Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна - Страница 49

— Ловок ты, Виталий Эдуардович, ловок. Понятно, что Юдина уже под цугундер подвели, но какова моя роль во всей этой заварухе? Мне, помнится, тоже кусок мяса обещали, — усмехнулся.

— Вот сейчас мы до этого дойдем, Николай Николаевич. Юдина чинуши с потрохами сожрут. А если не сожрут, то разберут на атомы. Потому что нужно из двух зол выбрать меньшую. Кто будет его задницу прикрывать, когда ставки так запредельно высоки?

— А теперь нам поподробнее, пожалуйста, — попросил Маслов.

Бажин глянул на Мелеха, и тот продолжил:

— Мы уже говорили об этом. Емельянов, который у нас в совете сидит как государственный представитель, раньше был связан с оборонкой.

Работал на оборонном предприятии по выпуску высокоточного оружия и средств военной связи. У них с Юдиным была хорошая связочка, один деньги отмывал, другой наладил схему сбыта драгметаллов. В микросхемах блоков управления меняли заявленный металл на более дешевый.

Географию сбыта такого оружия, думаю, вы все себе представляете.

— Ну а что, — согласно пожал плечами Шумаев, — продали в Индию, стоят себе эти ракеты и стоят.

— Именно, — кивнул Роман, — и никто ничего не узнает. Военные действия же не ведутся. А вот если узнают, то наше экспортное ведомство потеряет свою репутацию — это раз. Будет международный конфликт — это два. Кому нужен какой-то Юдин, когда стране грозит выбывание с рынка экспорта вооружений, который приносит в казну львиную долю дохода.

— За тишину чинуши его в порошок сотрут, — снова вклинился в разговор Виталий, — не только его, но и всех, кто с ним связан. И все, что ему принадлежит, отожмут. А мы поможем им восстановить справедливость.

— Шикарно, — ухмыльнулся Николай Николаевич. — И?

— И вот тут в игру вступаете вы, — серьезно подытожил Бажин.

— В качестве кого?

— В качестве посредника, доверенного лица. Теперь всю эту драгоценную информацию, потом и кровью добытую, нужно передать в надежные руки, чтобы запустить колесо именно в ту сторону, какую нужно нам. А еще я хочу получить обратно активы «Гросса» и при этом не превратиться из свидетеля в обвиняемого, — иронично усмехнулся Виталий.

ГЛАВА 27

— Это ж надо додуматься так постричься перед свадьбой!

— Маня, не разыгрывай трагедии, — попытался урезонить Виталий разбушевавшуюся Машку.

Он смеялся, а Маша была расстроена по-настоящему: глаза блестели от слез, голос становился все тоньше, покрасневшее лицо сливалось с розово-красным принтом футболки. В какой-то момент Бажина даже начали мучить угрызения совести. Но длилось это недолго.

— А я что ребенку потом скажу? Смотри, сынок, вот этот лысый на фотографии твой папа?

— Я не лысый.

— А какой ты?

— Коротко стриженный.

— Совсем коротко! Коротко от слова «совсем»!

— Я ж говорил: брошу пить, курить и постригусь.

— Я думала: ты пошутил!

— Такими вещами не шутят, — засмеялся Виталий.

— Виталичка, ну правда, такой красивый был и так себя испортил. Руки бы отодрать твоему мастеру и в одно место вставить! — захныкала и провела ладонью по его голове, попытавшись пальцами взяться за волосы. Но они практически не брались: совсем коротки.

— Маня, хватит причитать.

Маня уселась к нему на колени и с искренним отчаяньем обняла за плечи.

Виталий, засмеявшись, погладил ее по спине: слезы Машкины и споры, страхи и предчувствия, все, с чем она к нему обращалась, о чем говорила, — это так по-женски. Так типично, привычно, понятно, но каждый раз — ново. Вроде бы изучил ее от кончиков волос до кончиков ногтей, а она чем-нибудь да удивит. Вроде бы привык ко всему, но каждый раз чему-нибудь поражался.

Кто сказал, что привычка — это плохо? Что плохого в том, чтобы к своей женщине привыкнуть каждой клеточкой? Изучить смех, улыбки, слезы…

Чтобы по тональности различать, когда достаточно просто чмокнуть в щеку, а когда нужно крепко обнять.

Забавно и абсурдно, по-человечески глупо, но объяснимо, что бросить курить или отказаться от алкоголя некоторым тяжелее, чем оставить семью.

От дурных привычек избавляются годами, иногда безуспешно, но с легкостью бросают жен и детей. Абсурдно…

— Что-то случилось? — встревожено поинтересовался вошедший Мелех.

