Одно небо на двоих (СИ) - Шерри Ана - Страница 79

— Ты хочешь сказать… — она видела, как он обернулся и остановился, недовольно посмотрев на нее. Весь его вид говорил о том, что его напрягает этот разговор. Но она должна узнать одну вещь… — Если бы твоя жена была бы христианкой, ты бы не позволил ей приезжать к родителям, чтобы нарядить елку, подарить подарки?

Саид хитро улыбнулся в ответ.

— Это я не про себя говорю, я привела пример, — прошептала она, отступив. — Просто интересно.

Он подошел к ней вплотную и прошептал на ушко:

— Позволил.

Вирджиния выдохнула. Но следующие его слова заставили снова набрать полные легкие воздуха.

— А моим детям — нет.

У нее не было больше слов, она только развела руками. Не понимала уже ничего: ни его, ни себя. Вот что она хотела услышать? Зачем вообще спрашивала такое? Ей не надо знать ответ на этот вопрос, ведь она никогда не будет с ним… Или надо??? Значит, где-то внутри, в глубине души, в ней все-таки сидит желание быть его женой? Второй… Четвертой…Не важно…лишь бы быть с ним…Но принять ислам?! Нет, она не сможет сделать этого. Она и так проревела весь месяц, гоня подобные мысли прочь…

Думала об одном, но не могла не спросить другое:

— А детям-то почему? Каждому ребенку интересен Санта Клаус и подарки…

— Мои дети будут истинными мусульманами. И еще они должны знать, что те, кто называют себя христианами, далеко не всегда воспринимают Рождество как религиозный праздник. Сегодня для многих из них это просто приятное времяпровождение.

— Ты только что оскорбил меня, — прошептала она. Хотелось закричать на него, но она не смогла. Вообще его близость действовала на нее странно: хотелось молчать и покорно подчиняться. Удивительно, как у нее получилось сказать хоть что-то.

— Прости, но это правда, — его губы коснулись ее губ. У него был более действенный способ заставить ее замолчать и перестать думать.

А потом он повел ее в дом, и Вирджиния не задавала больше подобных вопросов. Чуть позже, сидя на диване и поджав под себя ноги, она ждала Саида — он должен был принести дрова; ее взгляд упал на книгу в твердом переплете. Книга одиноко лежала на столике и манила взять ее. Коран. Вирджиния откинула плед и потянулась за ней. С виду — обычная книга, без пафоса и изысков. Как у нее получается излучать такую силу, быть такой могущественной?

Может быть, потому, что это из-за нее Вирджиния не может быть с Саидом? Сплошные правила и ограничения.

Она открыла книгу именно в том месте, где была закладка. Когда-то Джек съязвил по поводу Корана. Тогда его слова вызвали гнев, сейчас она понимала, что в какой-то степени он был прав. И хоть Саид не читает ей эту книгу на ночь, она не отказалась бы ее послушать. Но на его родном, арабском языке… Странно, она даже Библию не читала… Возможно потому, что знала содержание, часто слышала его из уст родных, по телевизору, из детских представлений на праздниках. Она сама участвовала в них, учась в специальной христианской школе. Никогда не касалась мусульманства. Была отрезана от их мира, хотя жила среди них. Но так приучили ее с детства: держись подальше от них, они другие.

Вирджиния пролистывала одну страницу за другой, не вчитываясь, ей просто нравилось листать. Именно в такой позе застал ее Саид, когда вошел в дом с поленьями в руках. Он остановился, не веря своим глазам. Нет, он никогда не заставит ее насильно принять другую веру, она должна прийти к этому решению сама. Осознать головой и принять ее всей душой и всем сердцем. Могут пройти годы, а возможно, этого не произойдет никогда. И отец окажется прав. Но с Кораном в руках она выглядит такой родной, домашней и уютной…

Вирджиния заметила его, закрыла книгу и положила ее на прежнее место. Саид молча прошел мимо нее к камину и положил поленья.

Они думали об одном и том же, но молчали об этом.

Весь следующий день лил дождь, но это ни капли не огорчало. Они очень долго лежали в постели, и не было сил встать. Завтра они расстанутся. Опять Дубай разлучит их. Снова навалятся проблемы.

— Хайяти, не думай ни о чем. Я обо всем подумаю за тебя. Просто верь мне.

