Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Алёнкины горизонты (СИ) - Велесов Олег - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

Я разоблачилась, сбросила с себя льняное одеяние, лапоточки и погрузилась в ванну. Блаженство… Горячая вода, отдохновение. Служанки распустили мои волосы, взялись чем-то смазывать, расчёсывать. Я не стала вдаваться в подробности, они знают, что делать. К тому же это было так приятно. Я закрыла глаза, поплыла в сладостной дремоте. Лежать бы так до скончания века, ни о чём не думать, ни куда не торопиться, а только плавать, плавать, плавать. Девки затянули песню, грустную.

Ой ты лишенько, моё горюшко,

По задворочкам набежавшее.

Выйду во поле, гляну на полдень,

Окоёмом лёс да пригорочки…

Вбежала ещё одна служанка, подала письмо на подносе. Не прошло и часа, а граф уже любовные записки шлёт. Я взяла письмо, прочла: "Моя прелесть, не соизволите ли вы ныне сопровождать меня в восьмом часу вечера во дворец губернского Дворянского собрания на бал, который состоится по случаю великолепной победы нашей армии над императором французов Наполеоном Бонапартом в бою подле деревни Бородино". И свежая розочка в качестве приложения.

Я взяла цветок, понюхала. Вот оно значит как, уже и Бородинская битва состоялась. Наши, стало быть, отступают, Кутузов думает, оставлять Москву или нет, плачет, а эти патриоты балы устраивают. Не нравятся мне праздники, когда страна наша под пятой вражеской стонет, тут уж или воюй, или железо куй, но ни как не пляски устраивать. Однако отказывать нельзя, не поймут, а мне тут корни пускать. Кто его знает, сколько времени новую легенду сочинять придётся.

— Передай графу моё согласие, — велела я девке, та поклонилась и выбежала вон.

Вслед за письмом граф прислал платье. Выйдя из ванны, я разложила его на аэродроме, оценила: лёгкое, кисейное, с пышными оборками по рукавам и подолу, с глубоким декольте — не вполне прилично, но для моих форм весьма выигрышно. К нему бы ещё ожерелье жемчужное, платиновую диадему и серёжки с изумрудами — и тогда я сама себе вены перегрызу, чтоб скорее со всем этим чудом в своём времени оказаться. Но граф, прохиндей, никаких драгоценностей не прислал, пожадничал.

Ладно, разберёмся. Я посмотрела в окно — вечерело. Служанки помогли мне облачиться в графские подарки, подвили волосы, уложили в причёску, поднесли зеркало… А ничего так, прилично. Намного лучше того, что я увидела в ведре перед боем с чернявыми. Я бы, конечно, кое что подправила, локоны на висках, например, сделала короче, а сзади, наоборот, увеличила, и ещё руки бы отрубила тому модельеру, который такие причёски придумал, но в целом… Сойдёт.

— Подай-ка мне розочку, — приказала я служанке.

Та подала. Я чуть подломила стебелёк и укрепила бутон над левым височком: так будет ещё лучше.

Служанка поднесла шкатулку с духами. Господи, как хорошо, когда тебе кто-то прислуживает: всё подадут, всё принесут, навьют и прополощут — а ты только пальчиком водишь да лобик хмуришь, если что-то не так. Может и в самом деле не возвращаться? К дьяволу эти экзамены, этот институт, декана, Илонку, Светку Громову. Шли бы они все краем леса до самого океана. А я — я охмурю графа и буду жить-поживать и в окошко плевать.

Нет, скучно. Без института и Светки я, конечно, обойдусь, а без интернета… Скучно.

6

На улице меня ждал экипаж. Граф Михаил Юрьевич нервно топтался возле дверки и клацал крышкой золотых часов, как будто от этого я могла быстрее выйти. Дудки, торопиться я совсем не собиралась. Я подглядывала за ним в замочную скважину и гадала, кто быстрее сломается: граф или часы. Как же весело было за ними наблюдать. Часы каждый раз, когда открывалась крышка, истерично исполняли Аллегро До мажор Моцарта, а граф наливался красным — и это был прекрасный спектакль. Наконец я решила, что хватит испытывать их терпение и вышла.

