Выбор офицера - Гришин Алексей Иванович - Страница 56

Ну что же, порядок в расположении мы навели, все одеты подобающе, оружие вычищено — не стыдно и пред государевы очи предстать. А что в таких случаях делать — про то в Уставе написано.

— Ваше Величество, отдельная рота тыловой охраны выполняет поставленную задачу по охране обоза. Списочного состава — двести сорок человек, в строю — сорок восемь, раненых — девяносто пять, убитых — девяносто семь. Докладывает исполняющий обязанности командира роты унтер-офицер де Безье.

— Унтер-офицер? — Его Величество изволил вопросительно изогнуть бровь. — А где же офицер?

Не успел я ответить, как к королевскому уху наклонился де Комон и что-то прошептал. Эдмонд IV утвердительно кивнул и тут же изменил вопрос.

— Где Вы умудрились получить такие потери? Телеги переставляя?

— Никак нет, Ваше Величество. Потери получены при отражении атаки противника через ущелье, примыкающее к месту стоянки обоза. В ходе боя убито сто тридцать пять пехотинцев, в том числе три офицера, сто восемьдесят четыре кавалериста, в том числе один офицер, охраны боевых магов — шестнадцать человек, боевых магов — четыре человека. Сто девяносто восемь раненых пехотинцев взяты в плен.

После доклада повисла пауза. Нарушил ее сопровождавший короля боевой маг, одетый, как и наши недавние противники, в длинный зеленый плащ.

— Не может быть! Четыре боевых мага — это почти армия. Вы выжить после встречи с ними не могли, не то что их убить. Я знаю о возможностях курсантов Академии, но есть вещи, которых просто быть не может.

Поворачиваюсь к королю:

— Ваше величество, разрешите отлучиться — принести доказательства.

Эдмонд IV милостиво кивнул, я быстро добежал до своей палатки, взял окровавленный мешок и вернулся. Затем просто вывалил отрубленные головы на траву.

Маг коршуном бросился к ним, подержал каждую в руках и с изумленным видом повернулся к королю.

— Сир, направление главного удара противника было здесь. Я знал всех этих людей. Трое из них учились вместе со мной. На разных курсах, но их возможности мне известны. Они были лучшими. А четвертый — Верховный маг герцогства Савойя граф Нагарола. Вероятно, он был сильнейшим боевым магом современности. Я не понимаю, как этот юноша мог его убить. Граф был способен без проблем уничтожить мушкетерский полк.

— Мне повезло, господин маг. Они, — я кивнул на лежавшие головы, — держали защитный купол и видимо кто-то дал сбой — я смог попасть внутрь. А дальше — вошел в старкад. Они просто растерялись, как я полагаю.

— Сбой, растерялись… все бывает, Сир, но я никогда бы не поверил, что эти слова относятся к нам — боевым магам. Но ведь вот, — он показал на головы, — лежат. В любом случае, если бы эти четверо оказались в нашем тылу, нас бы не просто победили — разгромили. — С этими словами маг собрал отрубленные головы в мешок и приторочил его к своему седлу.

— Теперь становятся понятными многие несуразности, — вступил в разговор маршал де Комон. — Герцог ждал их атаки, а, не дождавшись, не смог ничего противопоставить нашим действиям. Видимо, он успех всей компании поставил на этот маневр и проиграл.

— Однако, маршал, я правильно понимаю, что этот молодой человек на службе королю продемонстрировал личную храбрость, умелое руководство войсками, что обеспечило перелом в ходе сражения и конечную победу армии?

У меня от этих слов Эдмонда IV глаза на лоб полезли! Это же статусный вопрос! А де Комон подчеркнуто официальным тоном ответил:

— Вы совершенно правы, Сир. Я полностью согласен с каждым Вашим словом.

— Что же, господин маршал, час назад Вы стали Кавалером Голубой Звезды, приняв на себя не только великую честь, но и некие обязанности. И вот я, Король Галлии, вношу предложение о награждении этого юноши… — король замялся, но придворные тут же подсказали нужные слова — да, барона де Безье, Голубой Звездой. И я спрашиваю Вас, Кавалер де Комон, готовы ли Вы поручиться, что совершенное им соответствует статусу награды?

