Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна - Страница 20

— Могу. А если ты посмеешь поставить мое решение под сомнение, я компрометирую тебя как председателя перед советом директоров.

Гарантирую.

— Ты хочешь вступить со мной в открытую конфронтацию? — зло и вкрадчиво спросил Юдин.

— По-моему, ты жаждешь, чтобы я так и сделал. Ты этого всеми силами добиваешься! — Бажин надвинулся на него, сбросив с лица невозмутимую маску. — Ты заигрался! Нельзя трогать то, что мне принадлежит! То, что принадлежит мне, трогать нельзя! За это можно поплатиться! — рявкнул он.

Юдин отшатнулся от него и пошел к двери.

— Станислав Игоревич, пресс-релиз о том, что мы расторгаем соглашение о намерении купить акции металлургического комбината, должен выйти уже сегодня! — намеренно громко приказал Бажин, чтобы Юдин не смог это игнорировать. — Это вопрос острой важности! Возьмите его под личный контроль!

Юдин сжал челюсти и бросил на Романа недобрый взгляд.

Не каждый день можно увидеть, как прокурор города сначала бледнеет как простыня, а потом покрывается неровными красными пятнами.

— Ей-богу, я тебе сочувствую, — усмехнулась Ольга Коновалова, с удовольствием наблюдя за происходящими с бывшим любовником метаморфозами, — тут впору выбирать голова или погоны. Я бы выбрала голову.

Насонов вытер ладонью повлажневший лоб и скованно приник к спинке стула. Кто такой Бажин и какое он имеет влияние, ему прекрасно известно. Кому захочется переходить дорогу крупнейшему частному инвестору, интересы которого лоббируют высшие государственные чины?

— Я даже не знаю, кто заказчик, это не моя инициатива, — упрямо замолчал прокурор, пожевывая губами.

— Милое признание. Тогда я тебе сочувствую вдвойне, — ухмыльнулась Коновалова. — Максим Александрович, ты никогда не был глупым человеком, поэтому должен понимать, что я пришла поговорить с тобой лично только в память о наших прошлых отношениях. Виталий Эдуардович очень зол, но, если ты назовешь имя, я попытаюсь его успокоить. Я сейчас решаю не проблемы Бажина, у него проблем нет. Зато у тебя большие проблемы. Вы его женщину подставили. Она чистая, с кристальной репутацией. Умная, талантливая, воспитанная. А вы, как шлюхи последние, на заказ сработали. Даже не проверили толком, кого гребете.

Прокурор, шумно выдохнув, поерзал на стуле.

Коновалова продолжила давить на него:

— Тут речь не о том, что нужно какую-то зажравшуюся девку отмазать. Вы ее подставили. Очень грязно подставили. Я не буду тебе помогать, учти. Мария Юрьевна ничего не будет подписывать. Фитюльки ваши, что, мол, машину у нее угнали, а потом она ее якобы около дома обнаружила. Чтобы вы потом тепленького лошару нашли, который на ее тачке покатался и наркоту там забыл. Ни хрена у вас не выйдет. Ты мне девочку чистой вернешь. Дерьмо свое сами за собой убирайте.

— Ты как на Бажина стала работать, совсем обнаглела, — хмыкнул он.

— Не представляешь, какое удовольствие на него работать. Это круче чем секс — сидеть и наблюдать, как ты трясешься от страха и яростно придумываешь, как выйти сухим из воды.

Раньше бы Насонов остро среагировал на подобную дерзость, но сейчас ему было не до этого. Он действительно думал о том, как ему на своих плечах не только голову сохранить, но и погоны.

— У меня есть предположение, но его надо проверить. Я не могу тыкать пальцем в небо, ты же понимаешь.

— Через час я приеду или за девочкой, или за твоей задницей. Очень надеюсь, что тебе будет что мне сказать.

— Девочку сейчас забирай. Вечером я тебе сам позвоню.

— Вот это уже лучше.

ГЛАВА 12

Бажин догнал Шумаева у причала «Гостиница Украина». Тот шел медленно, держа на поводке черного ротвейлера.

— Добрый вечер, Николай Николаевич. Спасибо, что согласились встретиться.

— Добрый, — кивнул мужчина и на протянутую руку ответил крепким сухим рукопожатием. — Надеюсь, не против, что я встречу назначил тут?

