Наши крылья растут вместе (СИ) - Шерри Ана - Страница 81

Он спустился на улицу, подходя к правым двигателям. Рабочие уже во всю работали с самолетом. Люди были по всюду. Но возле двигателей Даниэль был один, пытаясь рассмотреть лопасти обоих и не видя изъянов на них. Он оказался прав, и птица не попала в движок. Но перестраховаться было надо, и он рукой махнул рабочим, подзывая их к себе.

Оливия зашла в свою квартиру, кидая в прихожей чемодан. Мел с Призраком уже улетели в рейс и поэтому не побеспокоят ее грустные мысли. Можно было плакать, вспомнив свою ночную ошибку, можно было танцевать под громкую музыку, осознавая, что не увидит Даниэля целых три месяца. Можно было смотреть в окно и грустить, а можно было лечь спать и забыть обо всем. Но все эти желания перемешались в одно. Лидировал сон. Потом грусть. И только радости пока не было места.

Смотря на увядающий букет роз на своем подоконнике, Оливия решила завтра же начать жить новой жизнью. Без Даниэля Фернандеса.

Она села на кровать и закрыла глаза руками, ощущая одиночество и пустоту этой квартиры. Лучше бы Мел не улетала в рейс. Слыша ее бодрый голос, душа радовалась и становилось веселее. Сейчас было пусто и тихо. Забравшись с ногами в кровать, девушка легла и укутавшись одеялом уснула. Завтра утром она обещала себе проснуться другим человеком.

Утро встретило ее ярким солнцем, пускающим лучи в окно и завядшим букетом на подоконнике. Громкая музыка в гостиной доказывала то, что утро началось с хорошего настроения.

В ночном топике и коротких шортиках, Оливия танцевала в ванной, чистя зубы и смотря на себя в зеркало. Новый день уже принес ей радость. Даниэль в отпуске, она спокойно может работать и ей никто не будет перечить, дерзить, издеваться, играть с дурацкие игры и… Оливия сплюнула зубную пасту в раковину. Никто внезапно не забежит в ее номер, обвиняя в глупых сплетнях, никто не прикоснется губами к ее губам, крепко сжимая в объятиях, никто не разбудит ее посередине ночи…

Закрыв кран, она схватила полотенце, слыша голоса, сквозь громкую музыку.

— Оливия! Что здесь происходит? — Мелани влетела в квартиру с широко распахнутыми от удивления глазами, — ты устроила вечеринку?

Оливия, танцуя, прошла к магнитофону, поднимая в руке полотенце и сделала звук тише, что бы слушать недовольство своей подруги:

— Вечеринка в честь меня, присоединяйся.

Герберт быстро проскочил к себе в комнату, чтобы не стать свидетелем женской склоки. Оливия опять не запомнила его лицо.

— Оденься, с нами живет мужчина.

Оливия засмеялась, хватаясь за живот:

— Мужчина? Я его даже не вижу. Мужчины не бегут при виде полуголых женщин к себе в комнату.

Мелани выхватила из рук подруги полотенце, смеясь и шлепая ее по ягодицам:

— Оливия Паркер, что с тобой? Почему ты такая счастливая? Твой чемодан стоит у входа в квартиру, ты, когда вернулась? Ты пьяная?

— Я трезвая. Вернулась вчера. Зачем убирать чемодан, если завтра снова в рейс. А счастливая, потому что моим капитаном на три месяца будет Дюпре, — эту фамилию девушка произнесла с сильным французским акцентом, при этом выпучив губы и хлопая ресницами. Видя эту картину, Мелани рассмеялась:

— Он же старик.

— С сединой в голове, — подмигнула ей подруга.

— Где Даниэль? — Спросила, успокоившись от смеха Мел, — надеюсь, ты с ним ничего не сделала?

Оливия присела на диван и с наслаждение произнесла:

— Он в отпуске.

Это слово стало ее любимым с утра. Она могла повторять его каждую минуту. «Даниэль Фернандес Торрес в отпуске». «Капитан Фернандес в отпуске». «Его не будет три месяца». «Он в от — пус — ке».

— На три месяца? — Удивилась Мел.

— К сожалению, только на три. Месяц от — пус — ка и два месяца какой — то учебы для отправки на луну. Надеюсь, он хорошо сдаст экзамены и…. — Оливия помахала рукой, — я больше никогда его не увижу.