— Да, Сир, я, Кавалер де Комон, свидетельствую и ручаюсь, что, совершая сегодня на поле боя свое деяние, барон де Безье, находясь на службе Короля Галлии, проявил личную храбрость и умелое руководство войсками, что обеспечило перелом в ходе сражения и конечную победу галлийской армии.

Король ловко соскочил с коня и подошел ко мне. Я опустился на колено.

— Барон де Безье, я, Король Галлии Эдмонд IV, по поручительству Кавалера де Комона посвящаю Вас в Кавалеры Голубой Звезды. Служите честно во славу страны.

— Ваше Величество, я клянусь, что с этой минуты и до самой смерти все мои действия будут направлены к величию Галлии, ее Короля и королевской семьи!

— Встаньте, Кавалер де Безье. Я поздравляю Вас. Саму награду и наградной лист Вы получите до конца дня. Удачи, Кавалер! Господа, поехали дальше, — король вскочил на своего гнедого, и кавалькада умчалась.

А я остался приходить в себя. Шутки шутками, но сегодня я превратился в одного из первых вельмож королевства. Не стал знатнее и богаче, а просто вступил в клуб избранных, которых на всю страну сейчас человек тридцать, не более. И все занимают или занимали ведущие государственные должности. Тот же де Комон — маршал Галлии, ему более пятидесяти лет, за плечами множество побед, а удостоился награды только сегодня. Кто я рядом с ним?

С другой стороны, король ладно, по молодости и из желания попользоваться только что обретенной властью, мог размахнуться. Но его поддержал де Комон, о чьей сварливости и принципиальности по стране легенды ходят — были, однако, случаи. Так что награда, наверное, заслуженная, но, для очистки совести, буду считать ее авансом.

В Галлии на самом деле три таких Звезды — Голубая, Алая и Желтая. Голубой награждаются дворяне, Алой — военные не дворяне, а Желтой — штатские не дворяне. Каждой положен небольшой пенсион, в моем случае — триста экю в год. Кавалеры этих наград ни при каких условиях не могут быть подвергнуты пыткам и телесным наказаниям. Казнить можно, а вот выпороть — нет. А еще этих наград невозможно лишить. Даже на эшафот Кавалеры поднимались с ними. И награждали ими только один раз — никаких дважды кавалеров Голубой звезды не было и быть не могло.

А все, что Эдмонд IV, де Комон и я друг другу говорили, это четко регламентированная процедура, которая была соблюдена полностью.

И, как и было приказано, до полуночи из секретариата Его Величества курьер доставил мне Звезду — средних размеров топаз в скромной золотой оправе. Только топаз непростой — кроме меня, никто не может до него дотронуться безнаказанно, и я всегда буду знать, где он находится. Так что снять его с меня или украсть невозможно.

У курьера же я узнал, почему Эдмонд IV снял вопрос о командире роты. Де Фронсак погиб. Находясь при штабе армии, был послан с пакетом в полк, защищавший фланговый редут. Пока ехал — полк побежал. Де Фронсак остановил бегущих, организовал и лично возглавил контратаку. Редут отбили, спасли армию от флангового охвата и разгрома, а де Фронсак был убит. Разгильдяй и бабник. Храбрый офицер. Шальным выстрелом отступающего противника. Точное попадание в сердце.

По сути, он сделал то же, что и я, — проявил храбрость, умело командовал, не допустил разгрома и обеспечил победу. Но его везут в родовое поместье, чтобы похоронить, а я сижу в палатке с наградой в руке. И вспоминаю. Все, что случилось в том проклятом ущелье. Каждый эпизод, каждое мгновенье. Свой ужас, свою ненависть. Не хочу, не желаю, но вспоминаю.

И погибших. Всех. Каждого. Кто как смеялся, кто как ругался, кто как умер.

Пытаюсь отвлечься, переключить мысли, но не получается. Ущелье снова и снова встает передо мной.

Смогу ли забыть? Выкинуть из памяти этот бой, эти горы, эти лица? Не знаю. Не думаю. Как там у Экклезиаста: «И нет избавления от этой войны».

Разговор, которого Жан не слышал

— Ваше Высочество, рад приветствовать Вас!

— Здравствуйте маркиз, я рад, что Вы нашли время навестить меня в это тяжелое время.