Пришествие Зверя том 2. Антология - Торп Гэв - Страница 78

Лансунг первым заметил Курланда.

Лицо его побелело, когда Полушарие и Отпущение прошли в галереи со стоячими местами, огибающие зал, и нацелили болтеры на помост. Еще бы — политические интриги старого дурака сделали больше для уничтожения Имперских Кулаков, чем любой орк или хром. Люди начали кричать и падать в промежутки между рядами. Дневной Свет и Вечность держались поодаль, подняв меч и копье, когда Курланд прошагал по проходу.

Сбоку стояла колоссальная статуя Рогала Дорна — лицом к залу, словно лично гарантируя безопасность всех делегатов, но взгляд примарха был направлен на помост в вечном осуждении последователей своих богоподобных братьев и отца.

Там Курланд остановился.

В Великий Зал вели и другие двери, до помоста можно было добраться и по другим проходам, но Курланд изучил поле боя и знал, что к чему. Его броня сияла совершенством в лучах подсветки, направленной на статую: он абсолютно намеренно встал — в таком облачении — рядом со своим примархом, символом вечности этого зала.

Удин Махт Удо стащил экклезиарха с помоста. Он обеими руками ухватился за аналой и гневно взирал на яркую, почти театральную подсветку над веером вокс-передатчиков. Его украшенная галунами форма гранд-адмирала сияла белизной и была увешана медалями — живое воплощение власти и высокомерия. Изрытое шрамами лицо покраснело от ярости, больной глаз поблескивал перламутром.

— Это собрание услышало вашу петицию, Курланд, и отвергло ее. Мы постановили — немедленно распустить Последнюю Стену по орденам. Это так вы себе представляете переворот? Чтобы Имперских Кулаков вечно помнили по неудачной попытке свергнуть правительство Священной Терры?

Курланд не спешил — он дал лордам прокричаться.

Инстинктивно он окинул зал взглядом в поисках Вангорича, союзника, но, если великий магистр вообще здесь, значит, он прячется среди мелких лордов. Сенсоры доспеха не уловили враждебных целей. Еще одна причина предпочесть поле боя. И тут пришли на ум слова Робаута Жиллимана, написанные целую эпоху назад, в те времена, когда подобное будущее казалось возможным для легионов Астартес.

«Космодесантники будут в мирных делах столь же совершенны, сколь и в военных, ибо Император создал их совершенными».

И даже более: он — Имперский Кулак и не собирается сдаваться.

— Мой долг — защищать Терру и преследовать врагов человечества. — Курланду не были нужны вокс-усилители. Он не кричал, но голос его, приспособленный для бескрайних зон боевых действий среди звезд, гремел по всему залу. — Вы называете себя правительством, но прямо сейчас, Удо, я вижу перед собой врагов человечества.

Гневные и потрясенные протесты Верховных лордов лишь усилили раскол между ними. Импозантный маршал-провост Вернор Зек кивал на слова Курланда и переглядывался со столь же задумчивыми Представителями Инквизиции. Напротив, Месринг громогласно заявлял об отступничестве, убийстве и еще худших вещах. Лорд-командующий рассмеялся, обнажая зубы.

— Вам нужно было взять больше людей.

— Дневной Свет, — позвал Курланд. — Сколько ты лично убил при осаде Эйдолики?

— Девятьсот восемь зеленокожих, брат. Долгая ночь битвы за прометиевые равнины моей родины — а потом солнце взошло, моя броня горела, мой болтер иссяк, цепной меч заглох, и тогда я стал убивать кулаками, и орки бежали от меня в пещеры Большой Котловины. — Он посмотрел на Вечность. — Я бы убил и еще девятьсот восемь, чтобы отстоять ее, если бы меня не забрали братья на «Громовых ястребах».

— Вечность. Каков итог твоего боя на Аспирин?

— Тридцать. — Черный Храмовник повернул ястребиный клюв шлема к Кулаку Образцовому. — Но мне не так повезло, как брату: орки послали самых лучших, чтобы захватить мой корабль. У меня были считанные минуты, не дни, и только гладий в руке.

Курланд улыбнулся. По внутреннему каналу донесся хрипловатый смех Дневного Света.

— Я командую всей мощью Империума! — крикнул Удо.