— Нет, не случилось, — успокоил его Виталий, — но мы всегда найдем повод, чтобы поплакать. Застой слез вреден для организма. Как выяснилось.

Роман, потоптавшись на месте, плюхнулся в кресло. Эля аккуратно присела на край дивана, смущаясь от неловкости: от друзей веяло теплом и интимностью, которые лучше держать за закрытыми дверями. Казалось, эти нежные чувства можно ощутить руками, потрогать, погреться…

Машка со вздохом уселась рядом с мужем и поправила на себе одежду.

— А ты на Бажина посмотри — сразу поймешь, что случилось.

— Смотрю, и что? — непонимающе уставился Роман на Виталия.

— Постригся он.

— Бывает, — усмехнулся Мелех. — И со мной такое бывает аж два раза в месяц. Нормально постригся.

— Не нравится ей. Коротко, — снова посмеялся Виталя.

— А-а-а, — понимающе протянул Роман, — ты привыкай, теперь все будет не так. И сам ты весь будешь не такой. Не так постригся, не так побрился, не так оделся, не так ешь, не так пьешь, не так спишь. И вообще, что ты спишь, когда у нее бессонница! Вставай, скотина! — хохотнул Роман, его смех подхватила и Эльвира.

Машка кривовато хмыкнула:

— Кстати, да, меня страшно бесит, когда я среди ночи проснусь и потом заснуть не могу, а он спит. Чего ты спишь, когда у меня бессонница? — пихнула Бажина в бок.

Новая волна громкого разнотонного смеха прокатилась по гостиной и стихла где-то под высоким потолком.

— Все готово, Виталий Эдуардович. Накрывать? — спросила Надежда, тоже улыбнувшись. Не знала, в чем причина столь веселого смеха, но смеялась вся компания очень заразительно.

— Конечно, — кивнул Виталий.

Никакого особенного повода для ужина с друзьями не было. Разве что пятница и грядущие выходные, наполненные уютной предновогодней суетой.

Когда-то давно Виталий больше всех месяцев в году любил декабрь. В нем, холодном, больше тепла, чем во всех остальных. Зимой хочется его особенно острее, тепла, да так оно и чувствуется: только порог своего дома переступаешь, обдает привычными родными запахами.

Потом ощущение праздника на много лет потерялось. И не потому, что вырос, зачерствел, — тепло пропало, как выветрилось. И только с Машкой появилось снова. Каждый раз вспыхивало от одного на нее взгляда, от одного к ней прикосновения. От ее улыбки, касания рук, звука родного мягкого голоса. Потому что любила она его. Тихо, просто, кротко, без громогласных возвышенных заявлений и демонстративных жестов.

— Я вам тоже посылочки приготовила, — оживилась Мария, уже забыв о причине своих горьких слез.

— Вам — это кому? — намеренно переспросила Эльвира.

— Тебе и Роме.

— Вот так и говори, — угрюмо поправила подруга.

— Помоги из мастерской принести, они не тяжелые, просто объемные.

— Если посылка, то шли почтой, — посмеялся Рома.

— С твоей непременно так и сделаю, — пошутила в ответ Маша.

Эльвиру, конечно, не за помощью позвала, сама бы прекрасно справилась. Нашла причину, чтобы ненадолго уединиться с подругой и немного посекретничать. Сквозь пыл своего недовольства, заметила, что Эльвира и Роман снова враждебно друг к другу настроены. То, что между ними ощущался холодок, — слабо сказано.

— Вы в очередной раз расстались? — спросила Машка, стараясь сделать это как можно непринужденнее.

— Маш, мы не можем расстаться, мы и так не вместе.

— Зато трахайтесь чаще, чем мы с Бажиным. Или секс не повод для отношений?

— Не повод, — со смешком подтвердила подруга. — Можно еще не спать, но уже быть в отношениях, потому что есть чувства, забота друг о друге, переживания всякие… да много чего, сама знаешь, что я тебе объясняю. А нас с Ромой ничего, кроме секса, не связывает.

Они с Мелехом ничем из выше перечисленного не тяготились. Между ними только похоть — желание сексуального удовлетворения как физиологической потребности. Розовыми мечтами Эля не болела, Мелеха ни в чем не обвиняла, ничего от него не ждала и не требовала. Между ними все предельно ясно, но от этого знания душе легче не становилось. Наверное, проще было бы жить в самообмане, но она не могла. Не тот возраст, не тот опыт, чтобы обманываться.