулек из пеленок с вышитых узором из разноцветных нитей.