— Возможно, это слишком масштабная задача для одного смертного — быть регентом Императора Человечества. — Курланд выбирал слова, как выбирал бы цели, и по бессильному гневу лорда-командующего понимал, что не промахнулся. Даже Удин Махт Удо не мог отрицать правду. — По генетическому праву рождения и во имя Империума Человечества, который Он построил, я требую признать меня лордом-командующим. Отойдите, Удо, и служите Ему, не марая более свою честь.

Удо осклабился.

— Я поддержу Ангелов из Адептус Астартес! — пророкотал Зек едва ли не почтительно, и Курланд обрадовался, что маршал-провост выбрал этот день, чтобы закончить свое изгнание из Сенаторума. — Если вы можете восстановить порядок на улицах и здравый рассудок в этом… — он замялся, презрение чувствовалось в скрежете, доносящемся из аугментированного горла, — …собрании, тогда моя поддержка принадлежит вам.

— И наша, — сказал Веритус. Представитель Инквизиции прошагал по помосту в силовой броне кремового цвета и встал плечом к плечу с Зеком. Эти два лорда были настоящие гиганты — по меркам Курланда, в нескольких смыслах. — Некогда мы шли за твоим Отцом в самый темный час Терры и сейчас пойдем за тобой.

Виенанд присоединилась к коллеге, и Верховные лорды медленно, осторожно стали расходиться.

Гибран, эмиссар Патерновы, был первым, кто перешел на сторону Зека, затем Сарк, Анвар и лорд-милитант Вер-ро. Лансунг поднял с кресла тучное тело и, бросив на кафедру почти извиняющийся взгляд, присоединился к ним. Даже Юскина Тулл, похоже, вышла из состояния неопределенности и пошла за ними. Тобрис Экхарт сник под взглядом Удо, двигаясь, словно в лопатки ему уперся набирающий энергию конверсионный луч, но с каждым шагом на его лице расцветала улыбка.

Остались лишь Месринг и Кубик. Первый смотрел на все так, будто дела коллег не стоили его внимания, второй, судя по его реакциям, уже подумывал, на чью сторону перейти.

С гневным рыком лорд-командующий показал на подразделение Черных Люциферов, которые как раз появились в северном проходе. Они вошли, держа глефы наготове, но остановились при виде Вечности с двуручным мечом в их рост.

С востока за спиной Курланда показались еще гвардейцы, грозно опустив клинки, и полосы света расцветили их черную броню.

— Отберите у этого человека оружие и выведите его из моего зала! — рявкнул Удо.

Старший из Черных Люциферов, лейтенант в мягком берете вместо шлема, приблизился к Курланду. Он поджал губы, переводя жесткий взгляд с наплечника Курланда на Верховных лордов и обратно. Офицер отсалютовал и упал на одно колено, склонив голосу над цепным мечом. Вокруг рукояти была обвязана желтая лента.

— Для меня честь служить вам, лорд-командующий.

Удо вскипел, выкатил здоровый глаз, но сказать ему было больше нечего.

— Вы сами считаете себя могущественным человеком, Удо, — сказал Курланд. — Но для меня и моих братьев вы — просто человек. Остановитесь. С вами покончено.

— Я собрал этот совет. Лансунг? Месринг? Это мои креатуры.

— Маршал-провост, — перебил Курланд, — прошу, уведите бывшего лорда-командующего.

С треском сервоприводов в суставах и стальной ухмылкой вышел вперед Зек. Удо вытянулся, словно намереваясь взглядом пригвоздить аугментированного маршала-провоста, как уже не раз делал за годы своего возвышения. Затем он словно усох внутри своего роскошного адмиральского мундира и стал на дюйм ниже. Он опустил голову. Аугментированная рука Зека схватила его за плечо, и он смог лишь взвизгнуть от боли, когда маршал-провост увел его с помоста и сдал гвардейцам.

Курланд поднял меч и закричал; по Великому Залу и вестибюлю прошли ликующие крики — по мере того, как лорды осознали, свидетелями чего только что стали.

— В следующий раз, когда орк вступит в этот зал, его встретит Последняя Стена!

Зал загудел от общего волнения. Оба сердца Курланда гулко забились.

Отвоевание началось.

Глава 19