Наши крылья растут вместе (СИ) - Шерри Ана - Страница 63

От услышанного, девушка чуть не выронила трубку из рук. О чем он говорит? Опять игра? Наверно он сошел с ума, находившись более семи часов в кресле пилота:

— Ты пьян?

— Я — нет. У меня для тебя новое испытание, — он замолчал, а Оливия наблюдала, как Келси открывает дверь, — это тебе привет из Лондона.

Тут же люди в военной форме с оружием в руках забежали на борт их самолета. Оливия вскрикнула и повесила трубку, отойдя в сторону, уступая им дорогу.

— Уважаемые, Дамы и Господа, — прозвучал голос капитана, — у нас гости, которые хотят обыскать вас, нас, ваш багаж и наш самолет. Прошу всех оставаться на своих местах.

Оливия прижалась к стене, пытаясь дышать как можно спокойней. Мозг никак не мог поверить глазам— люди в камуфляже, ее земляки, ощупывали каждого пассажира, проверяя металлоискателем. Стало страшно. Она впервые встретилась с таким, не зная, как себя вести. Ее даже не учили, как действовать в такой ситуации. Но услышав голос Келси, которая пыталась успокоить пассажиров, на душе стало чуть спокойней.

Люди уже не возмущались, они просто боялись вставить слово. Оружие вызывало паралич голоса.

— Поднимите руки, мэм, — до ее мозга не сразу дошли эти слова, но взглянув в суровые глаза солдата, она прошептала:

— Я- своя, я из Лондона.

— Поднимите руки или мне придется вас арестовать за неподчинение органам власти.

От этих слов девушка тут же подняла руки, и мужчина провел своими руками по всему ее телу.

— Что вы ищите?

— Террориста — смертника, мэм.

Что случилось с Европой, пока она жила на востоке? Мир просто перевернулся, она не узнавала его. Родной город встретил ее, как террористку.

Мужчина нашел у нее лишь телефон, который тут же отдал девушки в руки. Он отошел от нее, и Оливия ощутила на душе грязь.

— Скажите код двери кабины пилотов, мэм, — скомандовал солдат и подошел к дисплею с цифрами.

Оливия вымученно сглотнула, понимая, что во рту сухо, как в пустыне. Это нервный спазм. Он возник сразу, как только его слова долетели до нее. Единственное что бортпроводник не мог сделать— это сказать код кабины пилотов. Этому ее учили, к этому ее готовили и этого она боялась всегда. Даже под дулом пистолета, не смотря на угрозу ее жизни, она не могла открыть к ним дверь. Умом она понимала, что в данной ситуации их жизням ничего не угрожает. Но сто процентной уверенности не было:

— Нажмите на кнопку вызова, они сами решат открывать дверь или нет, — прошептала она и солдат нахмурил брови. Он явно не был доволен тем, что перед ним не открылись все двери сразу.

Но он послушал ее, нажимая на вызов и Оливия услышала звук разблокировки двери. Пилоты впустили его. Довольный, но грозный он шагнул внутрь.

Этот кошмар длился пол часа и все это время Оливия стояла в проходе между кресел, наблюдая за происходящим. Квест? Испытание? Она уже сегодня прошла много испытаний. Такова цена очутиться дома? Что еще должно произойти, что бы она переступила его порог? Самое страшное— их могли не выпустить в город.

Наблюдая как люди в камуфляже покидают их самолет, она ждала голос капитана, и он не заставил долго ждать ее и измученных пассажиров:

— Уважаемые, пассажиры, мы получили разрешение на выход из самолета. Компания "Arabia Airline" просит свои извинения за причиненные вам неудобства, представители нашей авиакомпании ждут вас в аэропорту, что бы доставить наземным транспортом в Брюссель. Спасибо за понимание.

Люди медленно выходили по трапу, кто — то молча, кто — то прощаясь с экипажем. Все устали и сил не было на высказывание своего недовольства. Они так и не поняли, что "Arabia Airline" не виновата в сложившейся ситуации. Все стали жертвами этого печального для европейцев дня.

Оливия отошла на кухню, доставая мобильный телефон и набрала родной номер мамы, слыша голос, который уже казался ей совсем рядом:

— Оливия, как ты, дочка? С тобой все в порядке? Я смотрю новости, в Брюсселе взрывы, — Джина говорила и говорила, не веря в то, что слышит голос дочери, — скажи что — нибудь. Где ты?

