Сердце Хейла (СИ) - "Lieber spitz" - Страница 6

... – Перевернись.

Стайлз со стоном раненого повиновался приказу – он был размягчен ласками Дерека, был утомлен парой оргазмов и теперь пытался увильнуть от третьего. Но Дерек все так же мягко в пол-голоса заверил его, касаясь губами порозовевшей мочки уха, что поза эта не для секса.

- Я сделаю тебе массаж, детка. Лежи спокойно, отдыхай.

Он опустил ладонь на поясницу мальчишки, растер до горячей кожи, поднялся к лопаткам и, не сдержавшись, подключил губы. Отсчитывая многочисленные родинки на белоснежной спине, услышал довольное мурлыканье – “Как же хорошо!..”

Повел рукой ниже, все же надеясь на секс, поддел пальцами резинку боксеров, сминая под бельем округлую ягодицу и прикоснулся к ней нежным поцелуем. А через минуту понял, что любовник спит.

Дерек откинулся на спину рядом, глядя в потолок. Спящий принц сладко сопел под боком. Полуобнаженный белокожий мальчик, ярким пятном выделяющийся своей тонкой фигурой на черных простынях, закупленных Питером оптовым комплектом еще очень давно.

“Это сексуально и стильно”, – говорил дядя всегда, придерживаясь в дизайне интерьера холодных, темных, металлических оттенков.

И в общем-то Дереку было все равно, на каком белье ебать очередного любовника. Вот только Стайлза Стилински хотелось кутать в теплое и мягкое, добавив к своим объятиям уюта ласковых ворсистых покрывал и роскошь мягкого бархата.

Дерек не стал будить мальчишку. Осторожно отпустил резинку белья, которую все еще удерживала его рука. Посмотрел на часы и прикинул – проспит ли Стайлз достаточно долго, чтобы попробовать не выпускать его из лофта в темень позднего вечера и уговорить остаться на ночь.

Тот никогда не оставался. Дерек его не винил, сам чуял, как холодно пространство вроде бы жилого помещения. Как безлико. Любимых не оставляют в таких домах. Их приглашают в свои.

Вспоминая все с самого начала, Дерек видел себя безупречным ромео. Быть может, только исключая первую их дерганную, злую ночь, когда он увез мальчишку из гремящего “Вавилона” и о которой он все равно вспоминал и рассказывал Питеру как об идеальной.

Ехать, как и говорил старший Хейл, было далеко, но Дерек послушно решил воспользоваться правом пятничной ночи. Причина была еще и в другом – было чертовски приятно гнать по ночным, ярким улицам Фриско, зная, что рядом сидит правильный, твой человек. С таким должно быть всё идеально. Даже если Дерек понял позже, что отдаваясь ему, мальчишка этим откровенно кому-то мстит.

Было неважно – у мести короткий срок годности, любовь куда долговечней.

И в следующий раз Стайлз был уже иной – он пил ласку Дерека благодарными жадными глотками, стараясь не выглядеть при этом маленьким обиженным на кого-то мальчиком.

Затем были встречи в ресторанчиках, кафе, кинотеатрах – Дерек всегда считал, что публичные выходы должны входить в любовную программу. Но Стайлз нервничал, жуя стейки, и поскорей тащил Дерека в лофт – трахаться.

Да, трахаться он любил.

Совсем недавно Дерек решился: выбрал для них светлые двухуровневые апартаменты в центре. Мансарда была залита светом, а нижний этаж предоставлял все необходимое для простого быта двоих людей.

Он очень торопился сделать этот определенный шаг, последний шаг в своем несчастливом романе. Он знал это теперь, знал, что любовь его одноголосна. И все же хотел завершить историю красиво, лелея надежду на чудо, как лелеют её все безответно влюбленные люди.

Он пригласил Стайлза на придуманный им особенный ужин, не объясняя ему ничего. Не видя понимания и никакой догадки в красивых темных глазах.

Решив признаться в любви и приманить к себе тем, о чем всегда мечтают, как он думал, молодые идеалисты: историей чистой любви, не омраченной разлукой. Не тронутой изменой. Блистающей желанной взаимностью. Сладко-приторной, счастливой.

Стайлз не догадывался о грядущем признании. И это отчего-то бесило. Когда не нуждаешься во взаимности, то совсем не замечаешь важных вех, определенных событий, которыми отмечены все классические романы.