Мне показалось, вы просили о неформальной обстановке. Или предпочли бы поговорить за столиком в ресторане? — без тени иронии и снобизма спросил он, что Виталий оценил.

— Сидеть за столиком в ресторане у нас с вами еще повода нет. Вот если ответите согласием на мои предложения, я вас сам приглашу в ресторан, и разговор продолжится в другом русле. А пока этого вполне достаточно.

— Тогда я слушаю.

Они неторопливо двинулись вперед, потеряв привычную ширину шага, посматривая на прохожих и дыша запахом вечернего города.

Бажин начал говорить сразу, не выдерживая продуманных пауз:

— Я хочу предложить вам определенное сотрудничество, которое, правда, вряд ли, можно зафиксировать на бумаге. Проще говоря, установить территориальные границы наших интересов, чтобы в будущем избежать недопонимания. — После этого умолк, чтобы дать Шумаеву осмыслить сказанное и отреагировать.

— Бывают такие моменты, когда, вроде бы, нужно удивляться, но почему-то совсем не удивляешься. Вот и со мной сейчас так же, — выразил тот готовность слушать дальше.

Четче собираясь в мыслях, Бажин окинул широким взглядом набережную.

— Сейчас наше внимание сосредоточено на металлургических комбинатах в Амурской области. Я хочу, чтобы вы упустили их из виду. Мы в свою очередь перестаем разрабатывать объекты этой отрасли в Якутии. Вычеркиваем этот регион из нашего информационного поля.

Николай Николаевич то ли хмыкнул, то ли сдавленно усмехнулся, но в этом возгласе легко читалось удовлетворение.

— Глупо отказываться от такого предложения. С вашим отцом, Виталий Эдуардович, у нас все примерно так и происходило. Он был надежным партнером, умел держать слово и обладал непререкаемым авторитетом. Не помню случая, когда бы Бажин не выполнил взятых на себя обязательств.

— Я знаю, — вздохнул Виталий, потяжелев настроением. — Я хорошо его помню. Он и для меня на всю жизнь остался непререкаемым авторитетом.

Шумаев понимающе покивал, словно посочувствовал.

— После смерти Эдуарда Юдин нарушил все договоренности. Видимо, посчитав это уместным.

Шаг обоих замедлился. Потом мужчины и вовсе остановились, прекратив тратить силы на внешние действия, вся энергия ушла внутрь — на яростную работу мысли.

— Потому что Юдину это не выгодно. Ему любыми целями нужно было укрепить свое положение, — заключил Виталий.

— И ему это удалось, — мгновенно подхватил Шумаев.

— Конечно. За мой счет. За счет моей фамилии.

— Еще бы. Сердобольный дядюшка, укрывший юного наследника империи от многочисленных стервятников.

— Дядюшка, — пренебрежительно выдавил из себя «племянник». — Седьмая вода на киселе, а все туда же. Родство — ничто, пиар — все.

Снова неопределенно хмыкнув, Шумаев отвлекся на пса. Тот вдруг рванул в сторону, туго натянув поводок.

— Я методы Юдина не поддерживаю.

— А зачем вам его поддерживать? Вы же не шавка. Это Юдин шавка. Хоть влиятельная и опасная, но шавка, — певуче сказал Николай

Николаевич, потрепав по холке ротвейлера. Мощная псина оскалилась, будто улыбнувшись хозяину.

— Именно поэтому все будет так, как я сказал, даже если это кому-то не нравится. Если Юдин имеет что-то против нашего соглашения, это будет только его проблема.

— То, что вы предлагаете, очень разумно. Но, я так понимаю, есть что-то еще?

— Ваша горнодобывающая компания входит в тройку крупнейших золотодобытчиков России. Мы тоже активно инвестируем это направление. Я хочу, чтобы вы вошли в набсовет моей корпорации в качестве независимого директора.

Шумаев кивком предложил отойти чуть в сторону, и Виталий с молчаливым согласием подошел к парапету. Глубоко вздохнул, задерживаясь взглядом на растерзанных ветром облаках, которые плыли по небу рваными ошметками.

Возникшая пауза была долгой и неудобной. Но важной.

— Допустим… — наконец Николай Николаевич прервал молчание. — Вы предлагаете мою кандидатуру, вводите меня в совет. Таким образом мы публично объявляем о нашем крепком союзе.

— Да.

— И тогда я теряю нейтралитет, который так старательно выдерживал.