Эпоха справедливости. Мгла (СИ) - Мороз Андрей - Страница 33

— Ну, кому молчим? Или проявляйся или ступай себе с богом. Нам здесь мутные люди не нужны. А то ведь расстроимся и сами за тот сарай заглянем…

Интересно, почему ментальный часовой сработал лишь тогда, когда тело — уже на метров пятьдесят приблизилось? Что-то я, видать, в настройках неправильно выставил. Надо будет не забыть с этим разобраться.

Из-за вышеупомянутого сарая на участке неподалеку, медленно выходит подросток лет четырнадцати одетый явно не по-сезону. Несколько рановато ещё в одной олимпийке разгуливать. Видно что-то неожиданное согнало паренька с насиженного места.

— Ну, иди сюда, дружище. Чего залип-то?

— Иди сюда, парень! Пойдем, пока чайник горячий, — толково включается свежесамопровозглашенная Герда, в миру Ольга. Соображает, моя черешня, чем замерзшего юнца подманить вернее, — мужики, да уберите вы уже свои железяки, чё вы как…

Бойцы, как положено, дисциплинированно посмотрели на своего сурового воинского начальника и только после подтвердающего кивка, слегка расслабились и прибрали оружие. Недалеко, правда. Я гордо расправляю плечи. Орлы! Субординация и понимание особенностей предстоящей жизни — уровень 80 плюс! Всем благодарность в приказе!

Парнишка через рассохшуюся за зиму калитку с противным скрипом заходит на участок и не дойдя нескольких шагов до стола, за которым демонстративно расслаблено, расположилась вся банда, в нерешительности останавливается. Из дома показалась Михална и вопросительно глянула на мужа. Поживший и мудрый, Долгий, мотает гривой в моем направлении. Бросаю старому короткий благодарный взгляд, сверяюсь с картой и разрешающе киваю. Вышедшие из дома девочки с интересом оглядывают, «почти взрослого», паренька. Тот, при виде детей заметно было расслабился, но тут же, будто вспомнив о чём-то, моментально снова напрягся.

— Присаживайся, не стесняйся, — мягко предлагает Ольга, — сейчас чайник закипит, а пока поешь. Не завтракал, наверное, сегодня?

Подошедшая Михална протягивает мальцу одну из «дачных» курток Олега.

— Спасибо, — кивает женщинам пацан, — только я есть не хочу. Хочу, конечно, но не буду, — поправляется он, — некогда. Не до этого сейчас… — и осмелившись, в упор стреляет в меня своими темными и решительными острыми глазами.

— Куда так торопишься, если не секрет? И зачем к нам пришел?

— Я вас проследил! — паряще выдыхает он.

— Когда это? И зачем ты это сделал, юный падаван? И, вообще, ты кто?

— Данила Зимин.

— А-а, ну это всё объясняет!

— Я ещё вчера за вами пришел, просто не показывался…

— А чего сейчас показался?

— Ну, в общем, я вас двоих, ещё позавчера у «Муската» срисовал, — он охватывает нас с Амазонкой своим быстрым взглядом, — Сначала утром и потом, попозже, уже втроем, — паренек с легкой опаской косится на Шептуна. — ну и вчера ещё тоже.

Нда, похоже у «Муската» нас только слепые и не видели!

— А чего не подошел?

— Да нахрен я кому нужен?

— А сегодня, что изменилось? Ты золотом ходить стал? Или огнедышашего дракона приручил? Тогда да — это аргумент. Велкам!

— Оставайся мальчик с нами — будешь нашим королем, — немелодично сипит телеман — Шептун, в момент зарабатывая сердитый взор от Елены — свет — Михайловны.

Пацан, белозубо лыбится, демонстрируя обаятельные задорные ямочки на немытых щеках, но тут же опять смурнеет.

— Я из второго детдома — тут рядом, знаете?

Народ активно закивал — чай, все местные были.

— Они к нам вчера вечером пришли. Сразу всех пацанов мочить стали, кроме самой малышни… Их в подвал погнали. Я в кильдыме заныкался, за коробками со всякой хурдой. Боялся, что найдут и тоже зарежут. Но им не до меня было. Они девчонок начали… трахать. И бухать… Даже — ещё совсем малолеток, тоже… Я, под утро уже, когда они угомонились и спать завалились, выбрался и свалил. А девчонок они тоже на ночь в подвал закрыли, чтобы не сбежали… Скоро, наверное, уже проснутся — я долго ждал, пока вылезти решился…

— Кто? Сколько их? Что у них есть из оружия?

— Было восемь или девять, точно не скажу. Теперь на одного меньше… Какие-то мужики. Зеки, наверное: все в наколках и базарят так, как зеки.

— Ты их подсократил, что-ли?