В них, этих идеальных мирах, герои чутко предчувствуют шаги друг друга – первый поцелуй, первый секс, первое “Люблю” и предложение руки и сердца.

Дерек понимал – он гей. Он вовсе не эталонный образец героя, который всегда присутствует в сценарии гетеросексуальных баллад о любви.

У них со Стайлзом был отличный трах, а после Дерек влюбился. И торопился теперь успеть сделать всё по правилам недосягаемого гетеромира.

Он передвинул свидание на день раньше почти неосознанно, словно временное расстояние в двадцать четыре часа могло изменить в его судьбе хоть что-то.

Беседа с Питером подстегнула.

Его извечные насмешки и собственное странное безразличие к ним. Такой апатией всегда наделены подхватившие любовный вирус, обреченные люди, которым нет уже никакого дела до мира живых.

- Как насчет того, чтобы встретиться завтра? – спросил он, лишь только Стайлз ответил на звонок. И уточнил время: – В пять?

Стайлз помолчал, наполнив эфир тяжелым дыханием, словно безумно спеша и опаздывая куда-то; равнодушно сказал “хорошо” и отключился.

В фантастических рассказах нужно отправиться в далекое прошлое, приложив там ботинком о землю прекрасную бабочку, а в реальности, чтобы изменить мир, необходимо всего лишь перенести день свидания, заставив главного героя сделать непростой выбор. Решить неразрешимое.

В пятом часу Питер как раз заканчивал прокачивать пресс, лежа на полу в своих апартаментах, когда дверь распахнулась, незапертая, и Хейл увидел перед собой своего малолетнего любовника.

- Какого черта ты делаешь здесь так рано? – спросил, недовольно глянув на время.

- Я? – глупо улыбнулся мальчишка. – Мы же договорились. На пять. Я... раньше пришел. Ничего? Или ты... занят чем-то?

Он окинул всего Питера масляным жадным взглядом, задержавшись на его запрокинутой руке и влажной, с завитками золотистых волос подмышечной впадине. Втянув ноздрями его пот и жар разгоряченной кожи. И так откровенно сглатывая слюну, что Питер тут же мысленно повалил мальчишку на пол, подминая под себя, стаскивая с него штанины с бельем и носками. Трахая его без подготовки и презерватива, за которыми пришлось бы идти в спальню...

Минуту Хейл все же продержался.

Его визитер успел небрежно скинуть куртку на пол, подставив себя, одетого, под нетерпеливые руки своего мужчины, стаскивающего с него остальное.

- ...Я еле смог сегодня... – с запинками бормотал он, довольный, что под пальцами Питера рубашка его с треском теряет пару пуговиц. – И так соскучился! Даже пораньше вырвался с занятий. Пришлось забить на кое-какую встречу, ну, типа, свидание... Но это неважно...

- Что? Какое... свидание?

Наверно, у Питера поменялся взгляд и выражение лица на какое-то особое – мальчишка вздрогнул и попятился.

Он был уже почти голый. И возбужденный. И вдруг сообразивший, что произнес что-то не то. Лишнее произнес.

- Я... – выдавил с явным заиканием, приобретенным только что. – Я не то имел в виду. Там такая история, знаешь...

Да знал Питер прекрасно! Про такую, мать её, историю!

Он почему-то сразу сообразил, о каком свидании речь – Дерека словно бешеные псы подгоняли, так он старался побыстрее влезть в петлю будущего брака.

- Где у тебя свидание? – спросил коротко. – Адрес?

Мальчишка стоял напротив и молчал. Питер понял, что правду выковыривать придется с кровью. А кровь в планы не входила.

- Дай угадаю сам, – произнес зловеще и, словно чертов телепат, сузив глаза в две хищные щелочки, четко выговорил: – Пересечение Фуллер и Тремонт? Да?

Владеть информацией – бесценно. Когда Питер словил испуганный и восхищенный взгляд своего неверного, он наконец-то понял – такими глазами смотрят на бога: мальчишка был впечатлен.

- Откуда ты... – начал он, но Питер перебил его.

- Надевай куртку, – он поднял названную вещь с пола и схватил своего малолетку за шиворот. Не как любовника, а как нашкодившее дитя. – Сиди здесь. Жди. Я одеваюсь сам, и мы едем.