Одуванчики (СИ) - Романова Наталия - Страница 5

Что может быть положительного? Может ли существовать хоть один положительный аспект?..

Выйдя из библиотеки, где она набрала огромное количество книг по специальности, Сима с грустью смотрела на огромный рюкзак.

- Привет, Сима-Серафима? Где ты? - голос Оси был весёлым, Сима практически видела улыбку Оси.

- На улице Ленина.

- Оу, и я тут, ты где?

- У библиотеки...

- Понятно... я подъехать не смогу, пробки, стой там, у фонтана, хорошо?

- Ладно.

В этот раз она не стала игнорировать звонок Оси. Он пытается ей помочь, по-дружески...

Ося шёл прямо на неё, через площадь, и смотрел на девушку, она поставила красный рюкзак на ноги, чтобы не промочить в луже. От мелкого дождя короткие волосы - обрезала, - вились ещё больше, парка была расстегнула, и выглядывала светлая трикотажная кофта и яркий ремень на джинсах.

- Привет, - он поцеловал в щеку.

- Привет, - Сима поняла, что скучала по нему, - привет, - она привстала на цыпочки и обняла его, коротко целуя в щеку.

- Мы там с ребятами в кафе, просто заскочили перекусить, пойдём, - поймав недоверчивый взгляд, - нормальными ребятами, никто щипцы для устриц подкладывать не будет, пойдём.

Сима то и дело ловила на себе взгляд приятелей Оси. Одни смотрели заинтересованно, даже, кажется слишком, другие вскользь, никто не задавал вопросов, говорили больше о своём. Сима поняла, что они тоже врачи, по тому количеству терминов, которые сыпались.

Постепенно взглядов стало больше, ей становилось неуютно, она придвинулась ближе к своему спутнику, словно ища у него защиты, он тут же обнял её, тогда, ей показалось, что это от холода в помещение. Уже была осень, но складывалось ощущение, что кондиционер работал на полную.

- Почему они так смотрят? - воспользовавшись случаем, спросила Сима, когда приятели дружно вышли покурить и теперь толпились у стеклянной витрины. - Они знают, да?

- Что именно знают?

- Про мой диагноз.

- Нет, как врач я не имею право разглашать, а как человек... это твоё право - говорить или нет.

- Хм...

- Ты хорошенькая девушка, вот и смотрят, - он улыбнулся, - хорошенькая, хорошенькая, не смущайся, - в опущенный взгляд.

Всё было как раньше. Симе, как и раньше, не хотелось расставаться с Осей, он смешил её, успокаивал, рассказывал и внимательно слушал. Да, было страшно, что это когда-нибудь закончится, но пока... пока... совсем не хотелось терять то участие, которым делился Ося.

Однажды он посадил её в машину и привёз в небольшой жёлтый дом, где было много персонала и дети разного возраста. На вывеске значилось: «Лечебно-профилактический детский дом №...».

И пока Ося ушёл куда-то за заведующей, сказав Симе, что он скоро, нужно просто собрать пару кроваток, она осталась в большой комнате с надписью «игровая». Там была только одна маленькая девочка, года два, светленькая, с большими бантами, и воспитательница.

Девочка тут же взяла в игру нечаянную гостью, Сима вспомнила про уровень глаз и всё, что им рассказывали о психологии маленьких детей. В итоге она с не меньшим энтузиазмом, чем Аина, так представилась малышка, собирала пластиковую железную дорогу с большим паровозом, на который усаживались различные пассажиры-звери и, нажатием кнопки, отправляла его в дальний путь, подпевая весёлой песенке, держа на руках малышку.

Увидев Осю, Аина перебралась к нему на руки, он улыбнулся, прижал маленькое тельце к себе и сказал:

- А кто кушать пойдёт?

- Неть.

Они ещё немного попрепирались, девочка переходила с рук на руки под взглядом заведующей, потом Аину или Алину увели на обед.

Проходя по коридору, через открытую дверь Сима увидела детей, сидевших за столиками - столовая.

- Эти дети... они?..

- Да...

- Это ужасно!

- Наверное.

- А что ты тут делаешь, ведь ты не педиатр.

- Нет, конечно, нет, я тут как частное лицо, попросили собрать кроватки, персонал в основном женщины... я помогаю, чем могу.