— Я. Он поссать вышел, когда я оттуда выбирался. В коридоре мы и встретились. У меня ножик с собой всегда, а он пьяный, да и толком не проснулся… Ну, в общем, я его толкнул, с ног сбил. Он упал, ну я несколько раз в живот ударил и в горло раза два… Он орать начал, а потом хрипеть… Я побоялся, что остальные на шум поднимутся и свалил. Вот.

«Сканером» гляжу на его зеленую репутационную ауру и не нулевой, а — цельный второй уровень. Тут же приходит запоздалое сожаление. Ну, и на хрена? Энергия конечна, а я её так глупо расходую. Кто знает, сколько её понадобится в ближайшее время? Пока теперь восстановится… Ладно, что сделано, то сделано!

— А еще кого-нибудь за эти дни — приходилось?

— Нет.

Да, видно, те ублюдки — уже нехилый след за собой оставили. Если только за одного из них — пацанчику сразу обломился аж второй уровень. И репы целая двадцатка, всего лишь за одного упыря!

…Мля, ну вот где у нас на заборе банер: «Бескорыстная помощь в сложных жизненных ситуациях. Спасение принцесс и уничтожение драконов. Быстрое освобождение замков от сил зла»? Или может у меня на лбу набито: «Рыцарь света» — готическим шрифтом? Что же вы все мне на глаза попадаетесь, болезные? Ну, не мог ты, дружище, кому другому на пути встретиться, что ли?

Щеку нервно подергивало.

Что же ты мне выбора не оставил, Данила Зимин? У меня же, всей живой силы: четверо мужиков и девчоночка несмышленая. И как нам в четыре сабли — на штурм цитадели зла, почти с десятком орков твареподобных, идти? При самом лучшем раскладе — шанс уцелеть всем, практически нулячий! Твою же мать!

Нет, для себя-то, я все сразу решил. Да и чего там решать-то, было?

— Ну и какого, вы на меня уставились-то? Дыру протрете! — я оглядываю соратников… Долгий замер насупившись, только густыми бровями подергивает непроизвольно. Знакомая манера. Старый для себя все уже решил и если надо туда в одну каску носорогом попрет. Даже не сомневался! Серега, немного нервно, поглаживает ежик коротких темных волос. Шептун глядит в пространство, характерным жестом, отрешенно потирает горбинку ломаного длинного носа. Перехватив мой взгляд, художник резко встрепенулся, расправил широкие крылья и застрочил:

— Ну что, командир, по сто грамм — фронтовых и побежали уже? А то эти демоны очнутся и опять за детишек примутся.

— Только не больше, Валя! Значит, работать будем двойками: Шептун с Долгим, я с Серегой, — я через усилие глянул в сторону Татьяны. Слегка побледневшая женщина, еле заметно кивает в ответ, и быстро отводит заблестевшие глаза в сторону своих девочек.

— Сергей, ты как?

— В порядке! — слегка обиженно и вызывающе вскидывается отец семейства.

Ничего — пусть пообижается. Это не страшно. Просто: делюга намечается крайне серьёзная и весьма рисковая. На грани фола! Каждый должен сам принимать решение. С Долгим и Шептуном — всё было ясно и без слов, а вот нового человека — я не мог не спросить.

— А я?

Ну вот! Так и знал, что без этого не обойдется!

— Ты охраняешь детей и базу, — сказал, как отрезал, постаравшись, чтобы прозвучало повесомее.

— Егор! Но… — возмущенно нацелилась на серьёзный разговор, Амазонка.

— Я всё сказал! — взрыкиваю загустевшим до плотности стали, голосом. И чеканно выделяя каждое слово, повторяю, — Ты остаешься охранять детей! Вопросы?

— Но… — вот упертая, на мою голову…

— Молчать! Не морщи мозг — выполняй приказ!

Проняло, наконец-то… Обиженно хлюпает носом, отворачивается, но сдерживается от слёз. Валькирия плюшевая! Дурёха.

— Ну что мужчины: три минуты на сборы и экипировку…

Вешаю на спину щит, проверяю, легко ли выскальзывает из ножен мачете, похлопываю ладонью по лопатке, пробегаю пальцами по рукоятке ножа. Принимаю из рук амазонки бронежилет и каску — сферу. Не суетясь — одоспешиваюсь. Правда, каску решаю одеть — непосредственно перед схваткой. Поводил плечами, глубоко вдохнул — выдохнул, притираясь к бронику. Мельком оглядываюсь — народ почти готов выступать: Серега, рассказывает тихо хихикающим девчонкам, что-то смешное, Долгий гладит по голове прильнувшую к нему жену и вполголоса бубнит какие-то успокаивающие — нарочито бодрые, слова. Шептун, бережно и аккуратно, стараясь не пролить ни единой капли, наполняет походную флягу. Понятное дело — что не водой. Вот ведь синячина неуёмная! Было бы у него три горла — жрал бы хань проклятую, всеми тремя одновременно, наверное.