Пёс империи (СИ) - Побережник Николай - Страница 40

– Весь город кишит патрулями! – выпалил Парэ когда вернулся, – это вас ищут?

– Нет, его, – Тилет кивнул на Кинта, он старательно выводил спуски клинка на точильном камне сидя у окна.

– Не смешно, – Кинт поморщился, поднимаясь со стула у камина и вытряхивая пепел из трубки, – иди сюда.

Открыв саквояж, Кинт вынул оттуда жетон гражданина.

– Теперь ты Тирр Кобъе и хорошо, что ты придумал себе эту собачью маску…

– Так вы… – аж подпрыгнул Парэ, – вы собачий выродок?!

– Этот парень точно будет держать язык за зубами? – Тилет взял у Кинта жетон, развязал шнурок и повесил себе на шею.

– Ты лучше вот что, Тилет, – Кинт снова присел на стул и потер виски, – пообещай мне, что с этого момента, если тебе в голову взбредет кого-то зарезать за косой взгляд, ты сначала об этом скажешь мне, договорились?

– Хорошо, договорились, – спокойно ответил Тилет и убрал клинок в ножны на пояснице, – я ведь теперь тебе должен двадцать тысяч кестов золотом…

– Именно, и не хотелось бы, чтобы эти кесты были потрачены зря.

– Надеюсь, это были не твои личные кесты.

– Как тебе сказать… Ладно, Парэ, что с посудиной?

– Капитан готов отойти, как только вы ступите на борт и оплатите проезд.

– Вот, надо посмотреть, чем мы располагаем…

Кинт поднялся, взял со стола саквояж и вытряхнул его содержимое. Тилет сразу схватил картечник, внимательно его рассматривая. Перебрав трофейные кошельки, Кинт сгреб кесты и бумажные купюры в кучу, достал из кармана нетронутую пачку купюр и все посчитал.

– Пока достаточно, – резюмировал Кинт после того как все пересчитал, а потом снова обратился к Парэ, – знаешь как добраться до пристаней не привлекая внимания?

– Это будет затруднительно, но есть выход.

– Какой?

– Через час за мной заедет механик испытательного цеха господина Ренэ и мы едем проверять лафетную систему новой пехотной пушки, к фургонам оружейного дома Ренэ никто даже не подходит, я могу попросить мастера Льюма, и мы проедем через пристани…

– Этот мастер Льюм согласится?

– Да, милый старик, он дружил с папой Баром и мне помогал после его смерти.

– Хорошо, значит, у нас час и мы можем подготовиться и привести себя в порядок. Кстати, Парэ, как у тебя с торговлей или ты только ремонтом занят?

– Не очень хорошо, да, в основном ремонт, после смерти папы Бара мне было не легко управляться с мастерской, вот и упустил момент… Так, немного патронов есть в продаже, кое-какие карабины, в основном из новинок, и прочие редкости, которые я купил по незнанию, но так и не смог продать.

Кинт резко выпрямил правую руку, поймав в ладонь двуствольный пистолет, переломил стволы, вытряхнул на столешницу стреляные гильзы…

– Такой калибр найдется?

Паре не даже не удивился, вероятно, уже видел подобное, он взял гильзу и почти сразу кивнул:

– Да, есть такие.

– Тогда пойдем вниз, сегодня я буду твоим самым щедрым клиентом! Надо же как-то тебе компенсировать закрытую с самого утра мастерскую.

– Тебе бы поспать, хотя бы немного, до отъезда, – без своей ухмылки, а вполне серьезно сказал Кинту Тилет, – вдруг что-то, а ты вон, как контуженый.

– Обязательно высплюсь, как только сядем на баржу, так сразу и завалюсь спать, а ты будешь охранять мой сон до самых верховий!

Спустившись в мастерскую вместе с Парэ, Кинт пополнил запасы патронов, купил для Тилета пистолет с парой запасных магазинов и кобуру.

– Странные прицельные приспособления, – Кинт кивнул на охотничий с виду карабин с рычажным затвором.

– Это крепления для прицельного окуляра, сам карабин мощная штука, самый крупный винтовочный калибр, очень точная, даром, что ствол короткий, но бить на полторы тысячи шагов позволяет… у меня и прицельный окуляр к нему есть, правда, стоит бессовестно дорого, и патроны… десять выстрелов – кест золотом.

