Эгалитера (СИ) - Мороз Андрей - Страница 50

«Салют, дружище Ингвар. Так уж вышло, что я знаю о возникших у тебя траблах. Неважно: как и откуда. Это — после разрулим. (Ишь ты — у Тилы нахватался, никак?) К делу: могу помочь. Вариантов несколько. Первый: подбираюсь к тебе под «пологом невидимости» и уходим порталом. Второй…»

О, сколько накидал! Нехило я ему интересен. Не ему, конечно, а тем, кто за ним стоит. А кто за ним стоит? Конкурирующая доморощенная структура? Иностранная контора? Масонская ложа какая-нибудь? Кто не боится влезать в такое? Черт, да в гонке за властью в новом мире — может, кто угодно участвовать. От конспирологически — страшилочных «Билдербергского клуба» и «Комитета трехсот», до английской королевской семьи, всевозможных специальных служб и китайской мафии в союзе с Якудзой и Коза Нострой. Да, даже союз каких-нибудь полудиких африканских племен — от доминирования в этом прекрасном мире, не откажется. Будут бедуины нагибать и сношать белых мужичков и есть белых женщин, как в том бородатом анекдоте. Мля — в какое же дерьмищще мы вляпались…

«А, ты чьих будешь, разведка?»

«В каком смысле?»

«В самом прямом. Для вольного стрелка — одиночки, на фрилансе: ты слишком шустр и осведомлен. На кого работаешь, интересуюсь — само собой. Твоя конфессиональная принадлежность меня волнует в последнюю очередь, добрый самаритянин. Моссад, Сикрет интеллидженс сервис, ЦРУ, служба безопасности дома Ротшильдов, ИРА, общество поклонников Чипа и Дейла, Триады, Папа Римский — кто, так оперативно и бесстрашно, предлагает мне, помощь?»

«А тебе сейчас не все равно — кто поможет, из неприятностей выпутаться?»

«Ты не поверишь — но это именно так. Опасаюсь, что счет предьявленный к оплате, впоследствии закрыть не смогу. В любом случае — спасибо за готовность помочь. Я подумаю.»

«Хорошо. Жду»

Покосившись на «соседей», по прежнему делающих вид, что меня не существует, все-таки взываю к Ниселле.

Хлоп! Боги появляются практически из ниоткуда. Только тугая волна, как при взрыве, прошлась над островком. Оба — двое, как с картинки. Перехватив мой брошенный через плечо взгляд, Ниселла, лишь небрежно взмахивает изящной божественной дланью: «пустое», мол — «не парься!» «Надзиратели», и впрямь — мельком оглянувшись — среагировав, на упругий порыв ветра, преспокойно возвращаются к своим занятиям. Для них, выходит, явление богов осталось незамеченным. Забавно! Ещё более забавно, то — что вызывал я только Ниселлу, а они вдвоем заявились. Шерочка с Машерочкой. Потенциальные конкуренты и представители пантеонов — антиподов: наслаждаются выпавшей свободой в обществе друг друга? Очень интересно. Что ж: совет да любовь, как говорится. Здесь — все взрослые.

После приветствий и охапки комплиментов божественной красоте — вываливаю на небожителей, ворох свалившихся на меня невзгод. Без предысторий и лишних сейчас подробностей. Уточняю, что понимаю невозможность помощи напрямую и: «просто делюсь печалью». Ниселла задумывается. Осборд подмигивает и интересуется, кому я перешел дорогу.

— Да, практически, богам того мира, из которого пришел.

— Ого! — он смотрит на меня с уважением, — Я сразу понял, что ты боевой парень, Ингвар. А не какой-нибудь слюнтяистый слабак. Досадить богам — это надо суметь. Чем ты им так лихо насолил-то?

За святое страдаю, Осборд, — с пафосным надрывом заявляю я. — За любовь! Женщина моя им нужна. Отдать требуют — иначе, смертью лютой грозят. — скромно и с достоинством, опускаю очи долу.

— О, как! — еще более уважительно, тряханул золотисто — пшеничной гривой, бог — воитель. — Твоя избранница: сразу понятно — достойная девица, если на нее обратили свое внимание сами боги, — и косанул на отрешенно — бесстрастное лицо своей спутницы.

— Ну, не совсем боги, если уж предельно откровенно. Люди. Но там, откуда я родом — они вровень с богами располагаются.

— Неважно, — рубанул воздух мощной лапой Осборд, — Не грусти, дружище! Сейчас Ниселла, что-нибудь придумает. Не пропадешь. Кстати, а когда ты нас на пиво пригласишь-то? Посидим, поговорим — может и с девушкой своей познакомишь.