Он произнес эти слова, пальцами проводя по ее ладошке, поднимаясь выше по ее руке, плечу, нежно касаясь лица и целуя в губы. Может, она и хотела ответить ему, воспротивится тому, что думать тут не о чем — выхода нет, но он не дал ей сказать, прижав к мягкой кровати. Потом ее стон, и его пальцы переплелись с ее, а губы жадно скользили по коже, заставляя забыть обо всем на свете.

Нежные прикосновения покалывали и, как отдельные искры, разгорались, соединяясь в пламя. Даже дождь, который зарядил с утра, не смог бы затушить его. Не хватит океана воды, чтобы погасить эту любовь.

Саид пальцем провел по ее слегка распухшим от поцелуев губам, всматриваясь в глаза:

— Я люблю тебя, Хайяти.

Вирджиния улыбнулась, вспомнив, что буквально недавно думала о том, что больше никогда не услышит этих слов. Как она ошибалась!

Зачем было терять целый месяц на грусть, если можно было радоваться каждой секунде:

— И я люблю тебя, Саид.

Как прекрасно слышать эти слова, произносить их! Хочется делать это всю жизнь… Но для этого надо отречься от своей веры, принять ислам и научиться делить его с другой женщиной — молча, скрывая боль и ревность…Или разорвать эту связь, уйти и не услышать этих слов уже никогда..

Дождь закончился только под вечер. Саид вышел на террасу и остановился, всматриваясь в горы. Тучи еще покрывали их верхушки, как пледом, но лучи солнца уже пробежали по мокрой траве, отражаясь в ней и сверкая.

Идти гулять слишком сыро. Вирджиния сказала, что приготовит ужин сама, чтобы в последний вечер они могли побыть вдвоем, насладиться друг другом. Завтра он отвезет ее в аэропорт, а сам сядет в машину и поедет в Милан, где снова станет капитаном Боинга. Сколько времени ему надо, чтобы по прилете в Дубай он примчался к Вирджинии? Хоть сразу! Но нет, не получится: дел за эти дни скопилось слишком много. Да и видеть ее он не может. Если отец узнает, Вирджиния пострадает… А как он узнает? Просто надо делать все как можно незаметнее.

Собираясь зайти обратно в дом, он еще раз посмотрел на озеро, на горы, чтобы запечатлеть эту красоту в своей памяти. Но застыл, не веря своим глазам. Радуга! Двойная! Интересно, сколько цветов скрывает в себе это чудо? Улыбаясь, Саид покачал головой: он даже не сомневался, что встретит радугу здесь. Радуга всегда там, где Джини.

— Теперь я знаю, где заканчивается радуга, — он почувствовал, как к нему со спины подошла Вирджиния и, прижавшись к нему, прошептала — Там, где ты.

Он коснулся ее ладоней, прижимая сильнее к себе. Так, чтобы она ощутила, как сильно забилось его сердце.

— Там, где мы, — теперь он повернулся к ней. — Иншаалах, Хайяти, Аллах благословляет нас.

Жаль, что отец пошел наперекор своему Богу. Жаль, что не видит, как счастлив его сын. Жаль, что он не знает, что любовь — единственное чувство, которое вселяет надежду на жизнь. Жаль, что есть еще и авиакомпания и он, Саид, вынужден подчиниться, чтобы спасти ее. Саид не раздумывая променял бы ее на возможность жить с этой девушкой.

— Саид, — Вирджиния вывела его из задумчивости. Она вышла не любоваться радугой — та лишь случайная попутчица на их дороге. — Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я много думала в последние два дня, — она облизнула пересохшие губы, взглянула на радугу еще раз, как бы ища в ней поддержку. — Я не хочу потерять тебя снова…

Он хотел что-то сказать, но она замотала головой, дав понять, что еще не договорила:

— Ты родился, чтобы стоять у руля авиакомпании, и ты не в праве это изменить. Я люблю тебя и пойду за тобой, как бы тяжело мне не было делать это. Но позволь мне остаться собой, при моей вере, при моем укладе жизни, при моих родителях…

Саид вздохнул, слушая ее. Вирджиния по-прежнему не хочет выйти за него замуж.

— Быть лишь любовницей…

— Нет, — прошептала она, — твоей любимой женщиной.

Мухаммед все равно никогда не даст согласия на свадьбу, но она готова быть рядом с ним просто так, просто чтобы быть. Не это ли доказательство силы ее любви? И не важно, что она не сможет стать его женой, Вирджиния всегда будет для него королевой.