Мелани вновь рассмеялась. Оливия вскочила с дивана и направилась в свою комнату одеваться. Впереди их ждал завтрак и отдых. Она не хотела рассказывать подруге все, что случилось прошлой ночью. В ее голове начиная с этого утра, все стерлось. Не просто забылось, а ничего не было. Этот секрет, пожалуй, она унесет с собой в могилу, как самую страшную свою ошибку в жизни. Страшнее закопанного трупа кота на заднем дворе ее дома. Никто и никогда не узнает, что произошло между стюардессой и капитаном одного экипажа.

Через минуту в дверь позвонили и Мелани нахмурилась, идя открывать ее. Она недовольно пробурчала себе что — то под нос, видя чемодан, преграждающий ей путь. Отодвинув его, она открыла дверь и тут же белые цветки махровым букетом упали ей на руки:

— Распишитесь.

Она не сразу поняла, кто вообще произнес эти слова, зачарованно любуясь чистотой цвета белых роз. В мыслях она приписала этот букет Герберту, уже улыбаясь и беря в руки ручку, ставя свою подпись на листке бумаги.

— Для Оливии Паркер, — произнес голос, — внутри букета конверт.

Теперь возникло желание ударить этим букетом Герберта, что бы шипы вонзились со страшной силой в его кожу. Мысленно представляя этот суд, Мел зашла в квартиру, пытаясь найти конверт:

— Лив, тебе цветы.

Оливии показалось, что она ослышалась, медленно выходя из комнаты. Но глаза говорили обратное— букет из белых роз. Большой. Красивый. Сердце сжалось, видя его. На секунду оно остановилось и в памяти вновь всплыла та самая ночь в гостинице Рима. Даниэль прислал ей розы. Сейчас она вновь ощутила его губы на своих губах, мягкий поцелуй с легким ароматом кофе. Его тело, его объятия, его дыхание, даже его ухмылку утром.

Мелани протянула ей конверт, пытаясь проследить за реакцией подруги:

— Ты знаешь от кого они? Читай в слух, а потом я пойду и выскажу Герберту все, что я о нем думаю. Все мужики как мужики, дарят цветы, конфеты, красиво ухаживают, а мне что? Читай.

Оливия боялась открыть белый конверт, смотря на розы. Она не любила розы. А сейчас она ненавидела себя за то, что полюбит их. С трудом ее руки подчинялись ей, вытаскивая из конверта сложенную записку. Наверно, она предпочла бы не знать о том, кто автор. Ей приятно было просто гадать.

— Да читай уже, не тяни!

Развернув лист, девушка сразу прочитала подпись— Патрик Лайт. И сердце вновь забилось в обычном ритме. Она усмехнулась, ожидая чего — то другого. Другого никогда не будет и умом она это понимала. Уже третий букет она приписывала человеку, который никогда в жизни не подарит ей его. И пусть легкое разочарование где — то заскребло внутри, она старалась не подать вида, еще сильнее запихивая его внутрь: «Ночной Дубай ждет нас сегодня в 7 вечера. Ориентир— красивая музыка возле самых ярких фонтанов. Патрик Лайт»

Мелани закричала, хватаясь за голову, уже позабыв про Герберта и свою месть для него, думая над одеждой для Оливии:

— Что ты оденешь? Тебе надо быть самой красивой. Кто такой Патрик? Почему ты мне ничего про него не рассказывала?

Оливия сложила записку, беря розы из рук подруги, ненавидя себя за то, что так и не полюбит эти цветы:

— Я с ним летела в одном самолете из Гамбурга. Патрик второй пилот и родом из Бирмингема.

Мел снова вскрикнула:

— Тот букет тоже он подарил?

— Да.

— Я думала Даниэль.

Оливия тоже так думала, но ошиблась. К счастью. Так было легче жить.

— Плохо думаешь. Зачем ему дарить мне цветы?

Но она прекрасно помнила про букет из необычных цветов для Дженнет и его слова с легкой ухмылкой: «Не розы». Даниэль прекрасно знал про розы, намекая Оливии про ее отношение к этим цветам.

Ей стало жаль бедные цветы, и она прижала их груди. Они не виноваты, что они розы. «Орхидеи подходят тебе. Их корни такие же вредные, как ты. Единственные цветы, которые живут не понятно как: то ли в земле, то ли на воздухе. Но от своей вредности они могут расти и там, и там», — она вспомнила слова Даниэля и улыбнулась. Он был прав. Они могут расти и там, и там. И они вредные, как она.

— Патрик летел с тобой одним рейсом до Гамбурга? — Спросила Мелани, вспоминая тот рейс и Оливия кивнула, — пилотов было так много, но кроме Даниэля я никого не помню.