— Каюсь, Осборд. — почувствовал некую неловкость я, — совсем закрутился: то дела, то любовь, то видишь — вот еще какая напасть приключилась. Обещаю — в ближайшие дни обязательно!

Надо же: уже оказывается — не «меня», а «нас пригласишь». Ромео и Джульета? А как на это остальные божественные: «Монтекки и Капулетти» посмотрят? Хотя — это не мое дело. Сладилось у них и замечательно. Рад. Но вот, что будет, когда дело, непосредственно к «призыву» подойдет? Хм. Ладно: будет день — будет пища. Авось разберемся, как-нибудь.

— Нам пора, — стремительной красивой птицей вспорхнула юная богиня, — жаль, но мы не можем вмешиваться и помогать тебе, Ингвар. Как выпадет свободная минутка — зови. Кстати, появился один вопрос, который мне обязательно необходимо обсудить с тобой. Но это не сейчас. Еще раз, извини, но мы не в силах и не вправе помогать тебе. Это, как принято у вас говорить — часть программного кода. Мы ничего не можем с этим поделать, Ингвар.

Обворожительно улыбнулась — коротко обозначив: «Жди!», хлопнувшими огромными васильковыми глазищами и растворилась, как и не было. Осборд недоуменно и самую малость виновато, пожав широченными могучими плечищами, аннигилировался вслед за юной чаровницей…

Что ж, остается только ждать и надеяться, согласно заветам графа Монте — Кристо. На то, что система-то, похоже, действительна гибкая. Мир покряхтит, поофуевает, но подпрогнется. Очень хочется в это верить, во всяком случае.

Чем бы время убить? Своим улучшайзингом заняться? Давно пора… Хотя нет — сейчас голова совсем не тем занята. Что же придумает молодая премудрая нетипичная блондинка, интересно? Разорвет шаблон?

… Какая-то крысожаба стодвадцатого левела, деловито и торопливо, как по бульвару пробежала по поверхности болота неподалеку… У всех дела, заботы. Вон даже мобы дикие, куда-то спешат. Один лишь я — тут «загораю».

С «моей» стороны островка возрождения, высунувшись из мутной воды по пояс, появилась женская фигурка. Русалка местная, что ли? Или какая-нибудь наяда? Нимфа болотная.

Точно: «Наяда Элиза» — 175го левела.

Эй, Стрелок! Подойди-ка поближе, красавчик, — озорно подмигнув зеленым бедовым глазом, — призывно качнула головой, увенчанной венком из зелени и кувшинок, волоокая и довольно симпатичная русалка с четвертым размером, — Не бойся меня. Ну — иди же сюда…

Я оглянулся. У противоположного края суши, ближе к «соседям» — тоже замаячила пара похожих силуэтов.

— Не, красивая — не заманишь. Я сейчас из безопасной зоны выйду, тут ты меня на дно и утянешь, поди?

— Я тебе правда нравлюсь? — обрадовалась наяда, и тут же поскучнела, — Эх, жаль, что пора тебе, а то бы мы с тобой так зажгли! Всю воду на пять верст кругом взбаламутили бы — всю рыбеху пораспугали! Такую волну подняли бы… а то одинокой приличной девушке в этом болоте и прижаться-то не к кому — она вздохнула. — Вот, когда я сиреной морской была — пока босса не понизили — вот тогда я с морячками так отжигала. Вот уж где затейники! Такие замечательные мужчинки!

— Сочувствую, — я пожал плечами, — только куда же мне: «пора»? Некуда мне идти. В ваших топях, да омутах — только жизни молодой лишаться.

— Я провожу тебя к нашему старшему. Он желает с тобой парой слов перекинуться.

— Да сказал же: не куплюсь я на твою замануху, Лизавета! И вообще — сезон не купальный. Да, и о чем мне с твоим, смотрящим за болотами, говорить?

Она тоже глянула туда, где её «коллеги» о чем-то с громким заливистым хохотом и взаимными подначками, беседовали с присматривающей за мной командой.

— О том, например, что у тебя время дорого — меньше пятидесяти трех денечков всего осталось, а ты тут на острове с этими индюками прохлаждаешься… Хотя, я бы сейчас даже с такими воду замутила… На безрыбье… Повелитель приглашает тебя на чашу вина и говорит, что оно у него не хуже того будет, которым тебя не так уж и давно, перед самым рассветом потчевали… Гости у него только что были. Двое. Боги юные. Он и она. Он — такой сексуальный! Ураган — мужчина! Я как увидела — от одного взгляда кончила! Ну и она ничего. Милашка! Я бы и с ней отожгла. А то с тех пор, как владыку нашего, с понижением, сюда из морских глубин перевели — совсем ослаб старик, по мужской части. Все сидит печалится, а до женской красоты ему и дела нет.