– Покажи патрон, – заинтересовался Кинт.

Парэ покопался в коробках в нижней части единственной витрины, и достал упаковку, разорвал ее и выставил на стол патрон чуть длинней армейского винтовочного.

– Солидно, – одобрительно кивнул Кинт, – ну-ка сними карабин с витрины и покажи прицельный окуляр.

Парэ, подставив табурет, достал с самого верхнего крепления витрины карабин и передал Кинту, затем ушел в подсобку и вернулся с деревянным футляром, обтянутым рыжей кожей с ремешками и латунными пряжками, с виду так обычный саквояж, хотя нет, не обычный, а очень дорогой саквояж.

– Ого! – поразился Кинт, – так в этот окуляр, наверное, хорошо за звездами наблюдать.

– Это футляр и для карабина.

– То-то я смотрю… да для окуляра футляр великоват, а для карабина мал.

– Вот на этот флажок надави, видишь, штифт провалился, проверни ствол, нет, не в эту сторону, вот так…

Карабин в руках Кинта разделился на две части.

– А вот это мне нравится! Ай да господин Ренэ!

– На самом деле это идея какого-то охотника со стороны предгорий, он это придумал, а инженерами оружейного дома было изготовлено и испытано. Всего таких не больше пары сотен, сотню оружейный дом Ренэ кое-как пристроил в пограничные корпуса, а остальное вот так, в основном залеживается на витринах.

– И сколько стоит?

– Забирай так, – Парэ махнул рукой.

– Так не пойдет, сколько?

– Ну… Парэ виновато пожал плечами, будто это он лично придумал такую цену, – триста золотых.

– Патронов только пачка?

– Есть еще одна, итого сорок штук.

– Понятно, – Кинт опять собрал карабин, достал из специального отделения в саквояже-футляре монокуляр и, сообразив как, защелкнул его на крепления, – а ничего, я думал, будет тяжелее.

Вместе с латунным окуляром карабин выглядел несколько громоздко и несуразно, но после того как Кинт прожился к нему, поводил стволом по стенам, затем в окно, заявил:

– Очень удобный! Беру!

Со стороны улицы донеслось стрекотание двигателя, а потом кто-то три раза погудел.

– Это старик Льюм! – оживился Парэ, – я пойду, предупрежу его, а вы пока собирайтесь.

– Хорошо.

Парэ вышел на улицу, а Кинт, отсчитав несколько сотенных купюр золотого эквивалента, зажал их в небольшие тиски на верстаке, собрал все в футляр и стал подниматься по лестнице, крикнув на ходу:

– Тилет! Собираемся!

Парэ был прав, никто из жандармов во множестве патрулей даже не обратил внимания на тарахтящий фургон оружейного дома Ренэ. Спустя полчаса Кинт и Тилет, попрощавшись с Парэ, поднялись на борт баржи, груженой какими-то ящиками. Капитан, пересчитав купюры, довольно заявил:

– Каюта всего одна, но со всеми удобствами, занимайте ее, господа, и располагайтесь, плыть почти два дня!

Глава двадцать вторая

Приказ охранять покой Кинта, Тилет, если не воспринял буквально, но очень близко к этому. Когда капитан баржи на рассвете решил поприветствовать другого капитана встречной посудины продолжительным гудком, Тилет поднялся к нему в рубку и тихо так, вкрадчиво объяснил:

– Еще раз подудишь, я тебе пальцы отрежу, медленно, по одному… мой друг двое суток не спал, а ты дудишь! Помахал вон, кепкой и все, разошлись… понял? – косая ухмылка Тилета и стеклянный взгляд внушили капитану если не ужас, то твердую уверенность в неотвратимости озвученных намерений.

– П-понял, – капитан сглотнул подступивший к горлу ком, – ну сразу бы сказали… а этот ваш друг, он кто?

– Т-ссс, – Тилет поднес указательный палец к губам, – если я тебе скажу, то точно, придется зарезать и тебя, и весть твой экипаж, так что рули посудиной, и это… потише, не дуди, чего дудеть…

Кинт наконец выспался. Сначала он проспал почти сутки, затем немного перекусив стряпней корабельного кока и выкурив трубку, снова рухнул спать и опять сутки спокойного, тихого забыться. Лишь на утро третьего дня пути, он поднялся с кровати в тесной каюте и уселся, глядя в иллюминатор.