Сначала мне показалось, что граф обрушиться на меня площадной бранью. Он выпучил глаза, открыл рот — да так и застыл. Если вначале нашего знакомства я предстала перед ним эдакой замарашкой, в которой, как заявил юный Александр, лишь хорошее воображение могло разглядеть некую прелесть, то теперь я выглядела как принцесса. Всё это было в его глазах. Я подошла к карете и спросила, мягко улыбаясь:

— Я не опоздала?

Михаил Юрьевич отчаянно замотал головой.

— Нет, нет, ни в коем случае! Самое время…

Я подобрала подол, села в карету, граф сел напротив, не сводя с меня безумных глаз. В полумраке салона эти глаза светились жёлтым, и я начала побаиваться: а не переборщила ли я с очарованием? Мысль остаться и охмурить какого-нибудь местного олигарха, конечно же, была мне симпатична. Но вся эта симпатия проходила в яром диссонансе с ностальгией, и последняя перевешивала. Хотелось домой, к маме, к папе — и интернет тут совершенно не при чём.

Кучер хлестнул лошадей, копыта застучали, карета затряслась, занавесочки на оконцах заколыхались. Путь наш много времени не занял. Минут через пять мы проехали в ворота Дмитриевской башни и оказались на территории кремля. Каменный дворец Дворянского собрания встретил нас громом музыки и лошадиным ржанием. Признаться, я никогда не думала, что в городах прошлого обитает такое огромное количество лошадей. Сотни! Лошади встречались на каждом шагу в буквальном смысле слова. Шагу нельзя было ступить, чтобы не вляпаться во что-либо пахучее. Впрочем, если отождествлять лошадей с современными автомобилями, то это вполне закономерно. Одна только разница: запах навоза менее негативно действует на организм, чем выхлопные газы двигателя внутреннего сгорания.

Встречал нас предводитель губернского дворянства князь Григорий Алексеевич. Ничего так мужчина, примечательный. Но женатый. Полнотелая тётушка, более похожая на жабу с бриллиантами во всем местах, куда их только можно прицепить, легонько придерживала его за локоток. Нет, не правильно, не придерживала — держала. Когда граф помог мне выйти из кареты, Григорий Алексеевич сглотнул, а бриллиантовая тётушка скрипнула зубами и усилила хватку.

Михаил Юрьевич представил меня княжеской чете, я повела глазками и назло тёткиным бриллиантам протянула Григорию Алексеевичу руку для поцелуя. Тот затрясся от радости, граф засопел от ревности, а тётушка заколыхалась от зависти. Но всё это прелюдия, короткое развлечение, протирка отшлифованных навыков. В действительности, мне совершенно не нужно было это проявление экзальтированных чувств, и уж тем более не нужно было сталкивать лбами мужей с жёнами и графьёв с князьями. Просто так всегда получается. Не специально.

Мы вступили во дворец. Снаружи он выглядел так себе, без претензий, а внутри я немножко потерялась — огромное пространство, высоченные потолки, хрустальные люстры, свечи, позолота. Я, конечно, предполагала увидеть нечто подобное, но в масштабах менее значимых. Художественные фильмы и книги приучили, что провинция это не столица, каких-то особых изысков ждать не приходиться, а тут… С антресолей давила музыка, по залу кружили пары, вдоль стен и возле некоего подобия буфета сбивался в кучки народ. Впрочем, народ — это слабо сказано. Сливки. Бархат, парча, драгоценности. Надменность во взглядах, в жестах, во всём. Сразу видно, людишки к подобным обстановкам привычные и в отличии от меня роскошью не потрясённые. Но были среди них и такие, кто вроде бы тоже сливки, но, как у Булгакова, второй свежести. Провинциалы, местный разлив. Их легко было отличить от первых: одёжка совсем даже не вызывающая, каблуки на ботинках пониже, в глазах робость.

Графа кто-то отвлёк разговором, и я, воспользовавшись его отвлечением, начала протискиваться сквозь шорох платьев и блеск драгоценностей ближе к буфету. Этот бал был первый в моей жизни. Никогда раньше не доводилось мне участвовать в подобных мероприятиях и, признаться, я не очень из-за этого расстроилась. Всеобщее веселье, не смотря на музыку и пляски, меня не тронуло. Наоборот, мне почему-то стало грустно. Местные танцы я танцевать не умела, а показать свои духу не хватило, поэтому буфет стал для меня большим откровением. Тощий лакей в камзоле и парике подливал мне из бутылки шампанское, а брат-близнец его держал на весу вазу с виноградом и персиками и протягивал мне её с лёгким полупоклоном.