ЧВК Всевышнего - Орловский Гай - Страница 14

– Сочувствую, – произнесла она ровным голосом.

Аэлита улыбнулась.

– Да-да, никто не скажет вслух, что завидует. Хотя и так понятно.

Официантка принесла три чашки двойного эспрессо, полное блюдо круассанов.

Аэлита брала нежное печенье двумя пальчиками и красиво откусывала белыми жемчужными зубами, изумительно ровными и блестящими, глаза ее сияют победным блеском красивой и уверенной в своей неотразимости женщины.

Обизат сделала большой глоток кофе, Аэлита в изумлении вскинула брови, кофе почти кипяток, но эта хрупкая малышка с короткой стрижкой огненно-красных волос совершенно не обращает внимания на температуру, тут же с азартом ухватилась за неведомое ей лакомство.

Первый же круассан исчез в ее рту, словно бросила в бездонный колодец, остальные брала по одному, но ела с той же скоростью, как если бы щелкала семечки.

– Надоел сухой паек? – сказала Аэлита сочувствующе. – Да, Макрон тоже вот так, когда возвращался… издалека.

– Что такое сухой паек? – поинтересовалась Обизат. – Да, эти… круассаны очень даже…

Макрон поинтересовался:

– Как там Гвоздь и Гнатюк?.. Не хотят вернуться к прежней жизни?

Аэлита рассмеялась.

– Поговаривают, но это так, мальчишество. Оба осели крепко. Заработанное вложили умело, есть связи, живут в довольстве. Говорить одно, а встать с дивана и вернуться снова в огонь… нет, не пойдут. Это ты последний в мире романтик…

– Осели крепко? – уточнил он. – Обросли семьями?

Она красиво улыбнулась.

– Семья теперь никого не держит. Но Гнатюк в самом деле живет уже с одной, а Гвоздь пока перебирает, ищет подходящую… Выбор большой, у тебя в команде были крутые мужчины, все женщины о таких грезят… но связывать жизни с такими не спешат, пока вы в частных армиях. А вот когда вернулись с большими деньгами и решили завязать…

Обизат и поинтересовалась:

– А пойти рядом с ними?

Аэлита красиво округлила брови, голос ее прозвучал с ласковой насмешкой:

– Девочка, мы же не в кино.

Обизат заткнулась, Михаил видел в ее глазах замешательство, как это не в кино, разве жизнь и кино не одно и то же, а разве так возможно?

Михаил, занимаясь кофе и круассанами, заметил, как у обочины на большой скорости остановился, резко затормозив, большой черный «Гелендваген».

Вышли четверо мужчин и, не делая ни одного лишнего движения, направились в их сторону вроде бы медленно и неспешно, но очень быстро оказались перед входом в кафе.

Глава 10

Обизат обратила на них внимание, когда вошли один за другим, но к ним двинулись, рассредотачиваясь и делая вид, что выбирают столик.

Один сразу приблизился к Михаилу и, наклонившись к уху, прошептал:

– Хорошо, что ты вернулся, Макрон!.. Я Запевала, но ты вряд ли меня помнишь, а вот Трубача ты не забыл точно. Он, кстати, жаждет пообщаться. Поднимайся, но очень медленно. Если что, пуля из «вальтера» разорвет твою печень в клочья. Умрешь сразу, но боссу скажу, что ты помучился, орал и катался по полу, ему будет приятно.

Судя по помертвевшему лицу Аэлиты, она расслышала, застыла. Обизат тоже не двигалась, поглядывая то на него, то на Михаила.

Михаил помедлил, надо бы прикинуться испуганным, но как можно, когда рядом две молодые женщины, наконец сказал нейтральным голосом:

– Хорошо-хорошо, не нужно стрельбы!.. Я пойду с вами. Это ваш «гелен» у обочины?

– Хотел бы на золотом «Феррари»? – спросил Запевала. – Ты недостаточно хорош для шикарных машин. Поднимайся!.. Двое наших останутся с твоими женщинами и допьют ваше вино. Надеюсь, заказали хорошее?

Михаил поднялся, Обизат ждет, Аэлита замерла в ужасе, уже побелевшая и с дрожащими губами, он сказал мирно:

– Обизат… позаботься здесь, я за тобой скоро вернусь.

Конвоир хмыкнул, еще двое заулыбались, Михаил видел, как и без того застывшее лицо Аэлиты из смертельно-бледного стало мертвецки-желтым.