- Но их всё равно не вылечить!

- Не вылечить, пока. Но если нельзя вылечить, это не значит, что нельзя помочь... Никто не отменял простое человеческое участие.

«Участие».

«Если нельзя вылечить, это не значит, что нельзя помочь».

Всё становилось понятно.

Сима тоже нуждалась в таком вот участие, и Ося его оказывал... Почему же ей не поделиться тем же?

- Мне можно будет приходить играть с детьми? Или полы мыть?

- Можно, думаю, можно... Ты сегодня здорово малявке скрасила досуг, ты молодец, я очень горжусь тобой. - Он преградил ей путь на маленькой тропинке через  территорию, где с двух сторон были детские площадки - яркие самолётики и горки. - Ты... - карий в карий, он приблизил лицо, потом ещё, едва коснулся губ губами, аккуратно, словно пробуя. Она сжала губы. - Сима, ВИЧ не передаётся через поцелуй.

Его губы были другими, не такими, как, оставшись одна, любила вспоминать девушка, более деликатными, но запах и вкус были те же самые, и она потянулась к этому вкусу, позволяя ему углубить поцелуй, играя им, теряясь в нём.

Они сидели дома у Оси, не в том жутком дворце имперского классицизма, а в квартире, которую он снимал на пару с приятелем ещё со времён студенчества.

Его отец, известный в стране адвокат, резко не одобрил выбор сына, лелея в душе надежду, что если уж сын и пошёл в медицинский, то будет специализироваться на чем-нибудь престижном и высокооплачиваемом. Выбор сына проложил брешь в их и без того не тёплых отношениях, мать же и не пыталась как-то наладить мир. Напротив, она категорично заняла сторону отца, убеждённая, что Иосиф достоин большего, чем работа рядового врача.

Ося не стал спорить, будучи воспитанным в строгости, он попросту ушёл из дома, взяв полностью на себя все расходы. В квартире с высокими потолками, в самом центре города, он жил только когда родители уезжали в путешествие, но доверить свою собаку не могли никому, кроме Иосифа. Он был достаточно компетентен, по словам отца, чтобы оказать должный уход животному... Ося смеялся и говорил, что, пожалуй, Тоська - английский бульдог, которой была предоставлена отдельная комната, но ей нельзя было покидать её пределы, - единственный член их семьи, который его признаёт. И, которого признает он.

Ося сидел на диване, а голова Симы лежала у него на коленях. Они стали чаще так проводить время: просто разговаривая или молча, Сима обнаружила, что молчать с ним было так же приятно, как говорить.

Иногда он ложился рядом, и они целовались, долго, пока не начинали задыхаться, но дальше поцелуев дело не заходило, а Сима, при всем своём желании, порой очень остром, так, что ей приходилось сводить ноги от практически судороги внизу живота, не предлагала... Не имела права, да и не умела.

Однажды он спросил про её опыт, после того, как он, расстегнув её джинсы, попытался рукой отодвинуть трусики. Вместо того, чтобы дать лучший доступ, как того и требовал её организм, она вдруг начала вспоминать процент содержания вируса во влагалищном секрете и, не вспомнив, просто отодвинулась, быстро застегнув молнию.

Он через какое-то время вышел из комнаты, а когда  вернулся, от него пахло жидким мылом с антисептиком, такое стояло в ванной и сильно пахло розой.

- Я хочу тебя спросить... не как врач, ты, возможно, уже отвечала своему врачу, о твоей половой жизни, Сима.

- Нет у меня этой жизни...

- Хорошо... об опыте.

- Два, - она зажмурила глаза, хуже ведь уже не будет... Да и какая разница, после запаха мыла.

- Два парня?

- Два раза, - она отвела глаза.

- Раза?

- Раза... в семнадцать лет, я была в молодёжном лагере в Болгарии, он вроде как нравился мне, мне так казалось. Потом он уехал и так и не написал, только я совсем не переживала почему-то, а потом и вовсе потеряла его контакты.

- И как тебе эти разы,  прости?

- Наверное, никак, я не помню. Первый даже больно не было, а второй... ну, я не знаю, что рассказать...

- И вы не предохранялись?