Это только казалось, что что-то изменилось — как будто что-то в ней изменилось, как будто всё изменилось, но она всё ещё эскорт в Резиденции Верховного Директора, и Дэш не мог это изменить.

Никто не мог. Это означает, что нужно что-то другое — нечто большее — или худшее, что она могла бы сделать с собой.

Девушка ощутила спазм в горле, когда волна ужаса охватила её. Она извивалась под ним, пока Дэш не принял сидячее положение.

Она извернулась, чтобы сесть, запахивая и подвязывая свой халат, как обычно.

— Что случилось, Талия? — спросил он.

Она покачала головой, не встречая его взгляда.

— Что случилось? — спросил он другим тоном. Он казался растерянным. — Милая?

— Не называй меня так! — огрызнулась она, испугавшись, что была более груба, чем хотела.

Он моргнул.

— Прости. Просто скажи мне, что случилось.

Она покачала головой и уставилась в пол.

— Нечестно, что ты хочешь от меня всё. Это нечестно. Не тогда, когда ты не можешь дать мне всё.

Он долго молчал, пока обдумывал её слова. Затем сказал очень медленно и мягко:

— Ты права. Это нечестно. Но я пытаюсь. Я думаю.

Она быстро взглянула на него.

— Ты… ты собираешься уйти, когда турнир окончится. Не так ли?

Дэш открыл рот, как будто собирался возразить, но закрыл его. Он не ответил.

— И я собираюсь остаться здесь и продолжать выполнять свою работу. Нечестно тебе требовать от меня что-то, чего ты не хочешь давать сам.

— У тебя есть весь я, — сказал Дэш и поймал ее за руку, прежде чем она увернулась от его хватки. — Всё, что я могу дать, у тебя есть.

В его словах была недоговорённость. Талия это услышала. И она знала это, прежде чем он произнёс вслух.

Он заботился о ней. Это да. И он может и хотел, чтобы всё было по-другому.

Но они были разными.

Она была эскортом.

И она не была его приоритетом. Что-то было ещё на первом месте в его сердце.

Она не знала, что это было, но она чувствовала это с самого начала.

Он стремился к чему-то, мчась к нему изо всех сил, и это что-то не она.

Дженель всё время была права.

А Талия была глупа. Молодая и такая глупая.

Она позволила себе обижаться — ничто в этом мире не изменится для неё.

Вставая, она постаралась держать лицо, чтобы не плакать.

— Не уходи, милая, — сказал Дэш, тоже вставая. — По крайней мере, позволь мне…

— Не называй меня так! — она кинула на него лядиной взгляд, который не соответствовал плачу её сердца, затем глубоко вздохнула. — Я не увижу тебя больше.

— Но…

— Нет. Всё. Это не хорошо для меня. Прощай.

Он всё ещё спорил, всё ещё тянулся к ней, но она не могла допустить, чтобы он коснулся её. Девушка отступила от него, кинув на него последний мимолетный взгляд, прежде чем обернулась и побежала.

Ей удалось добраться до центра досуга, а затем проскользнуть в спальный контейнер, никто её не остановил.

Наконец, она одна, наконец, личное пространство, чтобы поплакать.

Ей было плохо, очень плохо. Это как вкусить что-то хорошее, более глубокое, чем она могла ожидать в своей жизни. Было лучше, когда она не знала, чего ей не хватает.

Было лучше, когда она верила, что она просто тело и что никто никогда не сможет коснуться её души.

Было лучше, когда её единственные фантазии были про сражения за мечту о свободе народа, в которую она верила.

Теперь она знала, что отношения могут быть другими. С чувствами.

И всё ухудшилось.

***

В ту ночь она не пошла на последний раунд турнира. Ей следовало идти, но она притворилась больной.

Она не могла больше смотреть на Дэша, даже издалека.

Он выиграет.

Он выиграл весь турнир.

Она узнала об этом позже.

Борьба заняла около двадцати минут, и это было диким, грязным и кровавым зрелищем. Дэш был ранен, кости сломаны, а рёбра треснуты, но другой боец упал и больше не встал.

Дэш стоял один на центральном кольце арены, а толпа ревела, чествуя победителя.

Он не поднял руки. Он не улыбнулся. Он ничего не сделал, кроме как стоял и, в конце концов, похромал из кольца.

Всю ночь она лежала в постели, отчаянно желая пойти к нему.

Он получил ранения, и она хотела позаботиться о нем. Медицинское устройство всё ещё было в его комнате, но ему самому будет трудно себя лечить.

Он даже не умеет это делать.

Он может просто сидеть и страдать.

Он сказал ей, что он здесь, чтобы ответить на то, что было не так в этом мире, и это означало нечто большее, чем выигрыш в турнире.

Она думала, что же это может быть, и каждая мысль, которую она придумала, пугала её.

Ей очень хотелось пойти к нему.

Теперь она знала лучше. Она была сильнее и мудрее, и больше похожа на Дженель.

Она не собиралась подаваться на глупые идеи любви и романтики.

Дэш мог хотеть её, но он не хотел её достаточно, чтобы любить.

И она не жила в мире, где такое обстоятельство могло что-либо изменить.

Часть 7

На следующий день Талия сидела в общей комнате эскорта, пытаясь вести себя, как будто у нее всё нормально.

Это было не нормально.

Это было жалко.

И те дни, недели, месяцы, годы её жизни, которые последуют за сегодняшним утром, были бы столь же несчастными, бесконечно беспросветными.

Но она не знала, что можно с этим сделать.

Наверное, так было всегда, но она была слишком слепой, чтобы понимать.

Когда главные двери распахнулись, все в комнате насторожились, надеясь на нового партнёра, который их выберет.

Талия не шелохнулась, пока не увидела, что посетитель — Дэш. Он был одет в свою обычную одежду и в маске бойца.

Талия на мгновение замерла, ощутив сначала волну радости, а затем страх, она встала, чтобы выйти из комнаты.

— Талия, — позвал он, направляясь к ней. — Не уходи.

Она остановилась. Не выполнение просьбы могло бы вызвать сцену, внимательные взгляды всех присутствующих были сейчас направлены на неё.

— Я хотел поговорить, — сказал Дэш мягче.

Девушка посмотрела на него непонимающе, её горло сдавило спазмом, она не смогла дать ответ.

Это было не правильно. Это не имело смысла. У неё не было причин, чтобы сердце взрывалось чувствами, только от того, что он стоял так близко к ней.

Его глаза оглядели её лицо, но когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, вдруг внезапно осознал, что они находятся посреди комнаты, полной других людей, и все с любопытством наблюдают за ними.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросил он хрипло.

— Мы можем поговорить здесь.

— Где-то уединённо.

— Я всё сказала вчера.

— Я знаю, что ты мне сказала. Я просто хочу поговорить. Ничего больше.

Он и правда имел это в виду, и смешно, но его искренность причиняла ей боль. Доказательство того, что всё, что у них было, закончилось.

Но это было явно к лучшему, поэтому она резко кивнула и указала на коридор, ведущий в игровые комнаты.