– Хорошо, – ответила Обизат ангельским голоском, – буду ждать, мой господин. Трупы не прятать?

– Не стоит, – ответил Михаил. – Я вернусь быстро.

Михаил вышел неспешно, не делая лишних движений, упертый в правый бок ствол напоминает, что пуля в самом деле разнесет печень, стоит только дернуться.

Двое остались в кафе, Запевала полуобнял Михаила, для редких прохожих смотрятся как уже выпившие и веселые, но ствол пистолета все так же незаметно упирается между ребрами.

Второй забежал вперед и распахнул заднюю дверь «Гелендвагена».

– Залезай!.. Медленно влезай, медленно…

Михаил влез медленно и без лишних движений, конвоир сел рядом, второй забежал с другой стороны, открыл дверцу и плюхнулся рядом.

Водитель оглянулся, еще молодой, вид не бойцовский.

– Едем?

– Гони, – велел старший.

Обизат беспечно грызла круассаны, официантка принесла заказанное вино и снова исчезла на кухне, двое мужчин сидят достаточно спокойно, наблюдают прищуренными глазами, один занял место рядом с Аэлитой, другой сел возле Обизат. Этот посмотрел, как она весело и беззаботно налила себе и Аэлите вина, хмыкнул и положил ей ладонь на талию, а затем опустил ее ниже.

– Э-э, – прощебетала Обизат тем же счастливым голоском, – там меня может трогать только мой господин и повелитель…

Громила буркнул:

– Теперь я твой господин и повелитель.

– Да? – переспросила Обизат и нежно обняла его за шею. – Правда?

Аэлите почудился хруст шейных позвонков, второй охранник насторожился, спросил резко:

– Что за…

Обизат неуловимо быстрым движением метнула столовый нож. Аэлита охнула, нож из руки этой девочки с красными волосами исчез, в раскрытом рту охранника появился только кончик ручки.

У бордюра остановился большой черный внедорожник. Михаил выскочил с правого сиденья, бодрый и собранный, Обизат рассмотрела сгорбившегося за рулем водителя, а Михаил быстрыми шагами вошел в кафе.

Обизат спросила щебечущим голосом:

– Что так долго, мой господин?

– Нужно было съехать с людной улицы, – пояснил он.

Аэлита поднялась, все еще бледная и трепещущая.

– Ну, Макрон…

– Что-то случилось?

Она указала на улыбающуюся Обизат.

– Эта девочка… она их… убила!

– Какие страшные слова, – сказал Михаил с укором. – Неинтеллигентно. Просто устранила… Извини, нам нужно спешить, договорим в другой раз. Обизат…

Он бросил на стол крупную купюру, Обизат торопливо заспешила с ним к автомобилю, а когда села на заднее сиденье, обнаружила два тела под ногами, а за рулем насмерть испуганного водителя, пристегнутого полицейским браслетом к рулю.

– Гони, – велел Михаил.

Водитель пролепетал:

– К-к-куда?

– Куда и собирался везти, – ответил Михаил. – Через дворы, чтобы где-то оставить твоих соратников.

Водитель послушно остановил в ближайшем безлюдном и малоосвещенном дворе у мусорного бака, Михаил быстро забросил туда трупы, за это время водитель совсем съежился, явно Обизат сказала что-то не очень-то успокаивающее.

– Погнали, – велел Михаил.

Он сел с ним рядом, водитель послушно вывернул руль, встраивая автомобиль в редкий поток скользящих по ночному шоссе машин, сказал просительно:

– Я не с ними!.. Меня заставили… Я в таких делах не участвую… Не убивайте…

– Мы не убиваем, – ответила Обизат. – Мы устраняем.

Она протянула руку к его шее, Михаил сказал:

– Да черт с ним. Проявим милосердие.

Обизат спросила изумленно:

– Разве это не признак слабости?

– Это признак силы, – ответил Михаил. – Вези по указанному тебе адресу. Там отпустим.

Водитель послушно закивал, Михаил сказал строго:

– И никому ни звука!..

Он покосился на восторженное личико Обизат, для нее это все еще сказочный мир, улица смотрится праздничной в свете фонарей и ярких фар, а дома красиво уходят ввысь, но и там во тьме вздымаются исполинские пылающие факелы небоскребов, похожие на вертикально поставленные соты с тысячами плотно сдвинутых широких окон, где свет гаснет только с восходом солнца.