Я открыла глаза. Мерзок, как же этот человек был мерзок! Каждое его прикосновение, каждое движение вызывало рвотный позыв. Я не представляла, как буду жить после этого, но

подчинялась, потому что выбраться уже не смогла бы. А судья вспотел и покраснел. Его руки

были везде. Я кусала губы, отворачивалась, но он заставлял смотреть на него снова и снова, ни на минуту не забывая, где я и с кем. Затем пришла боль. Я вскрикнула, дернулась, но разве

кто-то меня отпустил? По щекам катились слезы. Я умоляла судью остановиться, но он

двигался резко, прерывисто, и боль разрасталась, заполняя каждую клеточку тела. А затем

все закончилось.

- Ванная там.

Вайхес, вальяжно развалившийся на смятой постели, махнул рукой. Я подхватила с пола

белье и скрылась за дверцей. Меня душила истерика. Я сползла на пол, прижимая к себе

сорочку, и рыдала так, что не хватало дыхания. Больно! Как же больно! Открыла кран. От

воды повалил пар, и я так терла себя мылом, что, казалось, сниму кожу. Затем поспешно

оделась и вернулась в спальню. Вайхес не сменил позу. Под его жгучим взглядом я надела

платье.

- Жду вас завтра, мадемуазель. Около восьми вечера, не стоит вам лишний раз

попадаться на глаза городской страже. Я отвезу вас к жениху.

Я ничего не ответила, только побежала прочь. Земля горела под ногами. Домой! Еще раз

смыть с себя этот ужас, забыть. Разве я смогу забыть? Нет, никогда. Что же я наделала!

Можно было сколько угодно говорить себе, что все - ради спасения Анри, только это почему-

то не помогало. Если Анри узнает, он сам от меня откажется, и будет прав. Зачем я ему

теперь?

Когда до дома оставалось пару минут, остановилась, перевела дыхание. Нельзя! Нельзя, чтобы Пьер и Филипп видели меня такой. Поправила платье, пригладила растрепанные волосы.

Не плакать. Главное - не плакать. Я медленно пошла к двери. В нашей квартире царил

полумрак. Да, время было позднее. Вернулся ли Пьер? Может, нет? Но моя надежда не

сбылась, он был дома и ждал меня, потому что в коридоре загорелся маленький светлячок.

- Пьер? - отшатнулась я.

- Где ты была? - спросил он устало.

- Я? Гуляла.

- Не ври! Не надо считать меня последним глупцом. За мной.

И почти толкнул меня в свою комнату, плотно закрывая дверь. Я села на стул, не зная, куда прятать глаза от стьда. Чудилось, будто горю заживо. Больно... Пьер сел напротив. Я

боялась на него взглянуть, прочитать на лице осуждение, но он заговорил первым:

- Филипп рассказал мне о записке от маркиза Авертаса. Он, конечно, не хотел этого

делать, но я заставил. Ты говорила с судьей?

- Да, - ответила чуть слышно.

- И согласилась?

Я всхлипнула и закрыла лицо руками. Значит, не я первая, раз даже Пьер знает, какие

условия ставит судья Вайхес. Рыдания душили меня, дыхание прерывалось. И я никак не

ожидала, что на плечи опустятся теплые руки, и Пьер прижмет меня к себе, пересадит на свой

диванчик.

- Глупая девочка. - Он гладил меня по голове, как маленькую. - Что же ты наделала?

Думаешь, этот человек сдержит слово?

- Я не знаю... Я не...

- Тише, - шептал Пьер. - Не плачь. Сделанного все равно не воротишь. Может, ты

поступила и правильно. Не мне судить, у меня никогда не было

человека, за

которого

хотелось бы отдать жизнь. Скажу одно - если ты не сумеешь

переступить

через

это,

погибнешь. Поэтому будь сильной, Полина. Будь сильнее, чем этот проклятый судья, которому

самое место в вечном пламени. Ты должна справиться. Слышишь? Тебе есть, ради кого жить.

Я постепенно успокаивалась. Видимо, Пьер применял на мне какую-то магию, потому что

слезы иссякли, и внутри воцарилось странное безразличие. Ничего - ни боли, ни страха, ни

отвращения.

- Это надолго? - спросила спокойно.

- Нет, только до утра. Что тебе пообещал Вайхес?