— Со мной все хорошо. Я ближе, чем ты думаешь. Мама, я в Лондоне.

Молчание на том конце заставило встревожиться, но внезапный всхлип в трубку и Оливия поняла, что мама плачет.

— Я увижу тебя? Вас выпустят из самолета? Хотя какая разница, ты же знаешь, я пройду куда угодно.

— Мама, не на… — но связь оборвалась, и Оливия выключила телефон. Она не сомневалась, что мать воплотит свои слова в реальность. Даже если ее дочь будет заперта в этом самолете, Джина Паркер найдет способ отпереть дверь.

Еще сорок минут понадобилось для того, чтобы отогнать самолет к терминалу. Все это время Оливия не находила себе места, ходя по салону и делая вид, что ищет забытые пассажирами вещи. Она ждала Даниэля, чтобы узнать дальнейшие действия. Но не стала врываться к нему в кабину, боясь отвлекать его от руления по земле. Разговоры среди бортпроводников тоже ничем не помогли ей. Оливия так и осталась в неведенье.

К самолету вновь подали трап и Келси открыла двери. В салон тут же попал влажный воздух дождя и тумана настолько знакомый, что сердце сжалось. Только сейчас девушка осознала, что боится сойти на землю. Эта земля принимала ее, как гостью, а не как родного человека. Уйдя работать в арабскую авиакомпанию, даже в мыслях не было, что она здесь станет чужой.

Никто не решался выйти из самолета, ожидая пилотов. А они как издевались, специально медлили.

— Будем ночевать на борту самолета, — пошутил кто — то, — или через час вылетим в Брюссель, если откроют аэропорт.

— Ничего подобного, — произнес долгожданный голос и Оливия обернулась, встречаясь с черными глазами Даниэля. От его слов затаилась маленькая надежда. Она смотрела на него ожидая продолжение, — мы улетим завтра в 14 дня в Брюссель. Сегодня нас разместят в гостинице. Всех.

Последнее он произнес, сделав на этом слове акцент. Всех.

Оливия нахмурила брови. Но не ее, она не собиралась ночевать в родном городе в гостинице. Хватит и того, что ее встретили с оружием.

Всех устроило это предложение. Уставшие бортпроводники стали спускаться по трапу на землю, таща за собой чемоданы. Оливия улыбнулась, вспомнив, что решила чемодан не брать, одновременно понимая, что брать его всегда надо. Могут случится самые невероятные ситуации.

Даниэль облокотился на открытую дверь, сложа руки на груди и пропуская экипаж вперед. Как только очередь дошла до Оливии, которая оказалась последней, он перегородил ей путь рукой. Она не успела шагнуть на трап, лишь вдыхая сырой воздух и смотря вдаль, пытаясь не смотреть на него, чтобы не нервировать себя.

— Ты уже позвонила всем, кого любишь?

Он выругался про себя, не понимая зачем такое спросил. Какое ему дело до нее? Пусть катится ко всем чертям. За два дня он слишком устал от нее, но тут же одновременно понимая, что за четыре часа ему ее не хватало. Безумие какое — то. Он тут же убрал руку, пропуская ее. Но девушка стояла.

— Да, я позвонила единственному человеку, которого я люблю, — она перевела взгляд голубых глаз на него, — моей маме.

— Маме? — Не понял он, но видя ее потерянный взгляд, он тут же осознал— Оливия переживала. В его мыслях промелькнул какой — то парень, от которого у нее останавливается сердце и вновь выругался про себя, — как же твой парень? Он бросил тебя?

— Нет, — начала вскипать девушка, — нет никакого парня.

Она нахмурилась, а он облегченно выдохнул, ловя себя на странной реакции.

— Какое тебе дело до меня? — Оливия уже повысила тон, готовая ступить на трап и вновь голос Даниэля ее остановил:

— Мне нет до тебя никакого дела, ты права. Это было чистое любопытство.

— Отлично, — наконец она ступила шаг и оказалась на улице. Тут же ветер обдал ее своей прохладой.

Марк вышел из кабины, закрыв за собой дверь. Услышав последние слова капитана и стюардессы, он взглянул на Даниэля:

— Мне кажется, вы не ладите друг с другом.