- Что на суде примет сторону Анри и даст с ним увидеться завтра. Если я увижу Анри, что мне необходимо у него узнать?

Эмоции схлынули, остался холодный расчет. И раз уж дело сделано, надо извлечь из него

максимальную пользу.

- Спроси, знает ли он, кто это сделал, - ответил Пьер. - Любые подозрения, любые

намеки, даже самые незначительные. Меня к нему не пустят, но ты можешь узнать что-то

важное. И скажи, чтобы не сдавался. Еще рано. Я, кстати, пытался поговорить с Марицей, но

по адресу, который мне указали, она не появлялась уже пару дней. Что-то здесь нечисто.

Завтра продолжу поиски. Во сколько ты пойдешь к Анри?

- В восемь вечера я должна быть у судьи.

- Я провожу тебя. И буду ждать у дома, пока вернешься. Не верю этой мрази. А теперь

ложись спать. Сон - лучшее лекарство.

Я кивнула, будто тело было не мое, и поднялась с диванчика, но Пьер удержал меня:

- Спи здесь, не буди Филиппа, я снова истратил на него весь заряд сонного заклинания.

- А ты? - Мысль отказаться даже не мелькнула в голове.

- Мне надо поработать, я не буду мешать.

Пьер зажег светильник на столе, придвинул к себе бумаги и чернильницу, а я забралась

под тонкое одеяло и закрыла глаза. После его заклинания все случившееся казалось не более

чем ступенью к освобождению Анри. Да, утром все встанет на свои места, но сейчас

постаралась уснуть. Ничего, Пьер прав. Рано или поздно этот негодяй Вайхес получит по

заслугам. Все получат. И тот, кто убил Таймуса. И тот, кто обвинил в этом Анри. И даже

главный дознаватель. Справедливость должна настигнуть каждого. И, каким бы ни был

приговор, я сделаю все, чтобы так оно и было.

ГЛАВА 13

Я проснулась в чужой комнате, осмотрелась по сторонам, не понимая, что здесь делаю -

и вдруг все вспомнила. Тошнота накатила волной, и я кинулась в уборную. Казалось, что душа

вот-вот расстанется с телом. Лучше бы Пьер не применял свою странную магию! Я бы уже

осознала. Не успокоилась бы, нет, но хотя бы поняла всю неотвратимость того, что

произошло. А сейчас меня выворачивало наизнанку. Я едва нашла в себе силы подняться на

ноги. Шатало из стороны в сторону, и когда добралась до кухни, чтобы попить воды, ко мне

кинулся испуганный Филипп.

- Полли? - подхватил, не давая упасть. - Что случилось? Пьер сказал, ты приболела.

- Да, немного, - вытерла ладонью взмокший лоб. - Налей воды, пожалуйста. Это все

нервы из-за суда.

Если бы из-за суда! Глаза защипало от слез, но я вцепилась в стакан и мелкими глотками

пила воду.

Нет, не при Филе. Он догадается. Мне казалось, что произошедшее накануне выведено на лбу

красной краской. Было стыдно и горько, и противно. Но уже ничего нельзя было исправить.

Оставалось только надеяться, что судья сдержит слово. Как же мне смотреть в глаза Анри?

- Тебе лучше лечь. - Фил протянул мне руку, помогая подняться, и довел до спальни. Я

упала на кровать и закрыла глаза. Шевелиться не хотелось. Жить - и то не хотелось.

Исчезнуть, уснуть. Но сначала - увидеть Анри. Поэтому ближе к вечеру я сползла с кровати.

Фил все это время не сводил с меня глаз. Вот и сейчас тут же бросился ко мне.

- Все в порядке, - поторопилась его успокоить. - Мне надо переодеться.

- Куда ты пойдешь в таком состоянии? - воскликнул он.

- К Анри... Пьер договорился, чтобы нам устроили встречу.

Прости, Пьер, что вовлекла в свою ложь. Сам Пьер оказался легок на помине - в эту

самую минуту хлопнула входная дверь, и появился наш друг. Он выглядел серьезным и

сосредоточенным. Тут же выпроводил из комнаты Фила, чтобы я могла переодеться, и было

слышно, как они о чем-то разговаривают на кухне. Я выбрала темно-зеленое платье, собрала

волосы в косу, накинула шаль. Меня знобило так, что руки дрожали, как у больной. Вышла из

комнаты - и разговор тут же стих.